Через 100 дней «Огонек» решил проверить результаты эксперимента
Оказывается, таджики в России не только улицы подметают, щебенку на стройках грузят и от милиции бегают. Они еще лечат наших детей, делают нам хирургические операции и выправляют наши, чисто российские переломы. Во всяком случае, к этому уже привыкли жители некоторых районов Пензенской области.
Идеей приглашать на работу иностранных врачей загорелся в конце прошлого года губернатор Василий Бочкарев. В медицинских учреждениях области на тот момент катастрофически не хватало специалистов — молодежь оставалась в городе, а опытные доктора выходили на пенсию. В общем, все как везде. Главврачи только руками разводили: «А что мы можем сделать? На такую зарплату к нам никто не идет». Вот губернатор и решил найти тех, кто пойдет. А кто в России работает за скромные деньги? Правильно, гастарбайтеры.
В области был создан штаб по привлечению иностранной рабочей силы. Информацию об имеющихся вакансиях отправили в посольства России в Таджикистане и Киргизии — граждане этих стран давно славятся своим трудолюбием и бытовой неприхотливостью. В местной прессе развернули мощную рекламную кампанию: приезжайте к нам, дорогие друзья, получите гражданство, работу и жилье. Расчет губернатора оправдал себя: количество заявлений, направленных в штаб, сейчас исчисляется сотнями. «Мы, правда, надеялись, что на наш призыв первым делом отреагирует русская диаспора, — говорит заместитель министра здравоохранения Пензенской области Виктор Лазарев, — но не повезло нам. Одна Рякова из Киргизии приехала. Зато коренные таджики и киргизы оказались очень активными. Даже не дожидаясь положительных ответов, они стали приезжать в Пензу. Многих приходилось отправлять назад, домой. Ну как брать на работу человека, который даже русского языка толком не знает? Сейчас мы приглашаем только тех, чья анкета нас устраивает и у кого есть еще советский диплом о высшем образовании — так надежнее. Ну и, конечно, проверяем их на ВИЧ и требуем справку о несудимости. А то взяли тут одного, а потом выяснилось, что он сидел по делу о наркотиках. Судимость погашена, но зачем нам такой доктор? Сейчас мы всех проверяем очень тщательно».
На столе замминистра лежит список из 30 специалистов, которых ждут на собеседование. Среди них терапевты, инфекционисты и даже один психиатр Кыдыралиев С М. «А 15 врачей уже вовсю трудятся в районных больницах, — продолжает Лазарев. — Мы оформили им разрешение на работу, через несколько лет они могут получить гражданство. Люди хорошие, исполнительные. Да что я вам рассказываю — поезжайте, сами посмотрите».
ДОКТОР НУСРАТУЛЛО
Нина Синицына с сыном Никитой утром принарядились и пришли в районную больницу поселка Мокши. Нина прочла табличку «Врач-педиатр Солиев Нусратулло Муротович» и покраснела: «Можно, я его по имени-отчеству называть не буду?» «Можно», — разрешили корреспонденты «Огонька». Сам доктор Солиев подошел к делу ответственно:
— У вас температур есть?
— Нет.
— А измерял?
Никита крутился, орал, плевался — в общем, делал все, что положено делать малышу, когда ему в рот запихивают непонятные железные штуки. Но опытный доктор все равно умудрился заглянуть куда надо и обрадовался: «Понятно. Я випису вам лекарство».
Нусратулло приехал в Мокши в начале года. До этого он 20 лет отработал педиатром в Таджикистане, в городе Турсунзаде. Отпускать его не хотели: «Одумайся, куда ты едешь, потом пожалеешь». Но он решил рискнуть. Да и как не рискнуть, когда у тебя трое детей и зарплата 10 долларов в месяц? В России обещали 500 долларов — так и написали в газете: в нашей стране, мол, вот такая средняя зарплата у медиков. Только здесь Нусратулло выяснил, что эти деньги получает участковый врач, а оклад педиатра — четыре тысячи рублей. Но пути назад нет. В России можно устроить будущее детей — об этом, кстати, говорят все доктора, которые приехали в Пензенскую область: «Мы не ради себя, нам детей надо выучить. Здесь есть шанс, есть перспективы». Недавно Нусратулло звонил жене Мухтабе, она спрашивала: «Ну, какую тебе квартиру дали, сколько комнат?» Он не стал ничего отвечать. Пока врач-педиатр живет в инфекционном отделении больницы и там же питается. Он верит, что если будет хорошо работать, то администрация поселка все же выделит ему какое-то жилье. Тогда он позвонит жене и скажет: «Две комнаты. Бери детей и приезжай. Это теперь наша страна».
ДОКТОР УБАЙДУЛЛА И ДОКТОР ЭРКИМ
Они из одного города, друзья. Тоже понадеялись на 500 долларов, приехали. Выяснив, что к чему, даже думали вернуться назад. Особенно когда ударили морозы. «Сорок градусов. Такие ресницы у нас длинний стал, белий-белий. Кошмар», — смеется Убайдулла. Но тогда было не до смеха. В первый же выходной они отправились в Пензу, посмотреть на город. Назад добирались вечером, на попутных; высадили их где-то не там. Несколько часов замерзшие таджики блуждали в снегу. Убайдулла убивался: «Ой, погибнем, волки нас сожрут. Позор на весь Таджикистан. Поперся, скажут, в Россию, а назад кости привезли». Но набрели друзья на деревню, их там приютили, обогрели. А когда деревенские узнали, что это не просто гастарбайтеры, а доктора из района, то прониклись к ним еще большим почтением. Даже, стыдно сказать, салом угостили. И ели таджики. А что делать? Мусульманин не мусульманин, а, во-первых, путники (Коран в этом случае дозволяет) и, во-вторых, кушать-то охота. Даже выпили немного. Оттаял тогда Убайдулла. Теперь он хочет поскорее привезти в Россию сына: «Он маленький, совсем русского языка не знает. Мы с женой когда смотрели по телевизору «Кривое зеркало», смеялись, а он плакал: «Папа, папа, что Петросян сказал? Переведи».
Больше всего докторам нравится, что в России можно смотреть телевизор сколько хочешь. В их городке свет давали только четыре часа в сутки, так что первое время здесь в общежитии они вообще отказывались выключать лампочку — сидели, смотрели на нее и радовались: «Горит!» Если учтут стаж и начислят надбавки, то врач-терапевт Мирзоев Убайдулла и отоларинголог Расулов Эрким будут получать около семи тысяч рублей в месяц. После испытательного срока им обещали предоставить жилье. «Теперь все, остаемся, — говорят они. — Если только не скажут нам тут «Джаоп!» («До свидания!») Эрким улыбается: «Меня люди в коридоре ловят и говорят: не уезжай, соскучились мы по лору». Главный врач Мокшанской райбольницы Елена Никишина подтверждает: «Никакого «джаоп» с нашей стороны не будет. Лор хороший, грамотный». Корреспондент «Огонька» подтверждает эту характеристику. Доктор изучил корреспондентский нос и поставил диагноз: «Насморк». Выписал лекарства, и теперь Радулова Н В. может дышать вовсю. Спасибо, Эрким Абдурахманович!
ДОКТОР АЗАТУЛЛО И ДОКТОР НОЗИГУЛ
Муж и жена. Хирург и врач-фтизиатр. Когда они приехали в поселок Исса (под 100 км от Пензы), то чуть не расплакались: ночь, лес вокруг, темно и холодно. Все чужое. Главврач Иссинской районной больницы Ким Кушаев успокаивал их как мог: «Мы вам квартиру приготовили. У нас школа есть, привезете детей. С картошкой-моркошкой вам поможем, с голоду не пропадете». Но приезжие жались друг к другу и смотрели на жизнерадостного начальника с недоверием. Тяжело менять жизнь в сорок лет. Правда, когда их привели в служебную квартиру, немного успокоились. А выпив чаю, даже улыбнулись. В коллективе их встретили хорошо. Скинхедов никаких в глубинке не наблюдалось — наоборот, от жителей только уважение и почет: в деревнях к учителям и врачам всегда особое отношение.
Раньше Азатулло и Нозигул работали в Таджикистане в российской военной части, а потом «войску вывели». Пришлось искать работу. В Иссе им нравится: «Тут все на улицах здороваются». Потихоньку налаживают быт. Одна беда — «скучно без детей». Коллеги и пациенты надарили новым докторам кастрюль, тарелок и банок с соленьями. Главврачу супруги тоже глянулись: «Вот только немного странно их восточное такое отношение к начальству, — удивляется Ким Кушаев. — Если мы с Азатулло идем куда-нибудь, то он забегает вперед и открывает мне дверь. Но у них так принято. А как специалисты они меня устраивают полностью. Никакой работы не гнушаются, условий особых не требуют. На осмотр по деревням выезжают, по пять ночных дежурств берут. На семью у них выходит около 12 тысяч рублей, жить можно, так и напишите».
К лету супругам администрация готовит каменный дом — троим детям там будет раздолье. Тем более Азатулло намекал, что они еще одного ребенка родят, как устроятся окончательно. «Мы хорошим людям всегда рады, — говорит Ким Кушаев, — а кто они по национальности — не важно. У нас тут всякие кадры живут: и украинцы, и цыгане, и русские, и мордва. Я вообще татарин, и ничего. Так что пусть живут и работают на здоровье. У них, конечно, имя-отчество трудно запомнить. Мы таблички на их кабинетах раза три переписывали и каждый раз с ошибками. Я даже на бумажку записывал их имена и с ней ходил по первости, а сейчас привык. Ночью разбуди — сразу скажу: «Нозигул Душанбиевна Мамаднабиева и Азатулло Рахматуллоевич Додхудоев, ЦРБ Иссинского района Пензенской области». Короче, все хорошо у нас, не волнуйтесь».
Врачи-иностранцы — не единственное приобретение Пензенской области. Губернатор Бочкарев, добившись первых положительных результатов в здравоохранении, обратил свой взор на сельское хозяйство. Недавно в Пензу приезжала с официальным визитом делегация Киргизии. Во время встречи губернатор жаловался: мол, в Пензенской области достаточное количество земель, а работать на них — вот беда! — некому. В Киргизии наоборот: люди хотят работать, а негде. В итоге было принято решение, что киргизы станут трудиться на пензенских полях.
Пока губернатор договаривается с Киргизией, вице-премьер правительства Пензенской области Елена Столярова общается с представителями Таджикистана — перерезает ленточки на открытии Делового центра дружественной республики в Пензе и совместной выставки «Продмаркет-2006». Министр культуры Виктор Огарев тоже не отстает: недавно он выступил с речью, что молодые специалисты не спешат на вакантные места, кадры стареют и каждый четвертый работник культуры в области предпенсионного и пенсионного возраста. Про иностранцев не сказал ничего, так и его коллега по здравоохранению Владимир Стрючков в свое время про таджиков не говорил. Надо, видимо, ждать, что в области появятся не только врачи-таджики и овощеводы-киргизы, но и, например, библиотекари-узбеки, музейщики-казахи и концертмейстеры-армяне.
НЕ УЧЛИ ОПЫТ ДЕ ГОЛЛЯ
Галина ВИТКОВСКАЯ, научный координатор исследовательской программы МОМ (Международной организации по миграции) в России
С конца 90-х, когда в России обозначился экономический рост, к нам вновь поехали. Но уже не репатрианты, а гастарбайтеры, ориентированные на то, чтобы заработать и вернуться. Иммиграция к нам сейчас почти ничем не отличается от иммиграции в США — она чисто экономическая. В России пока просто низкая безработица — вот и все. Если не брать в расчет Северный Кавказ, ее просто нет. В регионах-донорах на 10 заявленных вакансий приходятся только четыре безработных. В этой ситуации мы могли бы, создав безбарьерный рынок труда и поощряя изучение русского языка на пространстве СНГ и Балтии, обеспечить себе ресурс и приток квалифицированных работников, знающих русский. Вот это отчасти подтолкнуло бы процессы реинтеграции в бывшей империи. Но признаков подобной осмысленной политики исследователи, увы, пока не наблюдают... Послеимперская иммиграция в Россию закончилась примерно в 97-м. До середины 90-х к нам ехали русские и русскоговорящие — например, европеизированные киргизы и казахи. Экономических мотивов у них быть не могло: никто тогда не знал, чья экономика будет развиваться, а чья — стагнировать. Но кампанию репатриации мы провалили. Что сделал генерал де Голль, когда понял, что Франция теряет колонии? Объявил о программе возвращения своих граждан из Северной Африки — французов, ассимилированных арабов, но именно граждан. Он заморозил в стране цены, зарплаты и пенсии, приостановил многие проекты, перессорился с политической элитой — но программу возвращения довел до конца. Все желавшие приехать — приехали. Мы поступили с точностью до наоборот: не стали решать проблемы русских на обломках империи, а попытались с их помощью решить свои проблемы — например, поднять гибнущую деревню. Что у нас проделывали с репатриантами из СНГ в первой половине 90-х? Прописывали только в деревнях и только там давали ссуды на покупку жилья. Репатрианты — образованные городские жители, инженеры, ученые — просто взвыли. Те, кому не удалось переиграть российских чиновников, вернулись обратно. Сейчас, по многим косвенным данным, они ориентируют своих детей на поступление в западные вузы и последующий выезд на Запад — но ни в коем случае не в Россию.
БУМА НЕ БУДЕТ
Жанна ЗАЙОНЧКОВСКАЯ, президент Центра изучения проблем вынужденных миграций в СHГ
Есть расхожее мнение о том, что Россия имеет колоссальный неиспользуемый ресурс: 25 миллионов русских в странах СНГ и Балтии. И что они могут решить наши демографические проблемы. Увы, это не так. Трудоспособных русскоговорящих граждан на пространстве бывшего СССР уже немного. Из центральной Азии, откуда мы ждали наибольший приток репатриантов, миллионы носителей русского языка неожиданно уехали в 90-е годы в ФРГ в составе смешанных семей. Казахстан и Украина не могут рассматриваться как доноры: переезд оттуда в Россию экономически не оправдан. Среди взрослого населения центральноазиатских республик еще есть люди, которые получили образование на русском, но подавляющее большинство трудовых мигрантов из того же Таджикистана — молодые люди, почти не знающие русский язык. И влечет их к нам разница в оплате труда и безвизовый режим въезда. Версия о том, что все они обслуживают здесь наркотрафик, несостоятельна: доказано, что таких очень немного. Таджикские исследователи говорят, что в их стране все менее популярной становится работа в России «по-черному» — она не окупает дорогой проезд и сумму взяток пограничникам, чиновникам и милиции. Не видя возможности найти «белую» работу в России, многие таджики переориентируются на Пакистан, где экономика сейчас не в худшей форме. Таджики там заняты привычным делом — торгуют у больших дорог и где только можно. Поэтому есть риск, что мы будем стремительно терять таджикских рабочих. Свой донорский потенциал исчерпывает и Закавказье — рождаемость там упала почти до российского уровня. Ожидая огромного притока мигрантов из этих республик, аналитики ориентируются на данные советских переписей. Но там физически нет тех людей, которых мы ждем: из Закавказья все годы после распада Союза была огромная эмиграция — и к нам, и в страны Средиземноморья. Многие азербайджанцы стремятся уехать в Турцию, а далее, опираясь на связи в турецких общинах, — в ФРГ. Так что национал-радикалы могут спать спокойно: ждать нам особенно некого. Миграционный прирост населения России сейчас стремится к нулю. Уже в ближайшие годы это может ударить по экономике: рук не хватит.