Барби в офисе
Образ дамы в российской политике колеблется между управдомом и гламурной дивой
«Розовое платье на сером фоне — в целом мне нравится!» — говорил бургомистр, глядя на мятущуюся жену Мюнхгаузена. Вероятно, теми же соображениями руководствовалась помощница президента Джахан Поллыева, фотографируясь для известного еженедельника со взбитыми локонами, в розовой кофточке и с розовым же перстнем тоталитарного размера на прелестной ручке с голубыми коготками.
Между прочим, наряды Жаклин Кеннеди тоже были далеки от протокольной тоски. Это потом все заохали, запричитали: вкус, икона моды! Посмотрите на Юлию Тимошенко — всю в розочках. На ее узкие юбки-карандаши, игривые рукава-фонарики, высоченные шпильки, на платья с вырезами на спине, для приличия зашторенной тюлем. Это что — норма? Сплошное нарушение!
Гламурные бунтовщицы теснят на политическим олимпе тетенек в пиджаках и с бантами на обширном бюсте — бессмертный стиль канувшего в Лету Комитета советских женщин. Но «товарищей Парамоновых» пока больше. Взгляните на Думу и прочие очаги державности. Резкие цвета пиджаков придают славянскому лицу, да еще и госслужебному, тяжесть. Есть вещи незыблемые, как любовь Слиски к полосатому трикотажу. Кирпичные жакеты Памфиловой — практически символ правдоискательства. Засилье околошанелевских жакетов. Укрупняющей клетки. Повсеместная любовь к канту. Он придает геометрию бирюзовым или салатовым костюмчикам, а заодно сообщает ее и всему женскому политическому организму.
Для Тэтчер, к примеру, ее консультанты на основе общественного мнения подогнали и синие костюмчики, и жемчужные бусы, и квадратные сумки на короткой ручке. Лепили символ уверенности. Красные и черные униформы Конди Райс говорят о силе и бескомпромиссности.
Но может, устал народ от функционеров, ему красотку подавай? И ведь тут неизвестно, что сработает. Украинские политологи считают крайне успешными вылазки Тимошенко в селах — из огромного джипа в роскошной, дорогой шубе пред селянами появляется она, матушка-заступница. Народ балдел: ну не понял бы он там у себя гардеробного минимализма, ему царицу подавай. А может, и русскому народу нужна не серая мышь от Кардена, а традиционная русская женственность?
Но и деловой стиль мутирует. Дизайнеры очеловечивают костюм — появляются игривые манжеты, бисерный декор, оборочки на строгих юбках. Может, кому-то перстень размером с фалангу и не понравится. Но он ценен как объект, отвлекающий мужское внимание на скучных заседаниях и переговорах. Мы ж говорили: розовое на сером — оч-чень эффектно.
Саша Денисова
ЧТО ПРЕДЛАГАЮТ
Ночь без нее
На праздники телеканалы сократили рекламу, чтобы заручиться лояльностью зрителей
Надо было пожить при совке, чтобы понять: новогодний «Голубой огонек» без рекламы — это круто. Правда, тут нужна оговорка: по сути дела, все, что тогда показывали по телику, включая «Голубой огонек», было рекламой совка. И вот, сойдя с ума от клипов о пользе растворимых супов и лекарств, которыми лечат желудки, испорченные этими самыми супами, мы получили на Новый год поистине царский подарок — телевизионный эфир почти без рекламы. И это в дни, когда аудитория телезрителей увеличивается в два-три раза!
Так, по оценкам специалистов, в праздники на каналах ОРТ и РТР объемы рекламы сократились минимум на 50%. А канал «Муз-ТВ» объявил, что в Новый год в его эфире вовсе не будет никаких рекламных роликов. Похожие попытки уже делались. Так, теперь уже в позапрошлом году всю рекламу в новогоднем эфире одного из каналов скупила МТС. Роликов было мало, но это была реклама только одного оператора связи. И больше никого. В этом году такой же фокус проделал «Немиров» на одном из украинских каналов. И вот теперь — почти свобода от назойливого впаривания.
Понятно, что телевизионщики не собираются отказываться от денег, просто заработать они могут только на зрительской лояльности. А лояльность покупается. Покупается путем отказа от рекламы в те самые дни, когда зритель расслаблен и не отлипает от телевизора. Одно дело терзать его рекламой зубной пасты в будни, другое — испортить ему настроение в праздник. Так, РТР начал «подсаживать» на безрекламье зрителя еще с первой серии «Мастера и Маргариты» (фильм посмотрел каждый третий), чтобы к новогодней ночи зритель просто забыл о существовании других каналов.
Так что телевизионщики стараются как можно больше угодить своим зрителям, чтобы уже в наступившем году аудитория их сохранялась. Тот же безрекламный «Муз-ТВ» вместо роликов про пиво и стиральный порошок подарил зрителям возможность напрямую пообщаться с Дедом Морозом, отправив ему sms и взамен получив возможность выиграть подарки.
Кстати, о подарках. Именно в канун Нового года, по мнению специалистов, наиболее эффективен product placement. То есть не прямая реклама, а размещение рекламируемого продукта в виде подарков в конкурсах, викторинах и розыгрышах. Прямая реклама вызывает отторжение, подарки — нет. Именно поэтому на Новый год все — от представителей услуг связи и до производителей бытовой химии и автомобилей — предлагали свои товары в подарок.
Георгий Алексеев
ЧТО ЕДЯТ
Мать котлет русских
Феодальные кухни гордятся сложными и изысканными блюдами
Непонятно, что делать с Киевом, матерью городов русских. С киевским тортом. И уж, конечно, с киевской котлетой. Они были и остаются нашим всем, даже оторвавшись и дистанцировавшись.
Бог с ними, с киевскими тортами, обсевшими вокзальную площадь в этой самой матери городов русских — в ожидании торопящегося на поезд москаля. Потесненные французскими малокалорийными шедеврами, они постепенно оказались на периферии кондитерского фронта.
Но котлета-то! Спешу вас утешить. На самом деле изобрел ее в XVIII веке французский повар Николя Апперт, и тогда она называлась де-воляй. Усовершенствовал повар Новомихайловского клуба в Петербурге — котлету переименовали в михайловскую. А потом, по одной из версий, русские эмигранты из Киева перевезли рецепт в Штаты, и котлета стала называться сначала русской, а потом киевской. Есть и другая версия: именно в киевском общепите придумали придавать котлете грушевидную форму, напоминающую о курноге.
Котлета по-киевски стала символом России не только потому, что ее любили эмигранты, но и потому, во-первых, что это сложная еда. В России любят сложные, хитро приготовленные, богатые блюда. Американцы и европейцы до сих пор помнят подававшихся на приемах в российских посольствах вальдшнепов, фаршированных березовыми почками. Все феодальные кухни известны блюдами сложносочиненными и изысканными, особенно впечатляющими на фоне народной нищеты.
Я еще застал времена, когда настоящие знатоки-любители спорили между собой, где котлета по-киевски получается лучше: в гостинице «Украина» или в ресторане «Прага». Не знаю. Мне она больше всего нравилась в кафе «Октябрь», куда мать меня водила по окончании каждого класса. Там котлета пахла счастьем и предвещала летние каникулы, но это уже биографическое. Подавать ее надо с хрустящей картошкой. И зеленью. Других гарниров котлета по-киевски не терпит. Запивать ее положено белым вином. Водка с котлетой несовместима, ибо водка отбивает вкус, а в котлете по-киевски надо наслаждаться нежнейшим куриным мясом и подсоленным сливочным маслом, таящимся внутри. Главное при поедании такой котлеты — не облиться. С Россией тоже надо вести дело умеючи.
Дмитрий Быков