За 101-й километр от Москвы Литвинов сослал себя сам. Прежде, до 98-го, он закупал обувь за рубежом, но после дефолта от операций на внешних рынках пришлось отказаться. И Максим вспомнил, что вроде бы и в России когда-то обувь шить умели.
МЕСТНЫЕ И ПРИЕЗЖИЕ
Самым ярким впечатлением от первого посещения города были разбитые дороги и та яма на въезде в Кимры, в которую Литвинов провалился вместе с автомобилем. Что же до обувного заказа, то руководители простаивавшей без работы фабрики два часа чесали затылки, изучая привезенные образцы, и наконец заявили, что такую обувь они делать не могут. Литвинов не стал разбираться почему: он просто взял в аренду, а затем выкупил половину фабрики. Так в Кимрах появилось новое обувное предприятие «НИКС».
Кимры сравнительно недалеко от Москвы — до того места, где река Кимрка впадает в Волгу, всего два с половиной часа на электричке с Савеловского вокзала. Но жизнь отличается от московской разительно. Москвич Литвинов это в полной мере прочувствовал, когда переехал, чтобы свою фабрику из руин поднимать. «Первое время ощущение было такое, словно в болото попал, — вспоминает он. — Люди еле шевелятся, только я один бегаю. Года через полтора понял, что бегать-то и не надо, все можно сделать без московской суеты».
Вообще говоря, мысль сбежать от московских пробок и суеты в какой-нибудь маленький, тихий городок в последние годы преуспевающих жителей столицы посещает все чаще. Так что причины переезда Максима Литвинова, в общем, ясны. А вот супруга его приехала, посмотрела на Кимры и подала на развод.
Супругу Максима тоже понять можно: город Кимры в то время вид имел омерзительный. Грязные, разбитые фасады домов, кучи бытового мусора на улицах. Дворники и уборочные машины куда-то исчезли, а живущие в частном секторе кимряки за вывоз мусора платить отказывались, поскольку «у них чисто». «У них» — это в пределах огороженного забором участка, потому что мусор кимряки привыкли вываливать через забор. Говорят, в Кимрах достаточно утром бросить на землю какую-нибудь дрянь, чтобы к вечеру на этом месте образовалась помойка.
— Город только на приезжих держится. Потому что своей души, мне кажется, у Кимр уже нет, — объясняет этот и прочие местные феномены протоиерей Преображенского собора Андрей Лазарев. — Сказывается «101-й километр». Местное население очень трудно подвигнуть на что-то хорошее. Слава богу, много приезжих: те русские семьи, что вынуждены были бежать из бывших советских республик, и москвичи. Вот приезжие, как правило, люди активные.
Но Литвинов с этим мнением не согласен:
— Если бы было так, как говорит отец Андрей, то надо было бы лапки складывать и бежать отсюда.
ВЛАСТЬ ВАЛЯЛАСЬ ПОД НОГАМИ
В декабре 2004 года Литвинов принял участие в выборах мэра в Кимрах и победил. Говорит, без труда, потому что никакой власти здесь по сути не было. Власть валялась под ногами, никому не нужная, едва заметная среди мусорных куч, и Литвинов ее просто подобрал. Ровно год назад, 17 января, он вступил в должность.
— Зачем? — спрашиваю я.
— А надоело жить в грязи, — отвечает Литвинов.
В последние годы, объясняет мэр, многие молодые предприниматели в маленьких российских городах, оставив свой бизнес, идут в муниципальную власть. Начинается все с естественного желания — сделать жизнь более комфортной для себя и близких. Открывается ресторан, чтобы было где встречаться с друзьями, строится гостиница, чтобы было куда поселить гостей, восстанавливается кинотеатр, потому что никакая домашняя электроника не заменит большого экрана, покупается АЗС, чтобы не портить двигатель любимого автомобиля некачественным бензином, открывается тренажерный зал или салон красоты, чтобы жене было где поболтать с подругами.
Постепенно приращивая к основному бизнесу всякую всячину, предприниматель начинает чувствовать себя хозяином города. А когда на твоих глазах городской бюджет тратится неэффективно и коммунальная разруха год от года все страшнее, возникает желание встать у руля и навести порядок. Ведь, казалось бы, процесс управления городом мало чем отличается от управления фабрикой.
ПОЕДИНОК С МУСОРОМ
То, что не все так просто, как кажется, Максим Литвинов понял, едва приступив к исполнению обязанностей мэра. Первые полгода он вообще не ощущал результатов своих усилий, к примеру, по повышению собираемости налогов. Потом понял: работа мэра похожа на мозаику: вот здесь что-то сделали, там грязь вычистили или убрали неэффективные расходы — и постепенно получается какая-то картинка. «Постоянно преследует ощущение, что что-то недоделано, — признается мэр. — Если об этом думать, то можно с ума сойти от расстройства».
Но самым сильным разочарованием для мэра стала позиция его бывших коллег-предпринимателей, которые поддерживали Литвинова на выборах и вроде были согласны с тем, что, живя в городе, надо что-то для города делать. Стоило обратиться к ним с конкретными просьбами — благоустроить улицу, например, рядом с их магазином или фабрикой, как Литвинов слышал в ответ: ты у нас мэр, ты и делай. Откликались только те, кто пришел в Кимры из Москвы и Московской области и привык к конструктивным отношениям с властью. Например, новый директор Савеловского станкостроительного завода без лишних слов вычистил сквер перед заводом, починил фонтан и фонари, восстановил забор.
Когда дошло до благоустройства городского парка, Литвинов снова обратился к местным предпринимателям: дескать, ставьте в парке ларьки на льготных условиях, торгуйте. Должно же в городе быть место, куда люди могут прийти погулять в выходной. И снова местное купечество призыв мэра не услышало. «Ладно, — усмехается Литвинов, — еще пожалеете. Вот по весне поставим в парке аттракционы, потянется народ, и тогда уже мы объявим конкурс на торговлю в парковых палатках».
А пока Литвинов нашел в бюджете деньги и купил для города две поливальные машины и два грейдера. Говорит, забавно было смотреть, как горожане, забывшие, как поливальная машина выглядит, поначалу не понимали, что надо отойти подальше от края мостовой, чтоб не облило. Появились на улицах и дворники: мэр повысил им зарплату в полтора раза и выделил всем нуждающимся комнаты в общежитии.
Сегодня, по словам Литвинова, убирается процентов 80 городской территории, хотя в частном секторе, среди одноэтажных домишек еще можно увидеть знаменитые кимрские мусорные кучи. Чтобы окончательно их ликвидировать, нужно в городском бюджете прописать финансирование бригады мусорщиков — шесть человек с соответствующей техникой будут стоить городу всего-то 250 000 рублей в год. В бюджете прошлого года таких денег нет, но в новом году они появятся. Вот только справятся ли шестеро мусорщиков с привычкой кимряков устраивать помойки под окнами?
А ЧТО ТУТ МОЖНО ЗАГРЕСТИ?
«Я, когда впервые увидел городской бюджет, долго смеялся, — говорит Литвинов. — 250 миллионов рублей, из них собственных доходов 107 миллионов, остальное — дотации. Но ничего, там, где Лужков ледовый дворец построить может, мы построим хоккейную площадку и тоже будем молодцы».
При таком скудном бюджете Литвинову приходится считать каждый рубль. Он лично проверяет счета и сметы, осматривает аварийные подвалы и чердаки, контролирует работу коммунальщиков и ремонтников.
— Зачем вы это делаете? — спрашиваю я мэра. — У вас ведь есть заместитель по коммунальному хозяйству.
— Если я не пощупаю все своими руками, то не смогу понять, в каком месте сметы подрядчик пытается меня одурачить, — отвечает Литвинов.
Он говорит, что прежние руководители города не занимались проверками счетов. К примеру, мэрия выделяла школам деньги на ремонт. Директора закупали стройматериалы и, чтобы сэкономить, привлекали к ремонтным работам родителей школьников. Понятно, что через год снова начинала течь крыша и осыпалась штукатурка, а директора опять бежали в мэрию за деньгами. В этом году Литвинов не дал школам на ремонт ни копейки, а подрядил строителей, которые за те же деньги отремонтировали школы с гарантией на три года.
Этой осенью Литвинов объявил войну «палаточникам», владельцам жутких железных ящиков, стоящих вдоль дорог и торгующих всякой дрянью. Для начала мэр предложил им скооперироваться и построить торговые павильоны. «Палаточники» отказались, и по городу сразу же поползли сплетни, дескать, Литвинов хочет «все загрести и убежать». «Пусть они прежде пальцем покажут, что тут загрести можно, кроме мусора», — отмахивается мэр. Он говорит, что хотел бы избраться на второй срок. Для Кимр это будет политическим рекордом: ведь еще ни один мэр здесь не был у руля два срока.
Я слушаю, как Литвинов рассказывает о программе по содержанию домов и прилегающих территорий, о расселении ветхого жилья, о ремонте системы дренажа под стадионом. Чувствую, что устал, и пытаюсь перевести разговор на какие-нибудь масштабные темы. Но тщетно.
Вот Остап Бендер — тот понимал «загадочную русскую душу». Он не рассказывал о том, как убрать мусорные кучи, а обещал перспективу — мраморные лестницы, ниспадающие в синюю Волгу, дирижабли над городом и шахматный турнир.
А Максим Литвинов — всего лишь хороший мэр. Он не строит Нью-Кимры — ему вообще, видимо, невдомек, что без лампочек и теплых сортиров наш человек прожить может, а без песни про грядущий «город-сад» — никогда. Все, что он хочет, чтобы город «работал» — как и любое нормальное предприятие. Осталось самое малое — убедить в этом своих новых земляков.
Обувная столица России
В давние времена жили в Кимрах сметливые, ушлые люди. По статусу считались они крестьянами, но земледелием почти не занимались, все больше ремеслом промышляли и по торговой части, артельничали в Москве и Петербурге. В 1847 году владевшая кимрской волостью графиня Самойлова (та самая красотка, что изображена на известном полотне Брюллова «Портрет графини Самойловой, удаляющейся с бала») заложила кимряков в опекунский совет, а затем и совсем продать решила. Видимо, не хватало девушке денег на булавки.
Кимрякам же продаваться не хотелось. Они к тому времени разбогатели на хлебной торговле и сапожном промысле, жили сытно и даже одевались не как крестьяне, а как зажиточные мещане. Тогда обратились кимряки к императору Николаю I с просьбой позволить им самим выкупиться у графини. Император их просьбу удовлетворил, передал из казны в опекунский совет огромную по тем временам сумму — 495 000 рублей. Деньги были оформлены как кредит на 37 лет под 6% годовых. И кредит этот кимряки исправно выплатили. Так что с 1847 года вплоть до Октябрьского переворота управлял Кимрской волостью бурмистр, которого избирали на сходе, и фактически вся волость, 53 села и деревни, принадлежала людям, которые в этой волости жили.
Статус города село Кимры получило лишь в 1917 году, при Временном правительстве. Но по сути Кимры — город уже с конца XIX века. Видимо, кимрские купцы не спешили становиться горожанами: с сельчан ведь налоги меньше. На гербе города изображены ладья, потому что прежде тут был крупный речной порт, и сапог, потому что со времен войны с Наполеоном кимряки обували русскую армию и считались сапожной столицей России. Революцию в Кимрах делали латыши. Сами кимряки никаких революций не хотели. Словно чувствовали, что превратятся сытые и вольные Кимры в «101-й километр».