Модное слово «оборотень» обрело на прошлой неделе еще один смысл. В грандиозной краже 221 экспоната из фондов главного музея страны обвиняют не уголовников с улицы, а самих музейных сотрудников. Ошарашенный происшествием директор Эрмитажа Михаил Пиотровский заявил, что принцип «презумпции невиновности сотрудников музея» больше не действует. Если раньше считалось, что музейщик ни при каких обстоятельствах не может причинить вреда собственному хранилищу, то теперь утверждается обратное. Практически все пропавшие экспонаты — памятники ювелирного и иконописного искусства XV — XIX веков. В руках воров оказались 107 икон, 10 крестов-мощевиков, 8 серебряных чаш-потир, пасхальные яйца мастерской Карла Фаберже, столовое серебро, настольные фигурки животных из драгоценных материалов, портсигары из серебра и золота, часы, усыпанные драгоценными камнями, рамки для фотографий, пудреница, принадлежавшая одной из российских императриц, и ее же зеркальце в серебряной рамке.
Злосчастное хранилище уже неоднократно осматривали высокопоставленные сотрудники ГУВД Петербурга, в том числе представители девятого, так называемого «антикварного» отдела, а также специалисты из Москвы. Никаких результатов ни те ни другие добиться пока не смогли. Начальник службы музейной безопасности Эрмитажа Александр Хожаинов заявил, что основная цель поисковой группы — попытаться хотя бы точно определить дату хищения. Большая часть пропавших экспонатов выставлялась крайне редко. Например, некоторые из пропавших предметов в последний раз экспонировались в 2000 году. При этом среди украденных раритетов есть и такие, которые сотрудники Эрмитажа видели и держали в руках 30 и более лет назад. Ни Хожаинов, ни Михаил Пиотровский не исключают, что вещи могли быть похищены не за один раз. Преступление могло растянуться на десятилетия.
Но это далеко не все, что поражает в этой истории. Оказывается, сами музейщики узнали о том, что ценнейшие экспонаты делись неизвестно куда еще… прошлой осенью. Хранитель же, ответственный за пропавшие экспонаты, и вовсе скончался на рабочем месте. И сотрудники пресс-службы Эрмитажа, и глава службы музейной безопасности отказались назвать имя умершей хранительницы, ссылаясь на тайну следствия. Выяснить его, а также узнать, что на данный момент покойная является основным подозреваемым в краже, удалось лишь у сотрудников милиции, пожелавших сохранить инкогнито.
В общей сложности в Эрмитаже 46-летняя Лариса Алексеевна Завадская отработала около 30 лет. Последние 15 лет она являлась старшим научным сотрудником отдела истории русской культуры — хранителем фонда ювелирных изделий. Она же длительное время сотрудничала с органами ФСБ. В середине октября прошлого года Завадская, человек, который последним держал пропавшие экспонаты в руках и лично составлял их каталог, умерла прямо на рабочем месте. В конце дня Лариса Алексеевна стала собираться домой, позвонила мужу, сказала, что выходит через 15 минут. Далее женщина села к компьютеру и через несколько мгновений уткнулась в клавиатуру. По словам врачей «скорой помощи», умерла она мгновенно. Официальная причина смерти — тромб в сердце.
По странному совпадению, именно в эти октябрьские дни решался вопрос о передаче экспонатов русского отдела Эрмитажа другим, более молодым хранителям. Если к Ларисе Завадской руководство музея не имело никаких претензий, то возраст ее напарницы (76 лет) смущал. Тогда же выяснилось, что некоторых предметов в коллекции не хватает. Масштабы пропажи стали известны лишь после смерти Ларисы Завадской, но и тут музейное руководство не спешило бить тревогу. «То, что какого-то экспоната нет на полке, еще не означает его исчезновения, — объяснял Михаил Пиотровский журналистам. — Единица хранения может попасть в другой фонд, ведь у нас более трех миллионов экспонатов, к реставраторам или в фотолабораторию. Лишь по окончании тотальной инвентаризации мы составили соответствующий акт и сообщили куда следует». Доступ в фонды, где хранились пропавшие экспонаты, имели всего три человека, включая покойную Завадскую.
«Это удар в спину Эрмитажу и всему музейному сообществу, — сокрушается Михаил Пиотровский. — И свидетельство глубокого несовершенства системы хранения, построенной на презумпции невиновности музейщиков».
Максимальная зарплата хранителя музея равна 15 тысячам рублей. Обеспечить себе, а заодно и внукам безбедную старость любой из сотрудников, которые с трудом вписываются даже в понятие «среднего класса», мог, прикарманив любую, даже самую небольшую вещицу. Вынести же ее из Эрмитажа не составит никакого труда. Сотрудников музея не только не обыскивают, но даже не заставляют пройти через рамку металлоискателя.
Грандиозное хищение стало шоком для всех, руководство музея задумалось о новых средствах обеспечения безопасности, вплоть до нанесения на экспонаты изотопных меток. Стражи порядка бьются над вопросом о том, куда могли уйти раритеты. Версии разнообразные — от вывоза за границу (список и фото похищенных ценностей переданы в Интерпол) до той, по которой все вещи спрятаны вором в самом Эрмитаже и будут вынесены после того, как уляжется шум.
Проблема хищений из фондов музея сложна и многогранна. Достоянием общественности становятся лишь громкие случаи: в 2001 году в том же Эрмитаже не найденные до сих пор воры средь беда дня вырезали из рамы и унесли картину Жана Леона Жерома «Бассейн в гареме». Воровать же из запасников музея можно практически безнаказанно. Любопытна в этом отношении история с проверкой Эрмитажа Счетной палатой в марте 2000 года. Аудиторы потребовали у музейщиков предъявить 50 экспонатов, по документам хранящихся в фондах. Список составлялся по случайному принципу. Комиссии смогли продемонстрировать всего 3 экспоната, еще 19 отыскали уже по окончании проверки. Куда делись остальные, рассказать никто и не смог. Та же проверка выявила, что на 2000 год 220 тысяч экспонатов не были закреплены за материально ответственными лицами вообще. А 200 единиц хранения числились за уволенными или умершими сотрудниками.
P.S. На прошлой неделе были найдены целых два экспоната из похищенной коллекции. О находке иконы «Собор Всех Святых» ГУВД Санкт-Петербурга сообщило сухо: образ обнаружен в помойном баке около дома 21 по улице Рылеева. Аноним якобы проинформировал об этом по «02». Неофициальная версия такова: как только был озвучен список пропавшего, в «антикварный» отдел ГУВД (по странному совпадению, он рядом с домом 21 по улице Рылеева) явился коллекционер с «Собором Всех Святых» в руках. Петербуржец заявил, что приобрел икону у частного лица аж в 2001 году. Второй экспонат — церковная чаша — отыскался в прошлую пятницу в Москве у известного антиквара, который добровольно сдал его властям.
Досье «Огонька»
Государственный Эрмитаж сегодня — это более чем 3 млн экспонатов, половина из которых попадают под категорию «особо ценные». Из них 300 тысяч — «русская коллекция», 600 тысяч — собрание западноевропейского искусства, 1500 — галерея драгоценностей, свыше миллиона — отдел нумизматики и т д. С учетом отказа от принципа презумпции невиновности сотрудников музея под подозрением практически все лица, имеющие отношение к «русскому» отделу Эрмитажа. Кстати, отдел истории русской культуры самый молодой отдел музея, он основан в апреле 1941 года. На данный момент в нем 34 сотрудника, из которых двое — доктора наук и 13 кандидатов. Экспозиция, разработанная отделом, занимает 50 залов.
Михаил Пиотровский — это первая крупная неудача 61-летнего директора Эрмитажа за 14 лет его руководства музеем. Пиотровский — доктор исторических наук, крупнейший востоковед, один из самых обласканных Путиным деятелей культуры. Пиотровский — председатель Совета культуры при президенте, некоторое время он даже возглавлял совет директоров ОРТ, президент Всемирного клуба петербуржцев.