Уже 22 года Елена Пономарева из Вологды пытается добиться от Министерства обороны компенсации за смерть сына Виктора, в апреле 1984 года призванного на Северный флот. Матери, приехавшей к нему позже на присягу в Североморск, Виктор по секрету рассказал: произошел сильный взрыв, матросам пришлось ликвидировать его последствия. А уже в августе он оказался в столичном госпитале с диагнозом «острый лейкоз».
Виктор Пономарев умер на руках у Елены Александровны в апреле 1985 года, уже в вологодской больнице. И хотя в Главной военной прокуратуре ей сообщили, что в Североморске действительно «произошли взрывы вооружения, относящегося к номенклатуре Главного управления ракетно-артиллерийского вооружения ВМФ РФ», в компенсации за смерть сына Пономаревой отказали. «Сведениями о том, что эти изделия обладают другими поражающими факторами, за исключением ударной волны (радиоактивными, химическими, СВЧ-излучением и т д.), военная прокуратура Северного флота не обладает», — говорилось в ответе военных.
С тех пор Елена Пономарева безуспешно пытается продавить крепкие юридические редуты, возведенные Мин-обороны.
— Я прошу, чтобы государство наконец-то, спустя все эти годы признало, что между гибелью Вити и взрывом в Североморске была прямая связь, — объясняет Елена Александровна. — А ведь он не один там был. Он показывал в больнице других молодых ребят и говорил, что это тоже матросы, только не из его части, а из соседней. Но от их матерей, как и от меня, должно быть, все скрывали…
Что же произошло 17 мая 1984 года в Североморске?
ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ
— Я хорошо помню тот день, — вспоминает сегодня Игорь Соловьев. В 84-м ему, тогда жителю Североморска, было 18 лет. — Я сидел дома, писал письмо своей будущей жене и вдруг обратил внимание на то, что в небе, в стороне Окольной, начали летать огромные болванки, похожие на ракеты. Тогда я подумал, что на флоте начались очередные учения. Прошло минут 10 — 12, и весь город потряс сильный взрыв. Я инстинктивно залез на подоконник и стал всматриваться в сопки. Не помню, сколько я так простоял, когда рвануло так, что в некоторых квартирах полетели стекла, а я упал на пол. В небе появились клубы дыма, очень напоминающие гриб при атомном взрыве.
Как говорят очевидцы, в этот момент по городу неслись два разноцветных человеческих потока. Черный, состоящий из офицеров, к причалам, где были пришвартованы боевые корабли; и пестрый, из женщин и детей, к выезду из Североморска. Среди них, правда, были и мужчины, просто-напросто убегавшие с места службы. Происходящее больше всего напоминало начало третьей мировой войны, причем по худшему ее сценарию — ядерному.
Суда в срочном порядке начали выходить в море — подальше от города. У причала остался только крейсер «Киров» с наиболее совершенной на тот момент системой противовоздушной обороны. Он прикрывал от неуправляемых ракет город, а также атомную подводную лодку, в шахты которой в тот момент загружали ракеты с ядерными боеголовками. Еще несколько подводных атомоходов, которые при взрыве стояли у самой базы на Окольной, удалось отвести буксирами. Трудно предположить, что бы случилось, если бы обезумевшая ракета угодила в одну из этих лодок.
Пожар на складах тушили 5 — 7 дней. К счастью, остались невредимыми ядерные заряды, которые содержались там же, на Окольной. И хотя специалисты говорят, что взорваться они в принципе не могли (таковы условия их хранения), существовал риск «грязного» заражения территории. Впрочем, жителям Североморска откровенно повезло, что ветер, дувший от города, унес ядовитое облако, образовавше-еся в результате сгорания ракетного топлива. При неблагоприятном стечении обстоятельств жертвами химического заражения могли стать тысячи. По официальным же данным, погибли только два человека, караульный матрос Рамиз Джабраилов и капитан 3-го ранга Виктор Садовлахов (его придавило многотонными воротами базы, сорванными взрывной волной).
БОЛЬШОЙ «БУМ!»
Между тем предположения о третьей мировой вполне могли оказаться и пророческими. По некоторым данным, после взрывов и появления гриба по флоту была объявлена «боеготовность № 1. Фактически!» — команда, применяемая при начале войны. Неразбериха царила и в стане вероятного противника. Силы НАТО получили от аналитиков из ЦРУ информацию о взрыве атомной бомбы в Североморске и принялись готовиться неизвестно к чему. В условиях холодной войны такое развитие событий вполне могло привести к обмену ударами. Впрочем, изучив фотографии, сделанные спутником, американцы вскоре пришли к выводу о том, что ядерного взрыва все же не было.
Любопытно, что североморский инцидент стал причиной громкого шпионского скандала в Штатах. Аналитик разведки ВМФ США Самьюель Лоринг Морисон был задержан в аэропорту Даллеса (Вашингтон) по подозрению в продаже секретных сведений журналу Jane’s Defence Weekly. При обыске в его квартире были найдены украденные доклады экспертов военно-морской разведки о взрыве на Окольной. Позже он был осужден. Впрочем, особым секретом для широкой публики в США события на севере Советского Союза не были. Уже 2 июня 1984 года журнал Time опубликовал материал «Большой «бум!», в котором со ссылкой на источник в разведке рассказывалась история о рванувшем арсенале.
КУРЯЩИЕ «СТРЕЛОЧНИКИ»
В СССР, где даже о существовании закрытого Североморска многие не догадывались, о взрыве знали только военные и жители пострадавшего города. Слухи ходили самые необычные. Говорили и о диверсии, и об испытаниях американцами загадочного лазерного оружия. Все точки над «i» должна была расставить государственная комиссия, выяснявшая причины инцидента.
— Первый взрыв произошел на складе, где хранилось около 500 боеголовок для зенитных ракет, — рассказал «Огоньку» источник в военных кругах, близкий к расследованию. — Затем начали самопроизвольно запускаться стартовые ускорители ракет. Они разлетались над базой, но большинство все же ушло в сторону от Североморска — в сопки. Гриб же скорее всего появился в результате одновременного подрыва колоссального количества взрывчатых веществ на одном из складов. Ущерб флоту и городу был причинен гигантский. А по возможным последствиям это был один из самых серьезных инцидентов в истории отечественного флота.
В итоге виновными были признаны матросы, якобы курившие на посту, а также их командиры. Их фамилии до сих пор вывешены на особом стенде, установленном при въезде на базу. Эксперты, впрочем, не уверены, что брошенный не в том месте окурок мог стать причиной взрыва: все боеприпасы хранились в непрогораемой оболочке.
— Это обычная практика при расследованиях подобных случаев: назначать виновных из числа рядовых и младших командиров, — утверждает наш собеседник.
С ВЕЩАМИ НА ВЫЕЗД
Однако на этот раз «разбор полетов» был довольно суровым и по отношению к высокопоставленным военнослужащим. Первыми под удар попали офицеры, после взрыва бежавшие из Североморска.
— Мне тогда было 13 лет, и я очень хорошо помню, и как все начиналось, и как шла эвакуация (нас вывозили в Мурманск по трассе), и как множество офицеров уезжали на своих машинах, набитых коврами, — говорит проживший много лет в Североморске Феликс Горовец. — При этом нас (я был с младшим братом и мамой) долго не брала ни одна попутка. Лишь потом остановился какой-то мужик.
Бдительный сотрудник особого отдела, дежуривший на КПП, сумел переписать номера всех выезжавших машин. Позже с владельцев этих автомобилей (среди них, кстати, оказалось немало политработников) полетели погоны.
Затем началась проверка всего Северного флота Главной инспекцией министра обороны СССР. Уже сам факт визита инспекторов в Североморск говорил о скорых кадровых перестановках в руководящем звене флота. Так и вышло, в 1985 году был отстранен от должности тогдашний командующий Северным флотом Аркадий Михайловский. Это, правда, не спасло от дальнейших трагедий на флоте, в первую очередь от катастроф на подводных лодках «Комсомолец» и «Курск», повлекших гибель сотен моряков.
«ПОЙДУ ДО КОНЦА»
А Елена Пономарева продолжает судиться с государством за судьбу одного человека — своего сына. Она требует назначить ей двойную пенсию как матери военнослужащего, погибшего при исполнении. Действительно, как говорят эксперты, скорее всего Виктор Пономарев пострадал при очистке территории от ядовитого ракетного топлива. Однако чиновники отрицают, что Виктор погиб на службе: его успели комиссовать за три месяца до смерти. Сейчас иск находится в городском суде Вологды. Елена Александровна, за годы переписки с Минобороны собравшая внушительную коллекцию бюрократического творчества, намерена идти до конца по всем инстанциям, вплоть до Европейского суда по правам человека в Страсбуре. Дело здесь не в деньгах. Елена Пономарева убеждена, что Родина не имеет права отказываться от гражданина, который погиб, защищая ее.
Досье «Огонька»
ВЗРЫВЫ БОЕПРИПАСОВ НА ФЛОТЕ
6 декабря 1917 года в гавани канадского Галифакса в результате столкновения с пароходом «Имо» взорвался французский корабль «Мон-блан», под завязку нагруженный взрывчаткой. Как позже подсчитали ученые, по мощности этот взрыв равнялся взрыву небольшой атомной бомбы. В прибрежных городах Дартмут и Ричмонд было полностью разрушено 1600 и повреждено 12 тысяч домов. Погибли не менее 4 тысяч человек.
11 января 1962 года в гарнизоне Полярный Северного флота в результате взрыва торпед на пришвартованной подводной лодке Б-37 погибли 78 человек.
13 июля 2003 года взорвалось хранилище боеприпасов Тихоокеанского флота у поселка Таежное Надеждинского района Приморского края. Были ранены 34 человека. Материальный ущерб превысил 10 миллионов рублей.