Осторожный и не склонный к популизму Папа Бенедикт XVI нечасто вспоминает об исламе в своих речах. Во всяком случае мусульмане обижаются на него чаще, чем он говорит о них. Первая обида возникла в первый же день понтификата Папы Ратцингера — когда в своей инаугурационной речи он помянул христиан разных конфессий, иудаистов, даже «неверующих братьев», но ни словом не обмолвился о мусульманах. Месяц спустя Папа не принял прибывших в Рим арабских богословов; недостаточно четко он высказался по поводу «карикатурного скандала».
Но вот Папа наконец заговорил об исламе, да как заговорил! Градус возбуждения в исламском мире зашкаливает — дело дошло до убийства монахини, отзыва послов из Ватикана и угроз терактов в Вечном городе. Не сговариваясь, исламские богословы, политики, публицисты из очень разных стран поставили действиям Папы одинаковый зловещий диагноз: «Крестовый поход». Разберемся во всем по порядку.
КОНТЕКСТЫ И ПОДТЕКСТЫ
Если вокруг речи лидера такого масштаба возникает такой «шорох», то по правилам дипломатического протокола положено заявить, что лидера «не так поняли». Это и заявили пресс-служба и госсекретариат Ватикана, а вслед за ними и сам понтифик. Но большинство протестующих мусульман продолжает настаивать, что поняли они Папу как раз так, как надо.
При чтении скандальной речи, которую Папа произнес 12 сентября на богословском факультете Регенсбургского университета, где сам когда-то преподавал, трудно отделаться от ощущения, что «антимусульманская» цитата притянута за уши. Лекция называлась «Вера, разум и университет. Воспоминания и размышления». Начал Папа с курьезной истории о том, как кто-то из коллег будущего понтифика по Регенсбургу заявил, что в этом почтенном вузе целых два факультета занимаются тем, чего нет, то есть Богом. Как бы полемизируя с этим тезисом, Бенедикт XVI занялся выяснением того, почему и как религия должна взаимодействовать с наукой. Рассмотрение «вопросов о Боге с помощью разума» Папа назвал признаком западной христианской традиции, противостоит которой исламская традиция, заявляющая о ненужности обоснования веры рациональными доводами.
Вот в качестве иллюстрации этих слов Папа и привел цитату из письма византийского императора конца XIV века Мануила II Палеолога к некоему «персу» (так византийцы называли турок). Письмо посвящено критике исламской этики, а написал его император во время очередной осады Константинополя в конце XIV столетия. Бенедикт XVI признается, что его буквально «очаровал» один аргумент императора Мануила в споре на тему веры и разума. Звучит он буквально так: «Покажи мне, что нового принес Мохаммед, и ты найдешь там только нечто злое и бесчеловечное, такое, как его приказ распространять мечом веру, которую он проповедовал... Богу не нравится кровь, и тот, кто действует без разума, тот противоречит природе Бога. Вера есть плод души, а не тела. Кто, то есть, желает привести кого-то к вере, нуждается в способности хорошо говорить и правильно мыслить, а не в умении творить насилие и угрожать… Чтобы убедить благоразумную душу, вовсе нет необходимости применять ни руки, ни оружия, ни любого другого средства, которым можно грозить человеку смертью».
Комментируя столь скандальную цитату, Бенедикт XVI не пытается подчеркнуть ее «сугубо средневековый» характер. Папа сталкивает два видения веры — христианское, органически связанное с утонченной греческой философией, и мусульманское, основанное на представлении о том, что Бог абсолютно трансцендентен: недоступен никакому пониманию и разумному объяснению. Не останавливаясь на этом, Папа цитирует еще одного ученого, деятельность которого вряд ли приводит в восторг мусульман, — французского исламоведа Арнальдеса, который утверждает, что в исламе «Бог не связан со Своим словом, ничто не обязывает Его открыть нам истину. Будь Его воля, человек поклонялся бы идолам». Из всего этого Бенедикт XVI делает вывод, что есть два противоположных типа религиозности, что они суть «дилемма, которая сегодня бросает нам прямой вызов». Это прямая речь понтифика. Не очень убедительны на ее фоне призывы ватиканских дипломатов не придавать значения какой-то там «средневековой цитате». Папа как раз предельно актуализировал ту цитату.
Бенедикт XVI, конечно, не призывал «мочить мусульман» или хотя бы «просвещать их светом Христовой веры». Из своих рассуждений он выводит парадоксальное резюме. Если христиане осознают всю разницу понимания веры в христианстве и исламе, да еще и поставят свою веру на твердую рациональную основу, то они обретут «способность вести настоящий диалог между культурами и религиями — диалог, в котором мы столь остро нуждаемся». Иными словами, раз исламский мир столь религиозен и даже фанатичен, в переговоры с ним должны вступать религиозные и по-своему фанатичные представители христианского мира. Только на почве религиозного консерватизма удастся избежать обострения «конфликта цивилизаций». В общем, один «глубоко верующий» всегда поймет другого «глубоко верующего», а вот либерал-позитивист не поймет и наломает дров.
НА ОЧЕРЕДИ ЗА РУШДИ
Схоластические рассуждения бывшего префекта Конгрегации вероучения плохо поняли в мусульманском мире. Но хорошо там поняли, что Папа позволяет себе цитировать «богохульные высказывания» эпохи Крестовых походов, заявляет об актуальности этих высказываний, а значит, не прочь и сам устроить Крестовый поход — разумеется, в формате XXI века, в формате информационной войны и последующего коврового бомбометания.
Высказывания Папы упали в исламском мире на подготовленную почву. В арабских странах Бенедикта XVI считают «другом сионистов и Америки», связывая симпатии и пристрастия понтифика с некоторыми «неудобными» фактами из его биографии. Директор саудовского Фонда за межрелигиозный диалог Мухаид ар-Рифайи, намекая на характерный для немцев «комплекс вины», утверждает: «Отсутствие равного отношения к исламу и иудаизму вытекает из нацистских корней нынешнего понтифика». Когда началась Вторая мировая война, будущему Папе было 12 лет и он, как и все студенты его предсеминарии, вступил в «Гитлерюгенд». В 1944 году Ратцингера призвали во вспомогательные части ПВО, затем он строил оборонительные сооружения в Австрии, а в мае 1945-го дезертировал.
Саудовская газета Arab News противопоставляет Папу-немца его предшественнику, славянину Иоанну Павлу II, который заигрывал с мусульманами и даже официально покаялся за Крестовые походы: «В отличие от Иоанна Павла II... Ратцингер считает отношения между исламом и католицизмом соперничеством за истину. Новый Папа является носителем альтернативной стратегии, смысл которой — укрепление Католической церкви в ее традиционной среде». Интересно, что главную опасность и «вызов» со стороны мусульман Бенедикт XVI видит именно в их истовой религиозности — качестве, утраченном западным христианством. Еще будучи кардиналом, Ратцингер заявил: «Для нас является положительным вызовом твердая вера мусульман в Бога, их осознание, что все мы находимся под судом Божиим».
Теперь эта истовая религиозность может больно ударить по самому Папе. Полбеды, что на улицах азиатских городов манифестанты сжигают чучела понтифика. Гораздо чувствительнее поджоги христианских храмов в Палестине и Пакистане, убийство католической монахини в Сомали, отзыв послов мусульманских стран из Ватикана (почин здесь положило Королевство Марокко). Реакция радикальных мусульманских лидеров на речь Папы оказалась куда более болезненной, чем на «карикатурный скандал», — Бенедикта XVI поместили в список «врагов ислама», который возглавляет автор «Сатанинских стихов» Салман Рушди. Радикалы вынесли смертный приговор Папе, что вызвало беспрецедентное усиление мер безопасности в Ватикане.
Однако реакция исламского мира на «регенсбургский вызов» Папы все же неоднозначна. Турецкий премьер после того, как понтифик высказал сожаление, что его речь привела к таким последствиям, подтвердил свое приглашение Папе посетить Турцию. «Простили» Папу и авторитетные исламские алимы Индонезии. Забавная коллизия возникла в руководстве Исламской Республики Иран: пользующийся наивысшим авторитетом в этом теократическом государстве аятолла Хаменеи назвал речь Папы последним звеном в подготовке крестового похода Запада против ислама, а президент Махмуд Ахмадинежад, напротив, выразил уважение понтифику и назвал «некорректной» информацию о том, что Папа оскорбил мусульман.
РОССИЯ И ЕЕ «УНИКАЛЬНЫЙ ОПЫТ»
Как и во время истории с «карикатурным скандалом», спорные высказывания Папы не вывели на улицы миролюбивых российских мусульман, однако духовные лидеры российской уммы высказались довольно жестко. Совет муфтиев России потребовал от Папы конкретных извинений, сообщив ему, что категория веры в исламе вовсе не противопоставлена категории разума. Совет фактически упрекнул Бенедикта XVI в некомпетентности. В пример Папе поставили Россию, которая «способна служить примером в сложных условиях отношений между нациями и народами, исповедующими различные религии». Звучит убедительно спустя три недели после кондопожских погромов.
Более резко высказался известный борец за конституционные права мусульман в России муфтий азиатской части страны Нафигулла Аширов. С ностальгией вспомнив Папу-миротворца Иоанна Павла II, он признал речь Бенедикта XVI «проявлением той фобии, которая в последнее время существует на Западе по отношению к исламу». Муфтий считает, что нынешний Папа встал на скользкую дорожку, проторенную Бушем, посоветовав понтифику вспомнить об истории Крестовых походов.
Бывший православный священник Вячеслав Полосин, обратившийся несколько лет назад в ислам и принявший имя Али, усмотрел в поступке Папы глубокий конспирологический смысл. «Это, безусловно, тщательно выверенный программный стратегический ход, имеющий не только исламский вектор, но и христианский, — считает Али Вячеслав. — Папа, приведя в пример византийского императора, склонившегося перед католическим Западом, обозначил фронт своей проамериканской геополитики: сообща выступить против «исламизации» Европы».
Московская патриархия никак официально не высказалась по поводу «нового витка христианско-исламской напряженности», лишь «диакон всея Руси» Андрей Кураев поддержал Папу и заметил, что христиане никогда не пошли бы громить мечети в ответ на очередное заявление какого-нибудь аятоллы, будто христиане — многобожники. А один из сотрудников Отдела внешних церковных связей на условиях анонимности сообщил, что в церковном руководстве даже довольны «проколом» Папы. Во-первых, РПЦ вновь может напомнить об уникальном опыте своего гармоничного сосуществования с исламом, о чем много говорилось на Всемирном саммите религиозных лидеров в Москве в начале июля. Во-вторых, под угрозой визит Папы в Константинополь, к патриарху Варфоломею, которого в Московской патриархии считают главным конкурентом в новом переделе постсоветского церковного пространства (прежде всего Украины) между Москвой и Константинополем (читай: Вашингтоном).
Косвенно, но вполне внятно родную патриархию поддержал президент Путин. Спустя два дня после выступления Папы он призвал лидеров мировых конфессий (читай: Папу) «к ответственности и сдержанности». Он также напомнил об эффективности Московского саммита религиозных лидеров, дав понять, что эта громкая акция, которую многие аналитики признали провальной, являлась «проектом Кремля».
***
Вероятно, усилиями ватиканской дипломатии новую вспышку «войны цивилизаций», вызванную «экспериментальной» речью Папы, удастся загасить. Но на сколько-нибудь нормальные отношения исламского мира с западным христианством при нынешнем Папе рассчитывать не приходится. Бенедикт XVI — дитя своего времени, когда Западу для экономической экспансии на Восток очень нужно идеологическое, даже философское обоснование, а Востоку — для защиты от этой экспансии — очень нужен понятный и конкретный образ врага. Бенедикт XVI вполне может стать этим образом.
