Этот сбор уже можно считать традиционным: время от времени к выпускницам московской женской 43-й школы приходит корреспондент «Огонька». Впервые встреча состоялась в 1953 году, затем — десятилетие спустя и вновь — совсем недавно. Нынче все собрались в квартире Александра Ширвиндта — его супруга Наталия Николаевна Белоусова пригласила к себе своих одноклас-сниц, чьи сочинения на тему «О чем я мечтаю» наш журнал опубликовал более полувека назад (№ 1, 1953).
Тогдашних десятиклассниц попросила поделиться своими мечтами писательница Маргарита Алигер. На ее статью отклики шли со всего Союза и из множества соцстран. Письма читателей легли в основу второй публикации Алигер (№ 17, 1953). Третью готовила уже не она — другая журналистка «Огонька» собрала бывших учениц в 1964-м, чтобы рассказать, как сложилась их судьба (№ 1, 1965).
Но тогда узнавать о судьбе было все-таки рановато, а сейчас — в самый раз. Сегодня внуки тех выпускниц чуть старше, чем были они сами в начале 50-х.
ОДНО ПИШЕМ, ДРУГОЕ В УМЕ
Чем старше возраст приходящих на традиционный сбор, тем актуальнее вопрос: «А помните?»
— А помните Мишеля, красавца учителя по английскому? В него все влюбились.
— А помните, как мы старались достать книги Мопассана и тайком читали «Яму» Куприна?
— А помните, директор школы Любовь Георгиевна, Любаша, требовала: руки на стол — проверяла, нет ли маникюра?
— А чулки можно было носить только в резиночку.
— А помните, как нам устроили выволочку за то, что мы гадали на Рождество?
— А помните, мы мечтали, чтобы нашу школу соединили со школой мальчиков?
Что-то такая мечта не отразилась в их сочинениях 53-го года. Вот такая там встречалась: «Я мечтаю о мире на земле всего трудового человечества». И такая: «Главная мечта у всех советских людей — это мечта о коммунизме».
— Время было другое, — объясняет бывшая школьница Наталья Северина. — Мы мечтали об одном, а писали о том, о чем принято было писать.
Чтобы ощутить то время, приведем начало статьи Маргариты Алигер:
«Девочек привели в школу 1 сентября 1943 года. Еще шла война, но затемненная Москва все чаще и чаше озарялась цветными огнями победных салютов. Армия шла на запад, а девочки писали палочки и получали первые отметки. В мае 45-го, в дни Великой Победы, они, написав годовые контрольные, перешли в третий класс, а когда страна принялась за осуществление четвертой послевоенной пятилетки, они распрощались с первой, самой дорогой в жизни учительницей и начали учиться в старших классах. В шестом классе они узнали о гениальном сталинском плане преобразования природы и перешли из седьмого класса в восьмой, когда над Москвой вознесся каркас нового здания Московского университета на Ленинских горах, когда началось строительство грандиозных гидростанций и судоходных каналов. Они пришли в десятый, последний класс родной школы в дни, когда Родина взволнованно и радостно готовилась к XIX съезду партии».
Если продолжить эту историко-биографическую цепочку, то через десяток-другой звеньев закончиться она должна так: они вышли на пенсию, когда распался Советский Союз.
Я К ВАМ СПЕШУ, ЧЕГО ЖЕ БОЛЕ?
У Наталии Николаевны Белоусовой до сих пор хранится альбом с фотографиями авторов писем, пришедших на публикацию в «Огоньке». О ней самой в статье было сказано немного: «Героини сочинения Наташи Белоусовой, две школьницы, гуляющие по Москве на заре после выпускного вечера, ведут между собой жаркий спор о том, какая профессия лучше: педагога или архитектора». Но зато была напечатана Наташина фотография. А те десятиклассницы, чьи снимки поместили в журнале, получали больше всего писем. Лишь одной девушке никто не писал. И тогда Наташа попросила своего приятеля Шуру Ширвиндта послать этой школьнице письмо. Что Александр Анатольевич и сделал, подписавшись вымышленным именем студента пединститута. Маргарита Алигер об этом дружеском участии Наташи, естественно, ничего не знала, поэтому письмо студента пединститута, который «горячо откликнулся на решение девушки стать учительницей», обильно цитировалось в «Огоньке».
И это была не единственная история, связанная с публикацией в журнале.
— Некий парень Слава из Ростова-на-Дону прислал очень трогательное письмо, — вспоминает Наталия Николаевна. — А у меня уже был роман с Александром Анатольевичем, поэтому я попросила свою бабушку ответить Славе. Мой дедушка восстанавливал Ростов-на-Дону после войны, и в семье было теплое отношение к этому городу. Бабушка написала Славе письмо от моего имени, он ответил, завязалась переписка, которая продолжалась полгода. Парень влюбился и вдруг сообщает, что приезжает в Москву. Я была в ужасе. Говорю бабушке: «Встречайся с ним сама, он в первые же минуты поймет, что писала не я». Но все-таки пришлось идти. Я оправилась на встречу вместе с Александром Анатольевичем. Слава был в Москве проездом. Мы показали ему город, а вечером пошли провожать. Когда поезд тронулся, Александр Анатольевич махал рукой и кричал: «Ну, Славик, пиши!» Больше Славик не писал.
А школьной подруге Наталии Белоусовой — Наташе Севериной — после публикации в «Огоньке» написал один моряк. Спустя годы моряк, видимо, вернувшись из долгого плавания, приехал в Москву на ней жениться. И был очень удивлен, что Наталья Яковлевна уже вышла замуж.
Наташа Северина писала в своем сочинении: «Моя мечта — это мечта всей советской молодежи, мечта — встать в ряды строителей коммунизма, стать полезной Родине, отблагодарить ее за все заботы о моем детстве, о моем счастье».
Наталья Северина, выпускница славянского отделения филфака, работала сначала в Институте славяноведения Академии наук, а затем в издательстве Академии.
А Наталия Белоусова осуществила описанную в сочинении мечту и стала архитектором. Она проектировала, в частности, Дом отдыха в Гаграх, Оперный театр в Омске. Последняя ее крупная работа перед выходом на пенсию — гостиничный комплекс при архивно-библиотечном центре КГБ на Ленинском проспекте. Здание неожиданным образом вошло в историю: во время ГКЧП Янаев, Крючков, Язов и остальные заговорщики проводили свою знаменитую пресс-конференцию в этих стенах.
КЛАСС БЕЗ ГРАНИЦ
Так совпало, что к одной из школьниц выпуска 53-года, Анне Масс, подошла недавно на Пушкинской площади журналистка и попросила ответить на хорошо знакомый вопрос: «О чем вы мечтаете?»
— Я сказала, что мечтаю о том, чтобы у моих детей и внуков все было хорошо, — рассказывает Анна Владимировна. — На что журналистка разочарованно произнесла: «Ну, может, вы о чем-то конкретном мечтаете? Например, о холодильнике?»
Анна Масс — дочь писателя и драматурга Владимира Масса, создавшего вместе с Николаем Эрдманом сценарий к фильму «Веселые ребята», а также множество произведений в соавторстве с Михаилом Червинским.
Анна Масс сохранила и принесла на встречу с одноклассницами тетрадный листок со своим сочинением. «Я еще не решила, кем именно буду, — писала школьница. — Знаю только, что не писателем и не поэтом».
Анна Масс стала писателем, она автор полутора десятков книг.
— Анькина книжка «Вахтанговские дети» стоит в магазине 300 рублей, а «Гойя…» Фейхтвангера — 20 рублей, — со смехом рассказывала на встрече ее одноклассница Кира Варламова.
В своих произведениях Анна Масс часто вспоминает школьные годы: как класс вступал в комсомол и больше всех боялась девушка, отца которой исключили из партии; как директор Любовь Багдасарова в помощь малоимущим детям организовывала благотворительные концерты в Доме ученых с участием Ираклия Андроникова, Аркадия Райкина, Рины Зеленой; как рыдала школа, узнав о смерти Сталина, и как десятиклассниц, отправившихся на похороны вождя, чуть не задавили в толпе...
Подругой Ани Масс была уже ушедшая из жизни Елена Явич, дочь писателя Августа Явича. Елена, которую одноклассницы называли Ёлкой, любила астрономию и в сочинении для «Огонька» писала о своей мечте — первом межпланетном путешествии на Марс, намеченным ею на 1959 год. «Первые люди, которые ступят на марсианскую землю, будут именно советские люди», — мечтала школьница. А первый астроном, отправившийся на Марс, она сама: «Я очень хочу, чтобы эта мечта воплотилась в жизнь. И это будет! Потому что русский народ, советская наука могут сделать все. Важно только одно: любить народ и Родину, служить им сердцем и душой».
В конце жизни Елена Явич оказалась далеко от своей Родины, но не на Марсе: в 1991 году она эмигрировала в Израиль. Покинули страну и еще две одноклассницы: Алла Липшиц перебралась в Америку, Елена Ремез, как и Ёлка, — в Израиль. Уже оттуда Ремез написала в письме о Ёлке и ее семье: «Живут они в Ашкелоне, на съемной квартире, в довольно унылом районе… Тем не менее Ёлка довольна жизнью («А что вообще нам надо?»). Получают соцобеспечение. Хлопочет о государственной бесплатной квартире… Даже съездила в Париж…» А в другом письме, адресованном Анне Масс, Елена Ремез подытожила: «Географические перемещения не делают человека счастливее…»
ФАМИЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ
Елена Явич собиралась захватить с собой на Марс двух одноклассниц — будущего хирурга Галю Строеву и инженера-конструктора по строительству межпланетных ракетных кораблей Галю Левченко, которая должна была вести корабль.
Галина Строева хирургом не стала — поступила в педагогический на химию и биологию. Она работала в научно-исследовательском институте, как и Галина Левченко.
«Не думайте, пожалуйста, что у нас сейчас скучная, серая жизнь, — писала Галя Левченко в своем сочинении, — у нас и сейчас хорошая жизнь, но можно сделать ее лучше, и мы сделаем жизнь еще лучше и еще краше!»
Лишь одна девушка из их класса по-настоящему разбогатела. А одна — сказали бы кому об этом в 53-м — сегодня член дворянского собрания. Хотя предпосылки были: Люся Головнина — единственная из одноклассниц не плакала и даже не изображала печаль в связи со смертью Сталина. Пра(прапра?)внучка известного мореплавателя, вице-адмирала Головнина, в десятом классе, как писал «Огонек», еще не решила, кем станет: архитектором, музыкантом или дирижером. В итоге окончила строительный. Много путешествовала: проехала по островам, которые открыл ее знаменитый предок.
В классе было немало громких фамилий. Здесь училась, к примеру, Наталья Захава — дочь актера, режиссера и педагога, народного артиста СССР Бориса Захавы. Знаменитыми фамилиями класс продолжал обрастать и дальше, когда несколько девушек вышли замуж за известных людей: одна стала женой писателя Василия Аксенова, другая — актера МХАТа Владимира Белокурова…
МЕЧТАТЬ ВРЕДНО?
На встречу выпускниц 53-го года, к сожалению, не смогла прийти их учительница литературы, организовавшая сочинения для нашего журнала. Ирине Николаевне Шаровой 85 лет, и она уже не выходит из дома:
— Я долгое время хранила те сочинения, — сказала она «Огоньку», — но комната у меня маленькая, пришлось их выбросить. Я проработала в школе до 1973 года, готовила абитуриентов в вузы. Все поступали. До сих пор поддерживаю связь с моими ученицами. Только теперь эта связь — телефонная.
Спустя полвека мы задали ее ученицам тот же вопрос: «О чем вы мечтаете?» и попросили их узнать о мечтах внуков.
— Когда я свою младшую внучку, студентку, спросила, о чем она мечтает, — рассказывает Наталья Северина, — услышала в ответ: «Не знаю, бабуля». Что же касается меня, то если в дремучие 90-е годы я мечтала, чтобы мои дети со своими маленькими детьми умотали куда-нибудь из России, то сейчас я хочу, чтобы они жили только здесь. Чтобы они были востребованы в стране, в которой родились.
— Я полностью согласна с Наташей, — поддержала одноклассницу Анна Масс. — Я рада, что мой сын, отгремев 11 лет в Израиле, вернулся на Родину. Я хочу, чтобы жизнь в России наладилась. О чем мечтает моя внучка, я не знаю — ей только пять лет. Но я счастлива, что она у меня есть, что она Анна Масс и что она — мое бессмертие.
— Мой внук Ваня, — продолжила разговор Кира Варламова, — в данный момент мечтает написать реферат, поступить в аспирантуру и не пойти в армию. Моя дочь Катя мечтает, чтобы Ваня написал реферат, поступил в аспирантуру и не пошел в армию. Мой муж мечтает о том же. И я к ним присоединяюсь.
— Я очень хочу, чтобы Россию уважали в мире, — говорит Галина Левченко, — чтобы о нас не вытирали ноги, но чтобы и мы ни во что дурное не лезли. У меня четверо внуков, трое мальчиков и одна девочка. Внучка мечтает благополучно выйти замуж и родить ребенка. И я ей этого желаю. А пацанам желаю, чтобы они не попали ни на какую войну: ни на интернациональную, ни на миротворческую…
— Мой 18-летний внук, — рассказывает Галина Строева, — на вопрос, о чем он мечтает, подумал и ответил: «Мечтаю, чтобы у меня была семья и дети». Потом еще подумал: «Ну дети, наверное, не очень нужны». Потом еще подумал: «Ну и семья, может, рановато». Я спросила: «А в общественном смысле?» Он сказал: «Я хотел, чтобы в нашей стране не существовало коррупции и была демократия».
— Мои дети и внуки много ездят по миру, — говорит Наталия Белоусова. — Мы жили иначе. Ходили в театры, любили балет, простаивали ночами за билетами в Большой, смотрели все дипломные спектакли в Щукинском училище. Если кому-то удавалось достать запрещенную книгу, втихаря читали ее на уроках, передавая друг другу. Вместе катались на коньках. Думаю, поэтому нам интересно встречаться до сих пор. Мы смотрим на жизнь под одним углом зрения. Когда я спросила внуков, о чем они мечтают, услышала в ответ: «Ни о чем». И это счастье! Ведь «мечта» по Далю — «пустая несбыточная выдумка, игра воображения; представлять себе то, чего нет в настоящем, думать о несбыточном».
Так получилось, что прекрасные мечты тех десятиклассниц о коммунизме, о полетах на Марс, не сбылись. Их внуки об этом мечтать уже не станут. У внуков, конечно, есть желания, но другие, а главное — у каждого свои. Одной мечты на поколение сегодня нет. А сочинение в школе вот-вот заменит какой-нибудь тест «Свойственно ли вам мечтать?».