Я понимал, что звонившие хотели мне сказать, что они не забыли прошлого, что помнят все. Но, при всем уважении к моим друзьям, думаю, поздравления в таком случае неуместны. Во-первых, на сегодняшний день смерть бывшего диктатора представляется событием достаточно естественным, учитывая преклонные лета, до которых он сумел дожить. И к тому же его физическое исчезновение уже не может влиять на дальнейшее развитие ситуации в Чили. Страна вот уже 16 лет живет в условиях демократии, да и смерть Пиночета не может ни вернуть жизнь погибшим от его режима, ни излечить боль тех, кто потерял близких. Так что радости я не испытал, разве что досаду, поскольку Пиночет умер, так и не представ перед судом за свои преступления. В какой-то мере суд истории все-таки состоялся при его жизни. Тот факт, что Мишель Бачелет, дочь генерала чилийских ВВС, которого подельники диктатора пытали и замучили до смерти, сегодня является президентом страны, служит тому доказательством. А «спаситель нации от коммунизма» — как представляют Пиночета апологеты диктатуры — умер почти в одиночестве, покинутый политическими союзниками, поддержавшими путч 1973 года, и преследуемый чилийским и испанским правосудием. Его обвиняли не только в убийствах и массовых нарушениях прав человека, но и в обычном, банальном воровстве и коррупции, то есть в преступлениях, которые никак не вяжутся с его претензиями на роль великого государственного деятеля. Эти факты документально подтверждены, но генерала спасло от уголовного суда старческое слабоумие, единственный аргумент его защиты. Все это похоронило Пиночета задолго до его физической смерти в военном госпитале Сантьяго.
Пиночет, который во время своего правления похвалялся, что в Чили «ни один листочек на дереве не пошевелится» без его ведома, уже давно не играл никакой роли в чилийской политике. Коррупционные скандалы генеральской семьи заставляли краснеть даже самых ярых сторонников его правления. До сих пор нет объяснения тому, как 23 миллиона долларов США оказались на нескольких банковских счетах, открытых за границей Пиночетом по поддельным документам. Фотографии фальшивых паспортов «честного и бравого» генерала обошли весь мир.
В нынешней оценке диктатуры Пиночета хватает мифов, если не умышленных искажений фактов. Удивляешься, сколь радикально могут меняться представления. Правда, у меня есть стойкое ощущение, что подобные подходы служат каким-то узким интересам и не имеют ничего общего с желанием проанализировать и понять, что же на самом деле происходило.
Когда в 1974 году я вместе с родителями приехал в Москву в числе тех, кто был вынужден покинуть Чили после путча, в Советском Союзе видение чилийских событий было совсем иным. И, что удивительно для того времени, тот подход совпадал с общей оценкой Запада, за исключением официального Вашингтона. Сейчас, читая комментарии некоторых аналитиков, я узнаю удивительные вещи, например, что история моей страны началась с правления Пиночета. Он-де сотворил «великое экономическое чудо» и вывел Чили в лидеры среди развивающихся стран. Полуправда зачастую хуже лжи.
Умалчивается, что первые два года после переворота никакого экономического подъема не было и что последующее улучшение макроэкономических показателей было достигнуто ценой 30-процентной безработицы, ущемления социальных прав и обнищания широких слоев населения. Да и, как известно, каторжный труд рентабелен. В то же время около миллиона граждан были вынуждены покинуть страну, эмигрировал почти каждый десятый чилиец, причем многие бежали как раз от «экономических чудес». В 1982 году в Чили разразился финансовый кризис, приведший к девальвации национальной валюты, и он, кстати, очень походил на «черный вторник», который хорошо помнят россияне. В тот год внутренний валовой продукт Чили сократился на 14 процентов, кризис практически уничтожил средний класс. Хочу заметить, что начиная с 1990 года, то есть за последние 16 лет демократического правления, Чили таких потрясений не переживала.
Имеют хождение и другие мифы. Якобы какой из Пиночета диктатор, если в 1989 году он созвал референдум по поводу своего дальнейшего пребывания у власти. Тогда большинство чилийцев отрицательно ответили на поставленный Пиночетом вопрос, может ли он быть единственным кандидатом на президентский пост, и только это вынудило его назначить прямые и альтернативные выборы. Разумеется, 1989 год сильно отличался от 1973-го. Когда военная хунта свергла конституционное правительство Сальвадора Альенде, холодная война была в разгаре и Соединенные Штаты оказывали открытую поддержку путчистам, в которых они видели единственную силу, способную противостоять «коммунистической чуме». До переворота развитие событий в Чили вызывало у Вашингтона сильное опасение. Еще бы! Ведь Альенде был первым марксистом в мире, который пришел к власти путем демократической процедуры. Белый дом боялся, что политический успех левых послужит заразительным примером для других стран Латинской Америки, региона, традиционно считавшегося задним двором Соединенных Штатов. Когда Пиночет созвал референдум, холодная война почти закончилась, а вместе с ней уходила в прошлое и коммунистическая угроза, и Белый дом уже не видел смысла в дальнейшей поддержке чилийского диктатора. Лишившись oпоры со стороны Соединенных Штатов, Пиночет уже не мог прибегнуть к кровавым репрессиям по сценарию 70-х. Да и справиться с растущими массовыми протестами по всей стране он был не в состоянии. Поэтому референдум был вынужденным ходом, а отнюдь не широким жестом диктатора.
У кого-то язык поворачивается утверждать, что смерть более трех тысяч человек, пытки, которым подвергались десятки тысяч, вынужденная эмиграция почти миллиона чилийцев — это, конечно, плохо, но что это вполне приемлемая цена успешной национальной экономики. Однако Чили, в отличие от России, страна маленькая. И никогда прежде в ее истории не было подобных массовых кровавых репрессий. К счастью, эта черная страница истории моей страны осталась в прошлом. А Чили — страна с предсказуемым прошлым.
Фото DANIEL STAPFF/REUTERS