«Огонек» присмотрелся к российскому опыту в этой сфере, который пока носит название «педагогический эксперимент»
— Хочется учиться вместе с мальчиками?
— Не-е-ет! — отвечает стройный хор учениц 4 «А» класса московской школы № 760, в первый же год обучение прошедших обряд посвящения в «невестушки».
— Хочется учиться вместе с девочками?
— Да-а-а! Не-е-ет! — нестройно отвечают ученики 4 «Б» класса той же школы, они же «богатыри России».
Причины для симпатий и антипатий следующие. «У нас свои секреты. Помада, например, или Барби. Мы будем играть на перемене, а мальчишки им ноги поотрывают. Зачем нам это нужно?» — резонно объясняют девочки. «Они лучше нас учатся, а нас из-за них ругали бы», — мотивируют свою позицию их антагонисты из 4 «Б». Аргумент женолюбов прямо противоположен: «Девочки лучше учатся, они бы нам пример подавали».
— И еще с ними драться весело, — добавляет 10-летний эксперт, категорически пожелавший остаться неизвестным.
Этот спектр мнений, конечно, не вполне отражает содержание дискуссии о том, нужно ли в школе раздельное обучение, но дает о ней некоторое представление. Дискуссия сильно не нова: с тех пор как после революции в России ввели совместное обучение, а потом на десять лет, с 1943 по 1953 год, при Сталине, снова разделили мальчиков и девочек по разным школам, эта тема периодически обсуждается учеными и педагогами. В Америке три года назад президент под нажимом женщин-сенаторов призвал школы расширять возможности раздельного обучения, до того жестко лимитированные антидискриминационными законами. В России раздельное обучение поддерживают, наоборот, скорее мужчины: военные и особенно казаки (больше всего школ с раздельными классами в Ставропольском крае). А благодаря помощнику спикера Совета Федерации Сергея Миронова, который родом тоже из Ставрополья, внедрением идей раздельного обучения теперь занимается и возглавляемая спикером Партия жизни.
На сегодняшний день таких школ, как московская 760-я, где мальчики и девочки пересекаются только вне класса, в России около 30 (не считая кадетских корпусов и частных учебных заведений — мужских лицеев и женских гимназий, а также религиозных школ). Вопреки мировой моде на унисекс во всем — от одежды и парфюма до карьерной перспективы и семейных ролей - идеологи раздельного обучения продолжают настаивать, что равенство полов — это всего лишь гипотеза, а не аксиома.
«НИКОГДА НЕ СДАВАЙСЯ!»
Главный идеолог раздельного (точнее говоря, параллельно-раздельного, потому что мальчики и девочки учатся в разных классах, но в одной школе) обучения в России — это бывший врач-офтальмолог и действующий профессор педагогики Владимир Базарный, возглавляющий научно-внедренческую лабораторию здоровьесберегающих технологий в образовании при правительстве Московской области. Лаборатория находится в Сергиевом Посаде, в двух давно не видевших ремонта комнатках административного здания, где стоит телевизор «Рекорд» и пара стареньких компьютеров, а также конторки — здоровьесберегающее ноу-хау профессора, альтернатива школьным партам.
На двери в кабинет Владимира Филипповича висит детский рисунок: лягушонок, барахтающийся в клюве у цапли. Надпись под ним гласит: «Никогда не сдавайся!» Стены внутри увешаны репродукциями икон. Того, кого изображают иконы, хозяин кабинета упоминает в разговоре не раз.
Его теория вкратце заключается в следующем: мальчиков и девочек нужно обучать и воспитывать раздельно, потому что только тогда из них вырастают правильные мужчины и женщины. При совместном же обучении школьники усваивают стереотипы поведения, нехарактерные для их пола, «и в результате мы имеем полчища гермафродитов». Причем мальчики страдают больше девочек: школьная среда — преимущественно женская, и женские качества — усидчивость, аккуратность и послушание — ценятся там больше свободной воли и творчества.
Последнее утверждение похоже на правду. Профессор Базарный вообще говорит массу вещей, с которыми трудно не согласиться. Например, про то, что «педагогики как науки о воспитании в нашей школе нет, она давно мутировала в информатику — науку об информатизации, причем принудительной. В школе нет специалистов по душе ребенка». Про то, что «секундомер убивает воображение», а потому нельзя заставлять детей читать и считать на скорость. Или про то, что «если не измерять конечный результат труда, то люди наработают так, как не сработает ни один диверсант. Все инновации, инновации… Ребенок стонет, а они знай инновируют! Потому что каждая рабыня стала над детьми госпожой и ни за что не отвечает».
Приводимые профессором Базарным данные о том, что мальчики, учившиеся в раздельных классах, к окончанию школы в среднем на 4 сантиметра выше своих сверстников, вызывают, конечно, некоторые сомнения, но с другой стороны, корреспондент же не стоял над ними с линейкой. Поэтому если что-то в его теории и настораживает, так это некоторая конспирологичность. «Мы должны понять, что вокруг проблемы воспитания мальчиков и девочек ведется не осознаваемая большинством людей стратегическая тайная игра», — сообщает он, к примеру, в докладе под названием «О трагических последствиях смешанного (бесполого) воспитания и обучения в школах», прочитанном на недавней конференции в Москве. А в разговоре с корреспондентом Владимир Филиппович настаивал со ссылкой на мемуары английского разведчика, что совместное обучение — это спланированный заговор против человечества. Правда, назвать автора заговора отказался.
— Мальчики и девочки, воспитанные по вашей системе, вырастут и окажутся в мире, живущем совсем по другим законам. Вы не думаете, что им будет тяжело приспособиться к нему и друг к другу при отсутствии предыдущего опыта взаимодействия? — спросил корреспондент.
— Приспосабливаться — это женская логика, — отрезал профессор Базарный. — А есть мужская логика: это противление злу, это защита — семьи, Родины. И народ, который потерял навыки воспитания мужского духа, порабощается.
«Никогда не сдавайся!» — солидарно кивал лягушонок в клюве цапли.
ИЩУ УЧИТЕЛЯ
Директор 760-й школы Владимир Гармаш с утверждением про отсутствие опыта взаимодействия не согласен. «У нас не монастырь! — повторяет он как заклинание. — Девочки и мальчики только учатся отдельно, а все остальное они делают вместе: ездят на экскурсии, участвуют во внеклассных мероприятиях». Любая теория, как известно, на практике претерпевает изменения. Мало ведь ввести в школе раздельное обучение — надо, чтобы нашлись родители, которые захотят отдать туда детей.
«Я врач, и я очень довольна тем, как здесь относятся к здоровью детей, — рассказала мама четвероклассника Галина Николаева. — Каждые 15 минут урока меняют положение из сидячего на стоячее, тренажеры для глаз используют. А потом, вы же понимаете, мальчику нужно мужское воспитание. Муж на работе целыми днями. А здесь 12 учителей — мужчин. Сын дома когда сказал однажды: «Мужчина должен быть выдержанным», муж чуть со стула не свалился. Он-то и слов таких не знает». Подруга Галины Алла Савина, мама другого четвероклашки, выбирала школу иначе: во-первых, рядом с домом, во-вторых, понравилась учительница. В результате и она, и сын довольны: «Он тут болел недавно, пропустил три дня. Я говорю — посиди еще дома немножко, а он ни в какую. Мне нравится, что школа не отнимает у детей детство».
Такие рассуждения, в общем, объясняют, почему любые, даже самые дикие на первый взгляд новшества в образовании всегда найдут своих сторонников. Стандартная школьная система по разным причинам так очевидно нехороша, что невозможно быть ею довольным. Поэтому все, что ее украшает — наличие учителей мужчин или тренажеров для глаз, — явный плюс. И пусть это называется как угодно, даже «раздельным обучением». Марьяна Безруких, директор Института возрастной физиологии РАН, считающая раздельное обучение «порочным социальным экспериментом, как и любую сегрегацию», признает, что к здоровью детей школа относится, мягко говоря, пренебрежительно: «И самая большая проблема — в низкой квалификации учителей: не как предметников, а как специалистов по физиологии и психологии, способных организовать урок так, чтобы ребенку было комфортно».
Это, пожалуй, единственное, в чем сходятся позиции Владимира Базарного и Марьяны Безруких: самая большая проблема — в учителях. Все остальные проблемы из нее скорее проистекают. Вот, к примеру, говорит Владимир Базарный, как же можно выстроить личностно ориентированный учебный процесс в смешанных классах, если девочки и мальчики такие разные? Марьяна Безруких на это отвечает, что, согласно данным психологов, из более чем ста характеристик личности существенная разница между мужчинами и женщинами наблюдается только по двум позициям: агрессивность и сексуальность. В остальном индивидуальные различия — между двумя девочками, например, перекрывают различия половые — между «средним» мальчиком и «средней» девочкой. То есть если сторонники раздельного обучения говорят, что мальчики и девочки — это выходцы с разных планет, то противники отвечают, что каждый ребенок — планета. А значит, только от учителя зависит, насколько комфортными и эффективными окажутся для этих планет 10 лет в школе.
***
Пусть себе педагоги спорят, по-разному ли учатся мальчики и девочки. Интереснее, что бывает после школы.
Альбина Мустафина и Миля Ишкинеева окончили английскую гимназию с раздельным обучением в Набережных Челнах 8 лет назад. Сейчас обе работают в Москве — Миля секретарем, Альбина — налоговым инспектором. Начав вспоминать школьную жизнь по просьбе корреспондента, они не могли остановиться. Юбки «самой отвратительной длины — не больше чем на четыре пальца выше колена», которые они старательно подворачивали, миновав строгий контроль на входе в школу. 10-й класс, когда после 6 лет раздельного обучения их снова «перемешали» и в классе появились непонятные и оттого враждебные существа — мальчики. Первые друзья среди противоположного пола, которые у обеих были на несколько лет моложе... При этом о своем «раздельном» опыте они не жалеют.
— Мы успели помечтать прежде, чем начали жить, — говорит Миля.
— Так даже интереснее, — добавляет Альбина. — Хотя я только в институте поняла, что мне всерьез придется учиться общаться с мальчиками.
— И как ты стала этому учиться?
— Я стала их слушать, — подумав, сформулировала Альбина.
Вполне универсальный, надо признать, рецепт профилактики непонимания — и не только между полами.
Досье «Огонька»
География раздельного обучения
Москва — 3 школы (№ 343, 1332, 760), Ставропольский край — 2 школы (г. Буденновск, гимназия № 9, Георгиевский район, станица Александрийская, средняя школа № 24, Труновский район, с. Донское, средняя школа № 1), детский сад № 26 — г. Буденновск.
А также: Красноярский край — г. Железногорск, лицей № 103 «Гармония», Тула — средняя школа № 3, Набережные Челны — гимназия № 76, Оренбургская область — г. Кувандык, лицей № 2, Пермская область — г. Нытва, средняя школа № 2, Московская область — г. Балашиха, «Земская гимназия», Удмуртия — г. Глазов, средняя школа № 2, Рязань — школа № 51.
