Мебельный цех кондопожского бизнесмена Саламбека Муртазаева за последнее время жгли дважды. Второй раз в октябре, когда он после массовых беспорядков в Кондопоге решил съездить в соседнюю Финляндию. А первый — в самом начале осени, во время этих самых беспорядков.
— Думаешь, тогда в Кондопоге только ресторан «Чайка» подожгли, как по телевизору показывали? А полтора десятка пожаров по всему городу не хочешь? — спрашивает Саламбек, не рассчитывая на ответ «не хочу». — Магазин, дома, павильоны. Спортшколу зачем-то подожгли — тоже, видимо, думали, что «черные» там заправляют…
Да, совсем из головы вон: Саламбек — чеченец, родом из Ведено, в Кондопоге вполне легально живет более десяти лет, как и большинство из восьми десятков кондопожских чеченцев. Или так: Саламбек — соплеменник троих обвиняемых в убийстве двух человек при большой драке в кондопожском ресторане «Чайка» (ночь с 29 на 30 августа). Вернее, все-таки будет вот как: Саламбек Муртазаев — глава здешнего «Общества вайнахской культуры», чеченской общины города. Который сделал все, чтобы подозреваемые оказались под стражей, а невиновные — в укрытии от последовавших за дракой и убийствами антикавказских погромов.
— Говорили по телевизору, будто все чеченцы тогда из города уехали. Слушал, смотрел вокруг — не понимал: все уехали — а тогда кто эти люди, которые у меня те несколько дней в доме сидели с женщинами, с детьми? Наверное, не чеченцы совсем, — недоумевает Саламбек.
Национальный вопрос — сложная штука. Особенно в Кондопоге. Особенно теперь, когда те чеченцы, кто все же решил уехать на несколько месяцев под Петрозаводск, в детский лагерь «Айни» (46 человек, половина кондопожской общины), вернулись в город. Где ожидают трех процессов: над зачинщиками драки (первое заседание уже прошло), над убийцами и над погромщиками.
И ожидают по-разному.
ЛИЦА ПОДОТЧЕТНЫЕ
— Гарантии от повторения тех событий сейчас дать очень сложно. Но делается все, чтобы этого не произошло, — говорит Валерий Бессонов. В региональной властной обойме он слывет кризисным менеджером главы Карелии Сергея Катанандова: «Замерзший Медвежьегорск, проблемы в Чупе — вызывай Бессонова, он поправит». На пост и о. главы администрации Кондопожского района Бессонова прислали после беспорядков — с должности представителя Катанандова в республиканском парламенте. Так или иначе, разгребать опять ему. Хорошо, не в одиночку.
Раз в две-три недели стабильно — встреча народа с прокурорскими и милицейскими. Уровень «ответчиков» — не ниже республиканских силовых замов. Для кондопожан, многие годы не избалованных вниманием даже районного начальства, это приятно и лестно. Правда, сейчас одним фактом внимания никто не удовлетворится.
— Месяц назад этот же офицер, — показывает интеллигентная пенсионерка Елена Николаевна на Петра Клебешова, заместителя прокурора Карелии, — обещал, что дела убийц передадут в суд. Все очень мило, но месяц прошел.
К чести правоохранителей, общаются они максимально открыто — временами на грани тайны следствия.
— По делу об убийствах идет обычная следственная работа, — докладывает Петр Клебешов. — Многочисленные экспертизы прошли, вплоть до генетической, относительно новой для нас. Для опознаний надо постоянно находить жителей, — тут прокурор чуть помедлил, — южных республик, чтобы они разительно не отличались по внешнему виду от… тех, кого надо опознать. Проведено 25 опознаний. Пока все опознающие опознаваемых опознают. Но идут новые опознания, потому что появились опознающие, которые были до того неизвестны следствию.
— Двадцать пять недостаточно? — бормочет кто-то с места, не вставая.
— Доказательств не так много по этому делу. Мы не можем пренебрегать возможностями их получения, — невольно проговаривается, вырвавшись из опознавательной бесконечности, прокурор. Позже выясняется: все подозреваемые в убийствах молчат и показаний не дают. Пользуются Конституцией.
— Слава богу, что в этот раз о третьем суде не спросили, про погромы, — шепчет Елена Николаевна. — Когда про это речь, то «Когда вы мальчиков в покое оставите?» — еще самый мягкий вопрос из зала...
— До каких пор будут продолжаться бесчинства милиции над коренными кондопожанами? — поднимается средних лет женщина: пришло время общих вопросов. — В прошлую пятницу мой муж шел с работы, поскользнулся и упал. Его забрали в милицию, хоть он был трезвым. Отобрали документы, посадили в клетку, обливали водой и травили слезоточивым газом.
— Как его фамилия? — спрашивает Клебешов.
— Я не буду говорить, — отвечает женщина. Свою тоже не называет. Поклеп чистой воды получается, если формально подходить. Однако, что интересно: позади женщины сидит новый начальник Кондопожского ГОВД Юрий Пуйконен, который «в прошлую пятницу» уже был на посту. Сидит молча. Не встает и не говорит: «Клевета на сотрудников правоохранительных органов карается законом» — как, в принципе, положено в этой ситуации при его должности и подполковничьем мундире.
ПРЕТЕНЗИИ К КОНКРЕТНЫМ
— Так и живем: и произвол милицейский есть, и ответственности нет, и пострадавшие анонимность блюдут, — констатирует Юлия Хяникяйнен, инженер с Кондопожского целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК), на котором работает почти полгорода. — Очень трудно людей раскачать, чтобы хотя бы подписи свои ставили под обращениями. Но если не раскачивать…
Юлия — одна из дюжины молодых людей, решивших после сентябрьских событий создать общественное движение «Наш дом — Кондопога». Подали документы, ждут регистрации. Ждут инициативно, по теории малых дел.
— Одной женщине помогли составить бумагу на алименты, — говорит Юлия. — Жильцам одного дома помогаем противостоять застройке их двора. Молодого парня Алексея Фокина, от милиции пострадавшего — он свидетелем по делу о беспорядках проходил, а его избивать в отделении стали, — мы научили, куда и как заявление писать…
А еще жители будущего «Нашего дома — Кондопоги» ходят на встречи с властями и бомбардируют их вопросами отнюдь не только про милицию. Про 500 кавказцев, якобы прописанных в некоем доме. Про бывшего арендатора ресторана «Чайка» Иманова, уроженца Азербайджана: «Почему до сих пор не проверили законность его бизнеса?» Про предпринимательницу по фамилии Магомадова — она, по мнению инициативной группы, незаконно выстроила двухэтажный дом на участке для торгового павильона... Что нехарактерно, власти на общественников реагируют: по заявлению избитого и по дому-павильону прокуратура проверки ведет.
— Мы не поддерживаем антикавказских настроений, не призываем к гонениям, — говорит Хяникяйнен. — Наши претензии — к конкретным людям. Так получилось, что эти люди принадлежат либо к определенным профессиям — та же милиция, либо к определенным национальностям. Пять лет люди на «Чайку» жаловались — и никакой реакции. Во-первых, это был наркопритон…
— Доказано?
— Я там не была ни разу, — уступает Юлия. — Но о каких доказательствах можно говорить, когда в городе нет де-еспособной милиции?
— Пожалуйста, идите работать в милицию, чтобы она была дееспособной. У вас 16 человек некомплект, мы постоянно публикуем объявления: «Требуются сотрудники», — возражает Владимир Ильин, замминистра внутренних дел Карелии и один из постоянных «докладчиков» на сходах кондопожан.
— Зарплату поднимать собираетесь? — спрашивают люди из «Нашего дома — Кондопоги». — Квартирами обеспечивать?
— Нет таких средств, — отвечает Ильин. На том и расстаются.
— Моя функция — не усмирять проявления гражданского общества, а работать с ним. Группа ребят, граждански активных, объединилась, подала документы на регистрацию. От них много пользы должно быть, а мы постараемся, чтобы не было перегибов, — уверяет и о. главы районной администрации Валерий Бессонов. — Все в новинку в этом деле, ведь в городе вообще гражданского общества не было. А теперь, после событий, женская организация появилась, союз предпринимателей регистрируется, вот «Наш дом» тоже… Пусть граждане пробуют, мешать не надо. Надпись только опять на въезде появилась: «Кондопога — город-герой». Вот это плохо, надо замазать…
— Писали не мы. Но представьте, что одни говорят вам «Вы дурак», а другие — «Да вы умница!», — предлагает Юлия Хяникяйнен. — И то, и другое — крайности, которых хочется избежать. Но когда на одной чаше весов «Кондопога — город-герой», а на другой — Новодворская, прямо в эфире называющая нашу родину «карельским фашистским городком»… Угадайте, что людям приятнее?
— Если убийцам вдруг дадут по нижнему пределу, а тем, кто участвовал в беспорядках, по высшему, то в городе этого не поймут, — уверен Дмитрий Алешкин, соратник Юлии Хяникяйнен по «Нашему дому — Кондопоге».
Сказать, что кондопожане в массе своей стыдятся происшедшего, было бы неправдой. Равно как и утверждать, что в Кондопоге с начала сентября только и думают, как бы поймать на улице кавказца и учинить над ним что-нибудь ксенофобское.
Все проще: через три месяца после событий здесь не знают, что и как думать. Слишком много взаимоисключающих вводных — особенно сверху, из Петрозаводска.
КАК ПОПРАВЛЯЛИ КАТАНАНДОВА
— Послушай, если персонально ты не успокоишься, можешь получить массу проблем. Возможна статья… Мы не защищаем людей другой национальности. Мы с вами стоим, а не с ними. Но не надо самосуда.
Так говорил глава Карелии Сергей Катанандов через полдня после кондопожских погромов на очередном сходе горожан, грозя Уголовным кодексом какому-то антикавказскому провокатору и увещевая остальных. «Не с ними» и «другой национальности» тогда резануло многих — но чего не скажешь перед взбудораженным людом в экстремальной ситуации? Однако лексикон главы Карелии не изменился и позже, когда стало поспокойнее. Через месяц после событий Валерий Бессонов, объясняя горожанам происшедшее, активно цитировал интервью Катанандова в одной из федеральных газет: «Главной причиной беспорядков стало то, что на наших глазах группа представителей другого народа вела себя дерзко и вызывающе, игнорируя менталитет нашего народа».
Еще через несколько недель, однако, случилась прямая линия с Владимиром Путиным. С прямым включением из Кондопоги. С вопросом «Нужна ли такая власть?» от дамы — главы кондопожской «Единой России». Странный, в принципе, вопрос от партии власти, но Путин на него ответил: власть такая не нужна, а лично до Катанандова Сергея Леонидовича президент не может дозвониться.
Известно, что Катанандов в тот же день прервал свой отпуск в Португалии и вылетел в Москву. Менее известно то, что Путин принял главу Карелии лишь через неделю. Уже через несколько часов после встречи Сергей Катанандов был в Кондопоге. Он привез местному начальству вывод президента по кондопожским беспорядкам: «Народ был доведен до этого состояния неудовлетворительной работой исполнительной власти и правоохранительной системы» — и подчеркнул свое полное согласие с этим выводом.
С тех пор установка не менялась. И про другие народы теперь здесь без лишней нужды стараются не вспоминать.
— А как еще могло быть? — не удивлен Саламбек Муртазаев. — Десять лет воевали за Чечню в составе России. А теперь, значит, чеченцы чужие для страны получаются — да кто это позволит?
— Вызови бармен «Чайки», когда пьяные в ресторане драться начали, милицию — и был бы порядок. Но он вызвал своих друзей, неофициально защищавших этот ресторан, — весьма тщательно подбирает слова Валерий Бессонов. — Прискакали ребята, не разобравшись, начали лупить всех. А ведь этими ребятами могли быть и не чеченцы. Стечение обстоятельств… А для себя я сделал выводы: прежняя администрация была не на должном уровне. Ни встреч с населением, ни отчета перед ним — ничего этого долгие годы не было. И это послужило поводом к недоверию населения города к власти в целом — и к нам, и к милиции, и к прокуратуре. Накладывалось недоверие, накладывалось — и наложилось...
В общем, линию скорректировали в нужном направлении. По крайней мере, мебельный цех Муртазаева — равно как и собственность других кондопожан, обремененных национальностью, — уже несколько недель никто не жжет и не портит. И на том спасибо.
* * *
А так власть в городе сложа руки не сидит — ни штатская, ни правоохранительная. Одни занялись молодежью (раньше в администрации даже управления по ее делам не было) и созданием крытого рынка, пытаются поправить городской имидж. Между прочим, места тут замечательные, озерные, а ЦБК много чего для города в подарок построил. Напротив руин погоревшей «Чайки» — европейского вида и звучания часы с колоколами, карильон. Улица Пролетарская — та, где «Чайка» и карильон, — красиво вымощена, вдоль нее стильные ретро-фонари стоят. Ледовый дворец со спорткомплексом есть — 50 рублей в месяц абонемент, Дворец культуры с органом. Все современнейшее, на зависть — равно как и средняя зарплата в 10 300, на 1500 выше петрозаводской. Просто ни от чего эта красотища не спасла в сентябре, а так все нормально.
Другие разъясняют населению, что среди здешних кавказцев мигрантов практически нет, почти все с гражданством РФ, а одного иностранца-нелегала после событий выдворили в родной Азербайджан. Что преступность среди кондопожских чеченцев за все эти годы была ниже нижнего предела.
— Были здесь два брата Исаевы два года назад, разбоем промышляли. Так их наша бригада изловила в Урус-Мартане, — вспоминает начальник криминальной милиции Кондопоги Александр Верещагин. — Больше уголовных не припомню. Да и нынешних подозреваемых в убийствах организованной преступной группой назвать нельзя: два коммерсанта, один студент…
Третьи — например, здешние журналисты — больше не публикуют анонимные филиппики вроде «война в Чечне закончилась, почему они не уезжают домой?» и «все произошло потому, что мы молчали, когда убивали русских в Азербайджане», а собирают письма читателей. Из которых явствует, что поведение арендатора «Чайки» Иманова заключалось в позднем закрытии заведения. В том, что павильон летний незадолго до погромов открыл, — «музыка играла, спать мешала». В ночной торговле спиртным — и это в ресторане, представляете? Правда, теперь, жалуются читатели, в центре Кондопоги вечером негде не только выпить, но и поесть; и «нельзя ли в «Чайке» вновь открыть ресторан?»
Так пока и живут — не всегда разбираясь в чувствах по поводу происшедшего и в желаниях на дальнейшую жизнь. На виду у остальной страны.
