Как и любому журналисту, мне приходится частенько отбиваться от граждан, уверенных, что описание их жизни годится если не для романа, то уж для статьи точно. «Нет-нет, ты послушай», — рекомендуют они и начинают рассказывать какую-нибудь историю из серии «Как мы отдыхали в Сочи» или «Как у меня украли кошелек в 1978 году». Поэтому, когда к моей подруге зашла соседка Марина и, вцепившись в мой рукав, начала подробно объяснять, какое у нее будет свадебное платье, я только вежливо улыбалась. Плевать мне было и на платье, и на свадьбу.
— Оно не будет белым, — продолжала настойчивая рассказчица. — Белое — это цвет девственницы, юной невинной девушки, голова которой набита романтикой и прочей чепухой. Оно будет таким… голубоватым, синеватым.
— Скорее уж зеленоватым, — вмешалась моя подруга. Она была в курсе.
— Прекрасно, — сказала я. — Сине-зеленое платье, поздравляю. Но мне уже пора домой.
— Оно не сине-зеленое, — Марина была готова расплакаться. — Послушайте, вы ведь репортер? Может, посмотрите на мое платье и скажете, какого оно цвета?
Я вздохнула. В конце концов даже интересно посмотреть на наряд невесты, которая умудрилась в наше время и с двумя детьми найти мужа.
Мы увидели и платье, и туфли. Мы выпили чаю и узнали, что Марина впервые идет под венец. Свою старшую дочь она родила от парня, который сбежал сразу после того, как его попросили купить памперсы. Отца младшей девочки посадили в тюрьму за месяц до ее рождения, а исчез он и того раньше, предупредив Марину: «Это не мой ребенок». Со своим нынешним женихом Марина познакомилась по переписке — он тоже сидел в тюрьме. Сейчас он «уехал в командировку», но к свадьбе обязательно вернется.
— Не страшно? — спросила я Марину.
— Я верю в любовь, — отчеканила она.
Она не наркоманка, не пьяница, не бомж. Она простой секретарь — «Напишите, что офис-менеджер!» — мама двоих чудесных девочек, женщина, которая верит в любовь, хотя у нее достаточно причин, чтобы не верить. В конце декабря она выйдет замуж, и платье у нее будет цвета моря, которое она никогда не видела.