Даже совсем недолгая отлучка из Москвы дает взгляду незамутненность и спокойствие. Этим простым и нежным взором различаешь то, что не замечал до отъезда, как не замечаешь черт своего лица при ежедневном бритье.
Возвращение на Родину открывает глазу ее принципиальную недоделанность.
Печать вечной незавершенности, лежащая на нашем городе, внушает надежду на будущее и опасение, что этой надежде не суждено сбыться — по крайней мере, при жизни ныне живущих. Вспоминаешь несколько часов назад оставленную чужбину и силишься понять, когда же они успели построить все, что построено, убрать весь строительный мусор, посадить и вырастить меж небоскребов парки, вымыть замощенные плиткой тротуары и велосипедные дорожки, дать всему этому слегка облинять и вписаться в пейзаж, будто так всегда было. Глядишь вокруг и пытаешься постигнуть, почему у нас все не закончено, а то, что закончено, лезет в глаза, как начищенные ботинки на бродяге. Почему не убрана вынутая из котлована земля и когда ее уберут? Почему на прекрасной пригородной роще лежит серая пыль, а из великолепного дорожного полотна выпячивается свежая заплата, на которой козлами прыгают первоклассные машины моделей будущего года? Почему шикарный молл, где продают исключительно роскошь, соседствует с мертвым пустырем?
Город и его окружение напоминают подростка в элегантном мужском костюме — красные худые запястья торчат из обшлагов, непривычный галстук съехал на сторону, а слишком длинные брюки ложатся складками на нелепые разбитые кроссовки гигантского размера. Ему ужасно хочется быть взрослым и крутым, первые заработки он потратил на дорогую экипировку, но получилось не так красиво, как нелепо.
Решительно невозможно найти объяснение тому, как незаметно совершенствуют жизнь в иных краях. Отечественная перманентная перестройка куда естественней, в конце концов она-то и дает перспективу.
Но огорчительно, что и в перспективе почему-то маячат все те же пустыри и мелкие свалки.