Понятие «великий актер» сегодня отдает пошловатым душком и практически ушло из нашего лексикона. Случайность или тенденция? Может быть, сама сущность актерской профессии изменилась и российское кино, вслед за американским, ориентировано сегодня больше на коллективный успех фильма, чем на индивидуальный актерский успех? Самые расхожие на сегодня тезисы о состоянии российского кино мы попросили прокомментировать отца и сына — режиссеров Алексея Германа-старшего и Алексея Германа-младшего. Мы сознательно опрашивали каждого из них по отдельности, желая избежать фактора семейственности.
Понятие «великий актер» сегодня заменило понятие «успешный актер». Основная задача сегодняшнего актера — в максимально короткий срок уметь воспроизводить один и тот же узнаваемый типаж
 |
АЛЕКСЕЙ ГЕРМАН-старший, режиссер. Родился 20 июня 1938 года в Ленинграде. Окончил ЛГИТМИК. Фильмография: «Седьмой спутник» (1968), «Проверка на дорогах» (1971), «Двадцать дней без войны» (1977), «Мой друг Иван Лапшин» (1984), «Хрусталев, машину!» (1998). Три года назад приступил к работе над фильмом по книге братьев Стругацких «Трудно быть богом» |
Алексей Герман-старший (Герман-ст.). Великие актеры были и будут — в силу природы профессии: заболев однажды актерством, человек уже не может без этого жить, не может не играть. Другое дело, что для появления выдающихся актеров должны быть предпосылки, а с этим сегодня плохо. У Давида Самойлова есть строчки: «Час пришел, смежили очи гении, и когда погасли небеса — словно в опустевшем помещении, стали слышны наши голоса». На сегодня это стало тенденцией во всех областях искусства. Товстоногов взял меня в БДТ студентом в 19 лет. В те годы в БДТ служили молодые Луспекаев, Смоктуновский, Олег Борисов, Басилашвили, Копелян, совсем юный Юрский. Я видел, как Товстоногов практически на моих глазах, будто разорвав грудь Стржельчику, что-то сделал с его сердцем и из очень хорошего артиста произвел замечательного. В те же времена в Александринке играли другой Борисов, Черкасов, Фрейндлих, Толубеев, Меркурьев, Эренберг... В Москве на «большую воду» всплывали тоже с десяток молодых актеров... Согласитесь, в соревновании талантов век нынешний веку минувшему проигрывает, мягко говоря. На нынешних звезд — Домогарова, Миронова, Меньшикова, Хабенского — смотрят из моей молодости Олег Даль, Кайдановский, юные Табаков и Мягков, Андрей Миронов. И лично я ощущаю преимущество того поколения, и не по «очкам», а нокаутом. Появление таланта — процесс взаимный: сегодня у нас есть актеры, из которых могли бы вырасти великие, но… Никому их крупность не нужна, вот в чем штука! Они и в тех ролях, которые есть, вполне устраивают общество.
 |
АЛЕКСЕЙ ГЕРМАН-младший, режиссер. Родился 4 сентября 1976 года в Ленинграде. Окончил ВГИК. Снял короткометражные фильмы «Большое осеннее поле» и «Дурачки». В 2003 году вышла его дебютная картина «Последний поезд», а в 2005 году фильм «Гарпастум» |
Алексей Герман-младший (Герман-мл.). Я не верю, что эпоха великих закончилась. Хотя, конечно, надо признать, что ни один из великих актеров прошлого, работая в современных сериалах, не остался бы великим. Дело в том, что актер в этих условиях не может сделать ничего другого, кроме как повторить какую-то из удавшихся ролей. Потом он к этому быстро привыкает и получается, что, кого бы он ни играл, будь то профессор или фигурист, все равно получается оперуполномоченный. Насчет того, что время великих актеров вообще прошло, могу сказать, что у нас есть выдающаяся актриса Хаматова, замечательный актер Цыганов… Можно назвать и других. У нас нет актерского кризиса, есть кризис режиссерский. Точнее, есть потеря среднего звена режиссеров — из-за потери профессионализма и желания работать ради работы, а не из-за денег.
Сериал — враг актерского таланта. Он убивает в актере индивидуальность, мешает глубокому пониманию роли
Герман-ст. Даже при большевиках время от времени начиналась борьба «с серостью в искусстве» — это было, конечно, известное лицемерие и маска, но сегодня даже разговоров на эту тему нет. Поточный принцип в работе главенствует и никто не ставит под вопрос правильность этого. Я знаю режиссера, который во время репетиций наставляет актеров, которые играют некое классическое произведение, что, мол, не надо мудрствовать, забудьте, что автор гений, играйте нормального дядю Петю. Какая подмена понятий. Гениальное всегда головокружительно трудно. Под видимой простотой всегда скрывается и дух, и душа, слова и ситуации без этого мертвы. Как говорится, без души дерево — дрова, трава — сено, а человек — труп. Из-за того что сериал ориентируется на норму, а не на поиск нового, происходят многие беды в искусстве. Но именно сериал сегодня формирует мировоззрение актера: играть сегодня нужно много, легко и быстро. В телесериалах, впрочем, играют и хорошие артисты, но они вынуждены раз за разом повторять одну и ту же роль. А для того чтобы вырастить артиста, ему все время нужно брать барьер, брать все больший и больший вес, открывать другие грани. Сегодня мог бы громко выступить в кино Табаков, но нет ролей. Олег Янковский, Алексей Петренко. Но Петренко, например, сам не знает, что ему играть, а режиссера, который его бы повел, нет. Нет мощной режиссуры — это тоже последствия всеобщей сериализации.
Герман-мл. Актер должен постоянно самосовершенствоваться, учиться. От этого телесериальный актер отвыкает и часто начинает играть в кино и в театре, как в сериале. Ведь на самом деле актеры всегда знают, наполнены они или пусты. Знают, когда надо прятать глаза, а когда можно безбоязненно смотреть в камеру. Это очень важная составляющая профессии актера. Более того, если эта наполненность потеряна, ее, как правило, уже не вернуть. Лишиться же таковой просто, особенно если работать с режиссерами, которые не чувствуют актера, не видят, когда он врет, а когда — нет. Режиссер должен быть для артиста соавтором и другом, а не просто человеком с мегафоном, которого все боятся. Когда я смотрю большинство сериалов, то вижу: там не дают задачи вообще никакой. Актер — профессия, зависимая от режиссера, и актер должен понимать, что’ он играет. А я наблюдаю, что сериальные актеры вообще не понимают, зачем (кроме зарабатывания денег) они находятся на площадке. И в таких условиях любой актер скорее всего сыграет плохо. Если за шесть дней снимается сериал, а в каждой серии — 42 минуты экранного времени, какими бы гениальными режиссер и актеры ни были, ничего хорошего не получится.
«У актеров пропал трепет», — говорила Раневская. Сегодня профессия актера — это в первую очередь возможность добиться финансового успеха. Благоговения перед своей профессией актеры давно не испытывают
Герман-ст. Актерскую профессию сегодня действительно не уважают, не берегут. Но как нерачительно, как недальновидно поступают сегодня даже талантливые актеры со своим талантом! Как только к молодому актеру приходит первый успех, он тут же что-то начинает рекламировать. Это убивает самоуважение, подрывает авторитет профессии. Это предательство своего таланта. Хороший актер отказывается от плохих ролей, а съемка в рекламе — это заведомо плохая роль. И сами актеры это прекрасно знают, но хочется денег, квартиру хорошую. Я говорю все это не потому, что я вот такой ворчливый старик, просто я с этим постоянно сталкиваюсь. И стараюсь работать с людьми, которые искусством живут.
Герман-мл. В Петербурге я вижу людей, которые жертвуют деньгами и комфортом ради какого-то дела, которое они впоследствии будут считать нестыдным. Здесь принцип «Главное — снимать кино!» еще жив. А вот в Москве так работать не получается. Люди там не хотят долго искать какие-то фотографии, в минус тридцать градусов сидеть в сугробах. И если посмотреть на некоторых питерских актеров, которые за последние годы стали известны, то, к сожалению, видно, насколько хуже они стали играть. Становится не по себе, когда я вижу актера, который замечательно начинал, но которому Бог плюнул в душу и который теперь пьет виски и рассматривает свои огромные золотые часы: поцарапаны — не поцарапаны... А в Питере я могу приехать и сказать: надо поработать, первые три месяца не будет много денег, но потом разберемся. И люди будут работать. В Питере в людях какой-то костяк сохраняется, в Москве людей со скелетом все меньше. Именно поэтому, на мой взгляд, многие крупные режиссеры живут в Питере. «Мосфильм» стал фабрикой по производству продуктов, «Ленфильм» — набор индивидуальных мастерских. Вопрос потока и штучности. Мой отец уже много лет снимает «Трудно быть богом». Снимает тяжело, болеет, все очень нервно происходит. Но почти никто от него, несмотря на маленькие зарплаты, на его сложный характер, не уходит. В Москве такое было бы невозможно.
Режиссеру, продюсеру сегодня невыгодно открывать новые таланты — по всем фильмам и сериалам скачет одна и та же обойма раскрученных лиц. Что нужно сделать, чтобы в кино появились новые лица?
Герман-ст. Таланты есть, но их надо выуживать. Необходимо искать артистов не только в столицах, но и на периферии, где много талантов, но мы их просто не знаем. При том что в царской России не считалось зазорным набирать актеров в столичные театры откуда-нибудь из глубинки. Чтобы Питер действительно стал культурной столицей, нужно возобновить эту традицию. Говорил об этом недавно с нашим губернатором Валентиной Матвиенко и услышал, как кто-то из ее заместителей сказал тихо: «Квартир нет, надо дом строить». Этот дом, в который можно будет поселить приглашенных артистов, обойдется бюджету города в одну сотую от суммы, которая тратится на реконструкцию Мариинского или Александринки. Зато он мог бы стать символом возрождения культуры.
Герман-мл. Мы с товарищами на фестивале в Выборге говорили о том, что надо создать структуру, которая поддерживала бы молодых кинематографистов. Потому что в силу отсутствия связей, продюсерских способностей молодежь часто попросту гибнет. Наша инициатива не была поддержана, нам все начали объяснять, что это глупости. Нет, это не глупости. Когда я учился во ВГИКе, большой популярностью пользовалась идея: режиссер режиссеру волк. Кто выживет — тот выживет. У меня была замечательная сокурсница Таня Киселева. Когда мы учились, она ставила отрывки, которые по уровню какого-то животного таланта (который не связан ни с образованностью, ни с умением, ни с хитростью) были невероятны. Но потом, по окончании ВГИКа, она куда-то исчезла. Обидно. Она могла бы стать явлением в кино. Молодым не помогает сейчас никто. За исключением, может, только Федерального агентства по культуре. Говорю не потому, что хочу какие-то дивиденды от этого получить. Действительно, их программа дебютов во многом сотворила российское молодое кино. Но даже когда начали поддерживать дебюты, сопротивление кинематографистов среднего и старшего поколения было очень сильным. Когда кинематографисты перестанут относиться друг к другу как волки, станет проще.
Новый застой, усреднение всего приведут нас в скором времени к исчезновению ярких личностей или, может, мы стоим на пороге возникновения новой контркультуры?
Герман-ст. Действительно, ощущение нового застоя есть, такого трагикомического свойства. Но надежды на интеллектуальное сопротивление искусства почти нет. Среди молодежи есть чистые и талантливые души, но гигантский телевизионный сапог раздавит и затопчет любого. Спонсорам не важно, что хорошо играют, что есть мысль и выстроен кадр — их интересует прибыль. Но даже отсутствие режиссуры или финансовой поддержки молодежи — это второй вопрос. На мой взгляд, общество сегодня на распутье, ответов на большинство насущных вопросов так и не появилось. Эти ответы нам пытаются подсказать, предлагают шпаргалку. Наш президент человек интеллигентный — ходит в театр, смотрит кино. Но я про свое. Приходя в гости к писателю, посещая тот или иной фильм, демонстрируя свои предпочтения в искусстве перед десятком телекамер, президент мгновенно частное дело превращает в государственное. Вольно или невольно дается ориентир другим режиссерам и писателям — вот как нужно снимать и писать, вот ваши ориентиры, вводя творческих людей в соблазн и искушение. А если коммерческий подход в искусстве соединится с государственным, мало не покажется.
Герман-мл. У нас сейчас много молодых талантливых режиссеров, за три года снято примерно 10 хороших фильмов. Обидно, что не успело еще возникнуть молодое поколение режиссеров, как его уже намеренно не замечают, делая вид, что фильма и режиссера не существует. Так было с картиной «4», получившей множество наград на международных фестивалях, но почему-то вообще не представленной на «Золотом орле». Только из-за того, что она не вписывается в идеалистическую картину современного российского кино. Возникает внутренняя цензура. Появляются фильмы, которые напоминают, условно говоря, продукцию «Беларусь-фильма» 1985 года, где совсем никакого проблеска. И в этой ситуации, конечно, появится новая контркультура. Появится как протест, ведь нельзя «придавить» художественные высказывания в одном месте так, чтобы они не проросли в другом. А вообще, мы должны стараться относиться к будущему российского кино так, чтобы это было явлением на международном уровне. Должно остаться понимание, что кино — это не только рейтинг, не только профессионализм, а еще и искусство. Опасно, когда кто-то, как, например, Пиотровский, говорит: кино — это не искусство, это массовый бизнес. Происходит дискредитация цели. Если раньше все понимали, что Тарковский, Иоселиани и Муратова — это хорошо, то сегодня говорят: это, конечно, хорошо, но это уже не нужно. В этом-то и ошибка: если мы прекратим ориентироваться на замечательные фильмы и личности, которые существуют в истории российского кино, тогда и средний уровень будет неизбежно падать.