Обманул вас «Огонек», дорогие читатели. В прошлом номере мы обещали, что на Всеволожском автосборочном заводе «Форд», что под Санкт-Петербургом, начнется 30-дневная забастовка: после полугодовой борьбы за прибавку в 30 процентов рабочие, дескать, пойдут на такую крайность. Так вот, забастовка не состоялась. Не в том дело, что профсоюз на попятный пошел, — как раз наоборот: на «Форде» под две тысячи работников, тысяча из них выразили готовность бастовать. Просто администрация «Форда», до того предлагавшая то 12,5, то 14 процентов повышения, в конце концов подняла ставку до 17,5. Рабочие согласились.
«Надо было просить 60 процентов, тогда бы получили свои 30», — смеются в профсоюзе. Смех смехом, а факты таковы: самая низкая пролетарская зарплата на «Форде» была 11 000 рублей. Самая высокая — 17 000. И все равно им, рабочим, оказалось мало; и они рискнули; и — выиграли у крупнейшей транснациональной корпорации. Такое в России впервые.
ПРОФБОСС В КОНТЕКСТЕ
— Никаких дел с профсоюзом мы не имеем, никого в этом конфликте не поддерживаем, — Станислав Криницын, глава Всеволожского муниципалитета, кажется, немного испуган интересом к событиям на «Форде». Человека понять можно и даже нужно. У Всеволожского района прошлогодний объем промышленного производства более чем 20 млрд рублей. Без мелочи миллиард баксов за 2005-й, если кто не понял. Району дико повезло четверть века назад, когда в Москве решили построить под Всеволожском промзону, чтобы перенести вредное производство из Питера — от разнообразной литейки до кожевенного комбината. Котельная мощнейшая, шоссе до Питера прямое, газ, вода, прочая инфраструктура — на месте; инвестируй — не хочу. И строятся, и работают, и выпускают: «Форд» — автомобили, финны — шины, итальянцы — водогреи, наши — алюминиевые банки для пива…
В 2003-м, в год, когда сварщик Алексей Этманов — ныне бригадир и глава фордовского заводского профсоюза (того самого, с которым Станислав Криницын не хочет иметь никаких дел) — пришел на «Форд», Всеволожский завод собрал 10 000 машин. В прошлом году — уже 35 000.
— 48 машин за смену, — подсчитывает Алексей, — по 8 машин в час. А сейчас они по плану хотят 72 000 в год выпускать, по 92 за смену. У рабочего за восемь часов — два перекура по 10 минут и обед 35 минут; нет возможности в неурочный час, извините, отлить отойти.
Профсоюзом Этманов руководит девять месяцев. Он молод, харизматичен, обладает чуть нервической мимикой и абсолютным знанием того, что происходит на заводе; вожак, ничего не скажешь.
— Нам удалось поучиться и потихонечку начать расти, соблюдая лояльность. Как выросли, так и начали борьбу, — усмехается Алексей. — Поступаешь к ним — действительно, вроде хорошо: чистенько, тебя на работу спецавтобусом привозят, с работы увозят, кормят полным обедом за 10 рублей... Но так делает любое крупное конвейерное производство в мире. А в Бразилии на заводах «Форда» не просто обед, а шведский стол.
В Бразилии Этманов был по приглашению одной из международных профорганизаций.
— У нас от 11 000 рабочие зарплаты идут, у бразильцев — от 14 в пересчете на наши, — раскладывает цифры Алексей. — Это только на заводе, где профсоюз слабенький. А на еще двух бразильских «Фордах» он сильный, и там рабочий от 16 до 27 000 получает. Плюс 13-я зарплата плюс участие в прибылях компании — это от 40 до 70 дополнительных тысяч рублей в год. Если учесть, что литр водки в Бразилии стоит 35 рублей, кило мяса — 40, а съем однокомнатной в Сан-Паулу — 200 долларов в месяц, делаем выводы: жилье у них как у нас, все остальное дешевле, а зарплата в полтора раза выше. За ту же работу.
У Алексея, кстати, наибольший оклад, который может получить рабочий-фордовчанин. Самый высокий разряд плюс бригадирские плюс надбавка за работу начальником участка — 22 000 получается. На работу в ночь ходит, третья смена: на «Форде» давно работают в непрерывном цикле. Профвзнос на «Форде» — как везде, один процент от оклада. Когда этмановский профсоюз ходил под всероссийским профсоюзом машиностроителей (входит в ФНПР Михаила Шмакова), вышестоящим шло более трети от взносов.
— А потом мы посчитали, что эти деньги они не отрабатывают, и от машиностроителей ушли, — говорит Этманов. — Они там, в официальных профсоюзах, только тяжко пить умеют.
АГЕНТ «ТОЙОТЫ»?
Сейчас Алексей регистрирует региональный профсоюз работников автопрома. Надеется, что там будет представлен не только «Форд», но и работники раскручивающейся в Ленобласти «Тойоты». С «Тойотой» вообще вышло интересно. В мае прошлого года японцев залучили на российский Северо-Запад — не во Всеволожский район, но рядом, в Шушарах. С «Тойотой» в регион пришла прямая конкуренция не только по классу машин (примерно та же ценовая ниша, что и «Форд»), но и на рынке труда.
— Берут на «Тойоту» наших готовых маляров, сборщиков, всему обученных. Почти из каждой фордовской бригады туда кто-то уже перебежал, — констатирует Этманов. — По моим сведениям, на «Тойоте» голый оклад рабочему обещают от 15 до 18 000. А первый год они, пока оргпериод идет, будут разъезжать по учебам. Спрашивается, зачем надо тут выпускать по сто машин в смену, если можно минимум год не напрягаться?.. Я не хочу, чтобы наши люди на «Тойоту» уходили. Работаю тут и считаю этот завод своим. Но против тех, кто наверху окопался, буду бороться.
Задолго до «Форда» Алексей Этманов пробовал работать на государство — в 201-й дивизии в Таджикистане, по контракту. Когда Алексей прибыл в часть, оказалось, что платить ему будут не 500 обещанных долларов, а 140. Ближайшим же самолетом он отбыл в Россию. Пробовал себя и в бизнесе, но не пошло.
— Могут меня подставить, могут купить, — оценивает расклад на нынешней работе Этманов. — Купить уже попытались: начальником участка сделали, когда профсоюз в гору пошел. Спрашиваю жену — она говорит: «Бери должность и делай все, как делал». Я так и поступил. Приезжал к нам босс из «Форд Европа», увещевал. «Дилемма у нас, — говорит, — или завод закрывать, или в ближайшее время увеличивать производство в 4 раза». Я ему открытым текстом: «При таком подходе нечего увеличивать будет, когда соберешься. А насчет «невыгодно» — как может быть невыгоден завод, на продукцию которого очереди на полгода?»
За два месяца профсоюз Алексея Этманова, выйдя из ФНПР, саккумулировал дополнительные полмиллиона рублей. Теперь он может позволить себе юристов для судов и даже выплату жалованья не по делу уволенным фордовцам.
МЫ НЕ РАБЫ?
— Профсоюз платит, — подтверждает Денис Малышев, один из четверых уволенных. — Если восстановимся по суду, деньги вернем. Не восстановимся — никаких претензий к нам нет.
Малышев — тоже старожил «Форда», три с половиной года на заводе. До увольнения работал на автокаре. Голый оклад во 2-ю смену (от 17.15 до 1.50) — 17 150 рублей. Этого Денису мало.
— Я универсальный рабочий, — объясняет он. — Могу сварщиком быть, могу стоять на линии, знаю, куда какую деталь доставить. А у нас могут в лицо сказать, что ты раб и должен делать то, что скажут... Почему уволили? У нас в марте началась итальянская забастовка. Прихожу на работу, мне ребята из профсоюза говорят: «Денис, работаем строго по букве техники безопасности, по ТБ. Ничего не нарушаем, никуда не спешим, работаем спокойно, по инструкции…»
ТБ — это общее место в разговоре с любым рабочим «Форда»: выполнить план можно только с нарушением правил, иначе времени просто не хватит. Тот же Малышев в свое время сорвал спину, толкая тележку с деталями, — это против всех уложений, но мотор сгорел, а конвейер не ждал. На нарушения ТБ руководство обычно закрывает глаза, но если что не так — готовая статья для увольнения.
— … В общем, итальянская. Ну ладно, согласились. Я еду на своем каре как положено, — продолжает Денис. — Ко мне подходит начальник участка, супервайзер по-ихнему, и говорит: «Ты можешь работать эффективнее?» Я отвечаю: «Не понимаю, но попробую» — ну, чтобы не пререкаться: за споры с начальством тоже могут формально уволить…
Тут надо учесть, что начальник прекрасно понимает: кар, на котором Денис по цеху плелся, может ехать не быстрее чем 5 км/ч — так в инструкции по ТБ написано. Сказать Малышеву: «Прибавь скорость» — себя подставить.
— … Сделал я круг с той же скоростью — супервайзер опять подходит: «Ты можешь работать интенсивнее?» «Подожди, — говорю, — только что было эффективнее, теперь интенсивнее...»
Малышева отправили в пятидневный отпуск, а затем уволили. Параллельно по схожим поводам с завода попросили еще троих членов профсоюза. На митинг в защиту уволенных к проходной «Форда» из четверых пришел только Денис:
— Остальные побоялись: думают, будут сидеть тихо и их обратно возьмут. А я думаю, только публично надо. Я взял кредиты на квартиру, на ее ремонт, деваться некуда, только обратно.
— Охота, чтобы называли рабом?
— А что делать? — без пафоса отвечает Денис. — За хорошие деньги — почему бы и нет?
МИТИНГ
Флаги у проходной в основном красные, лица — пожилые.
— Мы выходим протестовать только по нужным поводам, — утверждает пенсионер Вера Водовозова. — Этот — нужный. Классовая солидарность.
— Она, она, — радостно кивают Верины товарищи и товарки. — Они свои деньги трудом зарабатывают, за труд им платят мало. «Город над вольной Невой…» — вдруг запевают митингующие.
— В день по собственному желанию уходят по 15 — 20 человек, — Алексей Бесков (на заводе полтора года) вместе с коллегами присоединился к митингу в обеденный перерыв. — Темп нечеловеческий. У троих в моей бригаде на последнем профосмотре выявили грыжу (бригады на «Форде» — от 9 до 17 человек. — «О»).
— Почему мне мало 17 000? — задумывается Игорь Темченко, фордовский стаж три года. - Если надорву здесь здоровье, меня очень скоро выкинут за ворота. Получил ты травму на производстве — отлежаться не дадут: на месяц переведут на легкий труд — допустим, навешивать на корпус двери. Сколько в каждой двери кило, можете представить. А если не выздоровел, предлагают выбор: или увольняйся по-хорошему, или тебе подыщут плохую статью Трудового кодекса. Сейчас, правда, уволить сложнее: комиссия по трудовым спорам появилась, профсоюз борется за рабочих.
— По фигу мне они, — бежит к проходной Виктор в фордовском синем комбинезоне. — Меня все устраивает, пусть горлопаны сами работают и другим не мешают. Рабочий я. Это вот они, — показывает Виктор на коллег у проходной, — неизвестно кто. Под коммунячьими знаменами бегать стали…
Знаменами и пенсионерами руководит человек с аппаратной фамилией Силаев. Прошлое и настоящее у него тоже аппаратное: Дмитрий Силаев — последний секретарь Всеволожского райкома КПСС, а ныне вождь питерского филиала компартии п/у Виктора Тюлькина. В молодости он поработал на Кировском заводе; что такое конвейер, знает:
— Я пахал со сверхурочными, рубль заколачивал. Но столько, сколько я зарабатывал в 17 лет, я потом и через полтора десятка лет не получал, будучи на партийной работе…
С профсоюзом Алексея Этманова у Силаева, как он говорит, «рабочее сотрудничество на нематериальной основе». Митинговать Алексей, по собственному признанию, не обучен, зато Дмитрий Силаев и его люди знают все тонкости — как заявку на митинг подать, автобус найти, людей организовать. А на заводе появляется газета «Ветеранская правда», редактируемая Силаевым: «Вслед за городом Всеволожском гроздья гнева гражданского сопротивления вызрели в поселке Кузьмоловском». Действительно, сотрудничество.
— Я ночную смену отстоял, а сюда пришел. Как вы думаете, поддерживаю я профсоюз или нет? — улыбается Сергей. Он показывает свежую бумагу, которую выдали всем рабочим, — за подписью Теодора Штрайта, гендиректора всеволожского «Форда». «Мы предлагаем повысить зарплату на 12,5 процента… Не участвуйте в забастовке. Не теряйте денег. Не вынуждайте администрацию предпринимать дисциплинарные меры против сотрудников. Убедите профком прийти к соглашению с администрацией». Этманов и его соратники бумагой удовлетворены:
— В ней содержится прямая угроза, можно при желании судиться!
И все-таки чуть позже они пришли не в суд, а как раз к соглашению. На российском «Форде», судя по словам официального представителя компании Екатерины Кулиненко, соглашением довольны, «но других комментариев не будет, пока все бумаги между сторонами не подписаны». Хотя понятно, что «Форд», пять лет назад пришедший в Россию, ничего подобного не ожидал. Площадка для завода под ключ, дешевая рабочая сила, налоговые льготы огромные — только с фонда зарплаты, больше никаких налогов на пять лет, — и вдруг на тебе, пролетарское движение.
— Перевезли неновое сборочное предприятие, запустили, попробовали — опаньки! — пошел им фарт, — Алексей Этманов по-своему понимает логику фордовских боссов. — Тогда они решили: «Давай добавим вторую смену, а потом еще одну». Добавили. Решили: «Давай-ка еще немного людей возьмем, конвейер чуть перестроим, добавим тут, загрузим там» — и все, предел развития. А тут и налоговые льготы кончаются, по дешевке теперь работать не получится. За наш счет мы получать прибыль не дадим. Бизнес, ничего личного!..
В начале года, задолго до соглашения, отпускная цена на всеволожский «Форд Фокус II» поднялась почти на 350 долларов. Если вскоре фокус повторится, теперь вы знаете, кого в этом обвинят скорее всего.