Снежные заносы в Италии, обледеневшие немецкие улицы, клубы пара, поднимающиеся в холодном воздухе над решетками парижского метро, вьюга в Чикаго и метель в Перу — телевизор может показывать эти ужасы сколько угодно. Мы все равно уверены, что нам холоднее всех, что Москва — самая северная из мировых столиц и что от погоды поселка Оймякон, или как его там, наша погода отличается не сильно. Следуя моде и постепенно приобщаясь к цивилизованной манере одеваться, мы все равно никогда не откажемся от ушанок из ценного меха как важнейшей части национального костюма. Наша армия — единственная, в офицерскую форму которой входит зимняя шапка из каракуля, не хватает только камуфляжа из соболей. Сколько уже писано, в том числе и мной, о национальной гордости великороссов отечественным климатом, но тема остается актуальной. У нас действительно очень холодная страна, а в Москве нестерпимо длинная и неуютная зима, еле переносимая приезжими теплокровными.
Историческая несправедливость — подарившая европейцам Гольфстрим, американцам низкие широты и теплые океаны с двух сторон, не говоря уже о жителях по-настоящему жарких, располагающих к лени стран — наделила нас резкой континентальностью, от которой хочется поднять морду к луне в морозном ореоле и долго, старательно выть. Букетики мимозы продают старушки в валенках, это и есть приход русской весны.
Но не будем унывать, соотечественники! Наша зимняя спячка подарила человечеству наши же вечные ценности. Великую литературу, например, — чем еще заняться в темное время, составляющее три четверти сутокѕ Неистребимую духовность — что еще спасет, когда трубы перемерзнут и полопаютсяѕ Соборность — в тесном коллективе теплееѕ Щедрость и доброту — как не откроешь дверь путнику, если он обледенел и просит не денег, а стаканѕ
Не расстраивайтесь, скоро май, ночные заморозки, которые убьют вишенный первоцвет, и долгая, месяца на полтора, летняя жара. Загорятся торфяники, и к следующей зиме мы почти отогреемся.