По статистике, которая велась до 1991 года с момента открытия музея на берегу озера Разлив, его посетили более 13 миллионов человек. Потом спрос на Владимира Ильича Ленина круто упал, и последние годы историко-культурный комплекс «В Разливе» переживал тяжелейшие времена. Теперь вот случился неожиданный «ренессанс».
— За постперестроечные годы коллектив музейщиков полностью поменялся как минимум три раза, — рассказывает директор музея Александр Соколов. — Денег едва хватало на оплату коммунальных услуг и выплату заработной платы, лишь в этом году благодаря помощи спонсоров мы смогли сделать ремонт и обновить экспозицию.
Ее гвоздем, безусловно, является тот самый шалаш, в котором «преобразователь мира» скрывался от полиции и писал революционные труды. В советские времена и партийцы, и беспартийные охотно фотографировались на фоне конструкции из сена, которую каждый год сотрудники музея возводили заново по технологии строительства «зеленого кабинета», согласованной с Москвой. Перестройка и начало 1990-х годов больно ударили по музею в Разливе. Объект, до сих пор, кстати, являющийся памятником федерального значения, лишился финансирования, а кроме того, стал подвергаться регулярным нападкам вандалов. Удивительно, но факт: с 1989 года Ленинский шалаш, словно чучело языческого божества, сжигается неизвестными каждый год. Именно поэтому в середине 1990-х годов конструкцию из сена сперва перенесли в закрытый павильон, а потом и вовсе перестали возводить. В нынешнем году у музейщиков событие: шалаш в Разливе вновь появился «живьем».
— Прежняя технология строительства оказалась полностью утраченной, — честно рассказывает Александр Соколов. — Поэтому мы разработали новый проект и договорились с фермером из поселка Нижние Осельки, что каждый год он будет снабжать нас качественным сеном (по проекту сена требуется две тонны. — «О»). Строить шалаш будем на железном каркасе. Заказали его у мастеров еще в прошлом году и тогда же закупили сено первый раз. Начать стройку, правда, так и не смогли: в ту же ночь вандалы опять сожгли сырье. Убежден, что поджигали сено вовсе не идейные антикоммунисты, а простые хулиганы. Противники Ленина могли бы подождать, пока мы достроим шалаш, и после этого браться за факелы. В этом году в целях безопасности шалаш решено обнести забором и не пускать посетителей музея внутрь. Мало ли кому что захочется сделать.
Кроме шалаша в Разливе можно увидеть копии вещей, которыми пользовался вождь мирового пролетариата. У останков кострища лежат топор, чайник, лодка и подушка Ильича. Все предметы, кроме лодки, — бутафория. У плавсредства же своя история. Мало кто знает, что в войну лодку, точно так же как и Ленинский броневик, спасали от бомбежек, закопав в землю. И совсем уж никто не догадывается, что на одного вождя приходится сразу две лодки.
Дело в том, что по ходу развития советской истории из приключений Ленина в Разливе вырезали соседа Ильича по шалашу — Григория Зиновьева, диалектически превратившегося из соратника вождя революции во врага народа. Однако лодка, его перевозившая, стала музейным экспонатом наряду с ленинским плавсредством задолго до суда над членами троцкистско-зиновьевского блока. После расстрела Зиновьева плавучий реквизит отправили без указаний принадлежности в Москву, в фонды Центрального музея В И. Ленина. Так что в обеих столицах есть лодки, которыми якобы в одно и то же время пользовался Владимир Ильич. Правда, никто не может сказать о том, где — в Москве или в Петербурге — находится «настоящая».
На станции Разлив ожил и сарай, на чердаке которого Ленин и Зиновьев прятались до переселения на озеро. По словам Александра Соколова, программа посещения памятных мест включает и этот объект, правда, с учетом требований дня музейщики несколько изменили акценты. В шалаше показывается все, что связано с именем Ленина, сарай же стал музеем семьи Емельяновых.
— Николай и Надежда Емельяновы, воспитывавшие семерых детей, отдали делу революции все, — рассказывает Александр Соколов. — И во времена СССР были отмечены заметкой в Большой советской энциклопедии. Именно ему Ульянов и Зиновьев доверили свою судьбу летом 1917 года. Позже их спаситель участвовал в штурме Зимнего, подавлении Кронштадтского мятежа, трудился в Наркомвнешторге, наконец, стал председателем Сестрорецкого горсовета и в 1932 году вышел на персональную пенсию. Почетным статусом Николай Емельянов наслаждался недолго. В конце декабря 1934 года в его дверь постучали сотрудники НКВД.
Емельянов, состоявший в партии с 1904 года, и его супруга, партийная с 1907 года, прошли следственный изолятор в Ленинграде, лагеря и лишь после войны попали в ссылку в Казахстан.
Из семерых детей Емельяновых репрессивная машина перемолола троих. Первыми под арест попали Александр и Кондратий Емельяновы. Одного как врага народа расстреляли сразу, другого отправили в лагерь и там убили без суда (как значилось в справке, выданной родственникам, тот самый молодой человек, что в детстве сидел в одном шалаше с Ильичом, получил пулю в затылок при попытке к бегству. — «О»). Третьего сына Николая Емельянова — Алексея — арестовывали дважды. Первый раз он сидел с 1934 по 1947 год, а затем с 1949-го по 1954-й.
Лишь в апреле 1954 года Военная коллегия Верховного суда СССР реабилитировала Емельяновых. В Большой советской энциклопедии упоминается, что Николай Александрович был награжден орденом Ленина. Высшую награду Советского Союза спасителю Ленина вручали в пожарном порядке. В 1956 году СССР посетил югославский лидер Иосип Броз Тито, который захотел побывать в Разливе. Специально к встрече высокого гостя ленинские места привели в порядок, а Емельянову-старшему торжественно вручили орден Ленина, вернули персональную пенсию, а улицу, на которой стоит знаменитый сарай, назвали его именем. О сыновьях, погибших в сталинских застенках, спасителю Ленина предложили забыть.