Такое впечатление, что вся Москва встречала Новый год за рулем автомобиля. В последние дни декабря транспорт столицы намертво встал в многочасовых пробках
Системный сбой
Действительно, в предпраздничные дни плотность транспортного потока на городских улицах растет по экспоненте. Пробки становятся глухими. Накануне больших праздничных уикендов интенсивность движения возрастает у всех его участников, но находятся они в разной весовой категории.
Обладатели привилегированных номеров, носители сигнальной светотехники, встроенные в спецкортежи автомобильные единицы, претендующие на приоритетный проезд каждый в своем направлении и по своему графику, нещадно насилуют столичные артерии и капилляры, сбивая ритм движения, создавая тромбы, буквально останавливая весь город в многокилометровых автомобильных очередях. «Город — сложнейший механизм. Если где-то сбой, страдает вся система. И самые сложные развязки, и самые современные системы регулирования дорожного движения бессильны перед спецпроездом, — считает главный инженер НИиПИ Генплана Юрий Коротков. — Если бы не спецпроезды, то в Москве вообще не было бы никаких пробок!»
Большинство экспертов подтверждают, что это в самом деле так. Даже при неразвитости транспортных артерий, даже при многократно возросшей нагрузке на ключевые магистрали, возникшей из-за стремительного роста числа автомобилей на дорогах, Москва (равно как и Питер, и другие страдающие от суперпробок российские города-миллионники) ехала бы, а не стояла, если бы не административный бич, от которого лихорадит мегаполис.
Ладно, когда дорожный приоритет предоставлен первым лицам государства — это, как говорится, неизбежное зло. Но ведь с привилегированной «подорожной» у нас катаются не только президент и премьер, а целый легион слуг народа разной величины вместе с выделенными в отдельное кортежное хозяйство женами и членами семей. А еще бизнесмены, которым эта радость всегда по карману. А еще «деловые партнеры» из братков. А еще разные «государевы люди», обремененные постоянной оперативной необходимостью.
Не предусмотренная никаким законом транспортная «услуга» — спецпроезд — превращает в профанацию любую попытку упорядочить транспортные потоки и подчинить их хоть какой-то логике движения. При обилии к ней допущенных и с учетом того, что для современного российского чиновничества спецпроезд является свидетельством статуса и положения в бюрократической иерархии, борьба с пороком не просто сильно осложнена, а практически невозможна.
Само зрелище несущегося кортежа не для слабонервных. По флангам «тевтонского клина», на огромной скорости вдоль тротуаров (в том числе и по встречной полосе) проносятся крякающие машины сопровождения. Любой автомобилист, случайно выехавший или припарковавшийся на президентской трассе, может оказаться жертвой тарана. Интересно, что в Правилах дорожного движения сказано, что водители должны уступать дорогу транспортным средствам со спецсигналами (пункт 3.2), но нигде не написано, что они должны убегать от мчащегося по встречной на таран охранника. Кстати, для автомобилей спецсопровождения в правилах — пункт 3.1, в котором написано, что они могут отступать от некоторых требований ПДД лишь «при условии обеспечения безопасности движения». На деле же люди в кортеже руководствуются не общими для всех правилами, а ведомственными закрытыми инструкциями, которые оказываются сильнее любого правила и закона.
Во всем мире приоритет — за машинами пожарных, «скорой помощи». Но у нас даже такое стихийное бедствие, как пожар, не может нарушить установленные приоритеты. На той же Арбатской площади нередко можно видеть, как у выезда с Нижнего Кисловского переулка томится, сверкая мигалками, кортеж пожарных машин из расквартированной здесь пожарной части № 33. Этот кортеж может стоять очень долго. Пока не сгорит какой-нибудь дом поблизости и не проедет другой кортеж — президентский.
Кровь, пот и слезы
Спецпроезд — это не только соленый пот неимоверных лавирований в столичных пробках. Это еще кровь и слезы. В 49-м номере за прошлый год «Огонек» писал о том, что основная причина многочисленных столкновений на Московской кольцевой (и, как правило, столкновений с тяжелыми последствиями) — это перелицованная разметка (скоростную восьмиполосную трассу перелицевали в 10-полосную, ширина полос которой не соответствует скоростным параметрам дороги). Одна из причин такой перелицовки — необходимость сократить хвост, когда весь поток останавливают из-за спецпроездов. Едет ли охраняемое лицо по кольцевой в аэропорт Внуково из Ново-Огарева или просто пересекает трассу на пути в Кремль, транспорт на скоростной дороге надолго встает в обоих направлениях. А потом автомобили разгоняются, наверстывая упущенное. И разбиваются всмятку, зацепившись боками на узких полосах, не соответствующих дорожным стандартам.
Чтобы обеспечить скоростной проезд кортежу, в ущерб безопасности используются и другие ухищрения. Так, например, на скоростной трассе Кутузовского проспекта отсутствуют предусмотренные стандартами барьерные ограждения. Раз отсутствуют, лобовые столкновения со смертельным исходом, в которых, как правило, участвует сразу несколько машин, здесь не редкость.
Гаишники в таких случаях сетуют на нарушение скоростного режима. Мол, ограничение скорости — 60, а поток несется со скоростью 100 — 120. Но их возражения от лукавого. И Новый Арбат, и Кутузовский проспект до Триумфальной арки по градостроительным стандартам — улицы непрерывного движения. Расчетная скорость на такой трассе — 100 километров в час. За Поклонной горой застройка заканчивается. По стандартам это уже не улица, а дорога непрерывного движения. И расчетная скорость на ней как раз 120. Ограничение 60 километров в час — это для того, чтобы никто не вздумал догонять президента. Раньше, как и на многих трассах столицы, было 80. Но как только два московских студента попытались однажды «встроиться» в кортеж, знаки поменяли, студентов объявили террористами (дома, как водится, нашли патроны, запалы от гранат и тротиловую шашку) и чуть было не посадили.
О необходимости строительства барьерных ограждений на всех скоростных трассах всерьез никто не спорит. В последнее время они появились практически на всех основных магистралях Москвы (Ленинградское шоссе, Дмитровское, Ярославское, Звенигородское, проспект Мира, Третье транспортное кольцо). Но показательно отсутствуют на трассах, где ездят президент и другие «кортежные лица». А это спецмаршруты на Рублевку, дорога без барьеров в правительственный аэропорт Внуково-2, Каменные мосты, Болотная площадь, Большая Якиманка, начало Ленинского проспекта.
Народ на этих магистралях исправно и тяжко бьется, однако исков в суд ни по поводу ДТП с тяжелыми последствиями, ни по поводу опозданий в аэропорт на организаторов спецпроезда никто из граждан не подает. Почему?
— В суде будет трудно доказать причинно-следственную связь между отсутствием ограждения и спецпроездом, — считает юрист общественного движения «За права человека» Татьяна Волкова. — Скорее всего, виновником признают того, кто оказался на встречной полосе. А ФСО либо посчитают ненадлежащим ответчиком, либо как-то иначе выведут из-под удара.
Протягивание
Представители ФСО обычно говорят, что улицы и дороги перекрываются лишь на самое минимальное время, необходимое для проезда кортежа. Любой засвидетельствует: это не так. Вот типовая картинка: девять часов вечера, светофор на Рублево-Успенском шоссе, на повороте к Ново-Огареву, стыдливо краснеет 58 минут, а гаишники устало выслушивают, что народ думает и о них, и о тех, кому они здесь «служат». Налицо состав преступления, предусмотренный статьей 319 Уголовного кодекса («Оскорбление представителя власти»). Однако никто против разъяренных автомобилистов дел не заводит: отводить душу попавшим под спецпроезд не запрещено, а сверхдлинный красный — это, оказывается, ноу-хау такое.
— Это называется «протягиванием», — объясняет инспектор Иван Гаврилов, стоя под красным сигналом на Серпуховской площади. — Когда трассы забиваются, с пульта городского ГАИ «протягивают» все основные магистрали, отсекая второстепенные улицы.
Второстепенные, однако, при каждом таком протягивании забиваются так, что закупориваются все перекрестки до Садового кольца. А стоит на Садовом забить пробкой один перекресток, скажем, на Зубовской площади, где до сих пор нет транспортной развязки, и весь центр города столбенеет уже намертво.
Надо особо подчеркнуть: протягивают улицы не только после президента и премьера, что еще можно признать оправданным, а по случаю всякого прохождения автопоезда в рамках спецрежима. Так что каждое перемещение допущенного к номенклатурной услуге чиновника или крутого бизнесмена влечет за собой транспортный спазм в столичном движении.
Недавнее помпезное скручивание мигалок представителями власти не облегчило дела, а лишь увеличило количество кортежей на дорогах. Лимузины многих охраняемых лиц едут теперь без мигалок, зато впереди их проталкивает «ледокол» — милицейская машина сопровождения, упакованная «светомузыкой» по полной программе. И для иждивенцев «ледоколы» прописаны — их тоже протягивают.
Зов природы
Под занавес еще одна типовая картинка: глухая пробка вокруг Кремля, истомленные люди в ожидании очередного спецпроезда. Стоят так долго, что уже превышает всяческие физиологические возможности организма. И вот полный пассажиров «москвичок» останавливается на набережной у Москворецкого моста. Местность открытая. Что делать? Рядом, правда, укромная будочка есть. Милиционер сидит, мост, что ли, охраняет. На счастье пассажиров «москвича» милиционер выходит из будочки и подходит к водителю. «Остановка запрещена!» — «Кем запрещена? Никакого знака здесь нет». — «Я здесь знак!» — тычет себе в грудь постовой.
Долго они так препирались. Пока к будочке не сбегали все истомившиеся в пробке пассажиры. А на другой стороне Кремлевской набережной тоже пробка на километр. Останавливается длинный белый «микки-маус» с джипом сопровождения. Все, кажется, предусмотрено в таком лимузине. Бар, домашний кинотеатр, только биотуалета нет. Выходят два пассажира, рядом — охранники. И пристраиваются в «укромном месте» — на стыке стены и Водовозной башни.
Нехорошо, конечно. Нецивилизованно. А что людям делать? Ведь расставить вдоль спецтрасс будочки с туалетами пока еще никто не догадался…
В ЦИВИЛИЗОВАННЫХ СТРАНАХ
Марк Марк, художник
(Амстердам, Королевство Нидерланды)
Конечно, лидеров страны у нас тоже охраняют, но стараются это делать, оставаясь в тени, не выпячиваясь. После 11 сентября ситуация стала меняться, но у нас до сих пор есть министры, которые спокойно отправляются на работу на велосипедах.
Те, кто пользуется охраной, стараются, чтобы это было незаметно для окружающих. Никаких мигалок, сирен. Такая вызывающая феодальная помпезность, как в Москве, она бы никак не вписывалась в традиции протестантской этики. Открыто, с вооруженной гвардией охраняется лишь дворец королевы. Но даже там вы не встретите автоматчиков в бронежилетах, как у московских офисов. Голландцы твердо верят, что показная вооруженность лишь провоцирует насилие.
Серж Опп, дипломат
(Брюссель, Королевство Бельгия)
Никаких мигалок, никаких бронированных лимузинов! Лишь король едет во дворец из своей резиденции с автомобилем сопровождения. Но когда на перекрестке загорается красный свет, обе машины стоят. Движение никогда не перекрывается. Ничего похожего на Рублевское шоссе у нас нет. Нет такого понятия, как загородная правительственная резиденция. Да, премьер-министр живет в своем загородном доме. Но это его семейный дом. Он в нем жил до того, как стал премьером. И будет в нем жить, когда его полномочия закончатся. Рядом — дома соседей. Никаких «кирпичей».
Татьяна Унуковская, юрист
(Лондон, Великобритания)
Однажды в Лондоне американский президент вместе с нашим премьером как-то битый час просидел перед светофором в «роллс-ройсе». Стояли перед разводным мостом на Темзе, по которой проплывала какая-то баржа. У речников — свое расписание, которое никто не стал менять в угоду Джорджу Бушу.
Гисберт Мрозек, журналист
(Берлин, Федеративная Республика Германия)
Члены правительства — это всего лишь наемные менеджеры, управляющие делами общества. А сейчас в правительстве много социал-демократов, «зеленых». Для них лимузин с охраной вообще неприемлем. Многие ездят на велосипеде или вообще идут пешком. Пешком ходит и наш самый большой социал-демократ, председатель правительства земли Бремен Хенинг Шерф. Самый большой, потому что выше двух метров. Синие мигалки только у машин «скорой помощи», пожарных и полиции.
Халид Мусаед Аль Сейф,
бизнесмен (Саудовская Аравия)
В Саудовской Аравии есть много богатых людей, но они не любят показухи. Я знаю бизнесменов, которые, возвращаясь из поездок, берут такси. Наши министры сами водят машину. А у братьев короля нет охраны!
С МИГАЛКОЙ ПО РОССИИ
Тема спецпроездов на Руси имеет давнюю историю. У опричников Ивана Грозного в качестве мигалок и федеральных номеров использовались песьи головы и метлы, прикрепленные к конской сбруе. Однако кортеж с охранниками зачастую становился удобной мишенью благодаря своей заметности. Именно так погиб Александр II.
В наше время чаще гибнут те, кто случайно встречается на пути мигалок. В Саратовской области джип из кортежа подрезал «жигуленок», а сам при этом перевернулся. Погиб охранник. В Татарии на трассе Казань — Набережные Челны, разогнавшись с мигалкой на узкой дороге, перевернулся председатель Госсовета Татарстана Мухаметшин, потом вице-премьер Муратов врезался во встречную «девятку». Были погибшие. На Камчатке выехавшие на встречную полосу охранники Владимира Рушайло (на фото) перегородили дорогу появившемуся из-за поворота автомобилю. В столкновении погибли оба его пассажира и был тяжело ранен водитель. Погибли и офицеры ФСО. Единственный прецедент, когда фемида встала на сторону простого водителя, — это случай с Олегом Щербинским, которого пытались обвинить в смерти губернатора Евдокимова. Но это произошло лишь в результате многочисленных акций протеста, на волне которого появилась «Свобода выбора», общественная организация, последовательно отстаивающая права автомобилистов.
Фото: АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВ/ИТАР-ТАСС; PHOTOXPRESS.RU; ДАНИИЛ ИВАНОВ/КОММЕРСАНТ