С утра я словно солнцем осиян. По данным любопытного ВЦИОМа, четыре пятых взрослых россиян желали бы опять родиться дома. Казалось бы, страна — сплошной изъян, а все хотят родиться в ней повторно! Пусть где-то много диких обезьян и есть легализованное порно, и продается запросто трава, и обходить законы нету смысла, и даже есть гражданские права, с которыми у нас как будто кисло, — четыре пятых местных горожан предпочитают наши палестины (в отличие от скучных парижан — там патриотов меньше половины). И спрашивали, черти, не в глуши, опрашивали не провинциала, кому родные стены хороши, поскольку, кроме них, он видел мало; не кулика, который хвалит квас, поскольку никогда не нюхал колы, — нет! Питерцы! Москвички! Средний класс! Топ-менеджер! Дитя элитной школы! Окончили престижный институт, проводят уикенды в Куршевеле — и все хотят опять родиться тут. Карякин бы сказал, что о...ели.
Я — не Карякин. Я скажу не так. Не мне кичиться гречневою кашей, но я в таком ответе вижу знак трезвеющей самооценки нашей. Пусть что-то там пыхтит Борис Немцов, ему привычно вторит Хакамада, но что у нас не так, в конце концов? Чего еще для совершенства надо? В окрестный сумрак взоры погрузи — и ты узришь ужасные картины: во Франции лютует Саркози, по пригородам снова жгут машины; в Израиле — едва живой Шарон, что может лишь мечтать о прежней силе (на этот раз простил его Харон, но фундаменталисты не простили); по Турции гуляет птичий грипп — в Анталии, должно быть, очень мило... Звучит все это, как последний хрип над нами потешавшегося мира. Мы вам казались дикарями, да? Вы, так сказать, плевали в нашу рану? Теперь у вас такая же байда, и даже хуже, судя по Ирану. Вам предстоит теперь сизифов труд — грозить исламу, сдерживать заразу... Нет, мы хотим родиться только тут! Где было это все, и не по разу! Зато теперь — ни гриппа ни видать, ни новых войн. Ищите как хотите — в стране такая тишь и благодать, какую знают только в Антарктиде. Глядишь на Украину, например, где взбунтовалась избранная Рада, где в третий раз меняется премьер, и думаешь: а на фиг это надо?! Не стоит и смотреть на эту гнусь, на этот хипеш, шабашу подобный... Родившись здесь, я как бы остаюсь в утробе, только более удобной.
А если говорить совсем всерьез (ведь новости не каждый день зловещи) — боюсь, в таком ответе на вопрос таится пониманье главной вещи. Ругая всякий день свою страну, страдая от тоски и неуюта, я одного признать не премину: что только в ней я нужен хоть кому-то. Отечество мне оказало честь, хоть не дало особых изобилий: я здесь гожусь таким, каков я есть. В другой стране давно б уже убили. Пусть мы на завтрак не едим бекон, пускай у многих нету туалета, но каждый нарушает наш закон, и Родина легко прощает это. Здесь можно, не умея ни хрена, усвоив грозный вид и тон приказа, за месяц получить мильон грина, а за год — половину нефтегаза. Здесь ни к чему ни мудрость на устах, ни к тайнознанью пылкое влеченье, а вот рожденье в правильных местах имеет здесь огромное значенье! Короче, тут не надо ничего, помимо свойств обычного солдата, чтоб лавром увенчать свое чело. Конечно, риск. Но все умрем когда-то! Поэтому поэты и менты, юристы и заслуженные воры, которые по-братски и на ты с правительством ведут переговоры, кретин, по блату влезший в институт, боец-чеченец, нож вложивший в ножны, — мы все хотим родиться только тут!
В других местах мы просто невозможны.