Будучи автором текста трех государственных гимнов, я решил, что называется, в назидание потомкам рассказать, как все это было на самом деле.
Летом 1943 года правительство страны приняло решение о создании нового Государственного гимна СССР взамен «Интернационала».
В тот период я и мой давний друг Габо (Габриэль Аркадьевич Уреклян, выступавший в печати под псевдонимом Г. Эль-Регистан) большую часть времени находились на фронте и лишь наездами появлялись в столице. Габо останавливался в гостинице «Москва», а я — на своей квартире.
Заглянув как-то в ресторан «Арагви» за «подкреплением», я встретил там группу известных московских поэтов, которые собрались в ресторане пообедать после «важного» совещания у Ворошилова.
— Что за «важное» совещание? — поинтересовался я.
— Будет создаваться новый Гимн Советского Союза. Объявлен конкурс на лучший текст! — ответил кто-то. — Были приглашены все «песенники».
— Но почему же не пригласили меня? — не без некоторой обиды спросил я своего друга.
— Ты же сам сказал, что пригласили «песенников», а ты детский поэт! — ответил Эль-Регистан.
— Но я же все-таки сочинил несколько песен, — возразил я.
В ранний утренний час следующего дня звонок в дверь поднял меня с постели. На пороге стоял Габо.
— Мне приснился сон, будто мы с тобой стали авторами гимна! — с порога обескуражил он. — Я даже записал несколько слов, которые мне приснились!
Габо протянул мне гостиничный счет, на обороте которого я прочитал: «Великая Русь», «Дружба народов», «Ленин»...
«А почему бы нам действительно не попробовать свои силы? — подумал я. — Ведь не боги же горшки обжигают».
Но как пишутся гимны, никто из нас двоих не знал.
Первым делом заглянули в энциклопедию: «Гимн — торжественная песнь... Гражданская молитва народа...»
Содержание? Надо взять за основу Конституцию СССР.
Стихотворный размер? Мы вспомнили часто звучавший по радио «Гимн партии большевиков» со словами В И. Лебедева-Кумача на музыку А В. Александрова. Решили взять за основу стихотворного размера первый куплет этой песни.
И тут же принялись за работу. Я сочинял, Габо вносил предложения, редактировал формулировки.
Сочиненный текст послали по почте Д Д. Шостаковичу.
Вернувшись из очередной поездки на фронт, мы узнали, что великий композитор написал музыку на наши слова и что все варианты текстов и музыки, представленные на рассмотрение высокой комиссии во главе с К Е. Ворошиловым, в самом разнообразном исполнении еженедельно прослушиваются в Бетховенском зале Большого театра СССР.
Мы по заданию военного командования вылетели на фронт. И вдруг нас вызывают в Кремль, к Ворошилову.
Клим Ворошилов! В нашем представлении — легендарный полководец. Мы были тогда далеки от мысли, что не без его ведома, а подчас не без его прямого участия уходили в небытие действительно легендарные военачальники, маршалы Советского Союза, командующие армиями. Его подпись скрепляла документы, становившиеся смертными приговорами многим соратникам.
Рассказывают, что однажды Сталин, испытывая его на верность, спросил Ворошилова: «Ты можешь застрелить ради меня свою любимую собаку?»
И Ворошилов на глазах у Сталина застрелил любимого пса.
Сама судьба свела счеты с верным сатрапом Верховного Главнокомандующего. Ворошилов полностью оглох. В глубоком безмолвии, наедине со своими мыслями медленно уходил он из жизни, увенчанный многими высшими наградами за подвиги, которых не совершал.
Но правду истории мы узнали много позже.
А осенью 1943 года, едва прилетев с фронта, мы явились в Кремль, к Ворошилову.
— Товарищ Сталин обратил внимание на ваш вариант текста! — говорил, обращаясь к нам, Ворошилов. — Очень не зазнавайтесь. Будем работать с вами.
Перед маршалом на столе лежит отпечатанная в типографии книга в красной обложке. В ней собраны все варианты будущего Гимна СССР, представленные на конкурс десятками авторов. На 83-й странице закладка: наш текст с пометками Сталина.
— Основа есть, — продолжает Ворошилов. — Но вот посмотрите замечания товарища Сталина. Вы пишите: «Свободных народов союз благородный». Товарищ Сталин делает пометку: «Ваше благородие?» Или вот здесь: «…созданный волей народной». Товарищ Сталин делает пометку: «Народная воля?» Была такая организация в царское время. В гимне все должно быть предельно ясно. Товарищ Сталин считает, что называть его в гимне «избранником народа» не следует, а вот о Ленине сказать, что он был «великим».
До поздней осени мы были заняты доработкой текста. Нам приходилось слышать, что, дескать, не стоило в советском гимне употреблять слово «Русь», поскольку это понятие архаическое. Но нам казалось, что именно это слово и привлекло внимание Сталина. 28 октября главный редактор газеты «Сталинский сокол», бригадный комиссар В П. Московский сообщает о срочном вызове к Сталину.
3а нами послан автомобиль «линкольн». Уже знакомый нам полковник из охраны Сталина нервничает:
— Никак не могли вас найти! Вас ждут!
Чекисты, а не могли найти! Въезжаем в Кремль. У нас не проверяют документов. Проводят прямо в приемную Сталина. 3 десь в ожидании вызова на доклад к Главнокомандующему сидят два прославленных военачальника. Маршалы не без удивления смотрят на майора и капитана в нечищеных сапогах, навстречу которым поднимается из-за стола помощник Сталина Поскребышев.
В темном тамбуре между дверьми машинально крестимся и переступаем порог державного кабинета.
На часах 22 часа 30 минут.
У стены, под портретами Суворова и Кутузова, длинный стол для совещаний. Справа, вдали, столик с разноцветными телефонными аппаратами. За длинным столом в каком-то напряженном молчании сидят «живые портреты»: Молотов, Берия, Ворошилов, Маленков, Щербаков…
Прямо против нас стоит с листом бумаги в руках сам Сталин.
Мы здороваемся:
— Здравствуйте, товарищ Сталин!
Сталин не отвечает. Он явно не в духе.
— Ознакомьтесь! — говорит Сталин. — Нет ли у вас возражений? Главное, сохранить эти мысли. Возможно это?
— Можно нам подумать до завтра? — отвечаю я.
— Нет, нам это нужно сегодня. Вот карандаши, бумага… — приглашает нас к столу Сталин.
Мы садимся против «живых портретов». Необычная обстановка смущает.
— Что? Неудобно здесь работать? — спрашивает Сталин, улыбаясь. — Сейчас вам дадут другое место.
Майора и капитана проводят в комнату рядом с приемной. Приносят чай, бутерброды. Мы голодны. Сначала едим, пьем чай.
Запев третьего куплета не ложится в размер предыдущих. Однако выход из положения есть. Множество вариантов этого четверостишия, написанные накануне, помогают нам быстро решить задачу. Но мы не торопимся. Для солидности выдерживаем время. Возвращаемся в кабинет Сталина. Маршалы все еще ждут приема у Главнокомандующего. Но тот занят: утверждается новый Гимн Советского Союза!
После короткого обсуждения нового варианта четверостишия Сталин обращается к членам политбюро:
— Каких захватчиков? Подлых? Как вы думаете, товарищи?
— Правильно, товарищ Сталин! Подлых! — соглашается Берия.
— На этом и остановимся! Товарищ Щербаков, пусть этот текст отпечатают сейчас на машинке. А вы пока посидите с нами, — обращается к нам Сталин.
Так появился куплет, в котором были строки:
«Мы армию нашу растили в сраженьях,
Захватчиков подлых с дороги сметем!»
В приемную мы выходим вместе с Берия.
— А если мы вас отсюда не выпустим? — зловеще шутит кремлевский инквизитор.
В иных обстоятельствах эта «шутка» стоила бы нам дорого.
Очередной вариант текста был передан в ансамбль А В. Александрова. Наиболее удачно звучала музыка Д Д. Шостаковича и А И. Хачатуряна. Однако имелась в виду возможность использования уже известной музыки А В. Александрова для Гимна партии большевиков. Итак, в соревнование вступили два варианта гимна. Один основной — тот, на который писали музыку многие композиторы, и второй, как бы запасной, на музыку А В. Александрова.
Мы с Эль-Регистаном снова вылетели на фронт, но вскоре меня опять экстренно разыскали и привезли к командующему фронтом генерал-лейтенанту Курочкину. Тот говорит: «Срочно звоните Ворошилову, он интересуется, где вы пропадаете».
Дозваниваюсь до Ворошилова, слышу в трубке: «Товарищ Сталин просит у вас узнать, можно ли изменить знак препинания в такой-то строке?»
Естественно, я не возражал. Но что это? Блажь? Актерство? Или в этом факте заключен какой-то скрытый смысл?
Наступил день окончательного утверждения гимна.
В пустом зале Большого театра сидели оба автора текста гимна. В правительственной ложе — члены правительства и политбюро.
В исполнении симфонического оркестра Большого театра, Краснознаменного ансамбля песни и пляски Красной Армии один за другим звучат для сравнения гимны иностранных держав, исполняется старый русский гимн «Боже, царя храни!», гимны Д Д. Шостаковича и А И. Хачатуряна на слова С. Михалкова и Г. Эль-Регистана. Наконец, на музыку Гимна партии большевиков звучит отдельный вариант нашего текста с новым припевом. Этот вариант и утверждается правительством.
Авторов приглашают в гостиную правительственной ложи. Здесь — руководители партии и правительства. Присутствуют В М. Молотов, К Е. Ворошилов, М И. Калинин, А И. Микоян, Н С. Хрущев. Здесь же М Б. Храпченко — председатель комитета по делам искусств, дирижеры А Ш. Мелик-Пашаев, С А. Чернецкий и А В. Александров, композитор Д Д. Шостакович.
В гостиной щедро накрыт стол.
— Ну что же, по старому русскому обычаю надо обмыть принятый гимн! — говорит Сталин и приглашает всех к столу. Меня и Эль-Регистана он сажает по правую и левую руку.
Здесь рассказ следует продолжить в форме диалога. Как драматургу, мне это удобнее.
Регистан (пытается положить на тарелку Сталина кусок ветчины): Разрешите за вами поухаживать, товарищ Сталин?
Сталин (отодвигает свою тарелку): Это я за вами должен ухаживать, а не вы за мной. Здесь я хозяин… Кстати, кто вы по национальности?
Регистан: Я армянин.
Сталин (с иронией): А почему вы Эль-Регистан? Вы кому подчиняетесь: муфтию или католикосу?
Регистан: Католикосу, товарищ Сталин.
Сталин: А я думал, муфтию…
Регистан (встает, поднимает бокал): Разрешите мне произнести тост.
Сталин: Разрешаем.
Регистан: Я хочу поднять этот бокал за тех, кто с нами работал: за товарища Ворошилова, за товарища Молотова и, наконец, за товарища Сталина…
Щербаков (резко): С этого надо было начинать.
Регистан (растерянно): Я хотел сказать…
Сталин (перебивает Регистана): Разрешите мне реплику. У Чехова есть рассказ про купца, который больше всех пожертвовал на храм, а его фамилию в газете написали последней. Купец обиделся. Я не купец… Продолжайте, товарищ Регистан!
Регистан (оправдываясь): Я хотел назвать по порядку тех, кто с нами работал…
Сталин (обращаясь ко всем): Мы приняли новый гимн страны. Это большое событие… Александр Васильевич Александров создал в свое время музыку Гимна партии большевиков, которая больше всего подошла для Гимна Советского Союза. (Обращаясь к Шостаковичу.) Ваша музыка звучит очень мелодично, но что поделать, гимн Александрова более подходит по своему торжественному звучанию. Это — гимн могучей страны, в нем отражена мощь государства и вера в нашу победу. Товарищ Щербаков! Нам, видимо, надо принять постановление Совнаркома? И назначить день первого исполнения гимна. Мы можем успеть дать команду нашему радио исполнить гимн в новогоднюю ночь?
После очередного тоста — а их было немало — Сталин повернулся ко мне и сказал:
— Не надо пить до дна за каждый тост. С вами неинтересно будет разговаривать. И не робейте!
— Я не робею, товарищ Сталин!
— Мы нахалов не любим, — продолжал Сталин, — но и робких тоже не любим. Вы член партии?
— Беспартийный.
Сталин помолчал и заметил:
— Это ничего. Я тоже был беспартийный.
Потом я читал стихи про дядю Степу, и Сталин весело смеялся.
В ночь на новый, 1944 год по Всесоюзному радио прозвучал новый Гимн Советского Союза. Он звучал мощной здравицей в честь советского народа, армия которого освобождала оккупированную территорию и ломала хребет фашизму.
Мог ли я тогда подумать, что спустя 27 лет (1970 год) мне придется по решению новых руководителей партии и правительства убирать из текста гимна имя Сталина и вносить в него другие коррективы? А спустя еще 20 лет (1990 год) читать в советских газетах нелестные замечания в мой адрес и рекомендации, предлагающие заменить текст гимна как не соответствующий политике партии и государства? Нет, этого я предвидеть не мог! Впрочем, действительно, какая уж в то время была «дружба народов»? Какая «сила народная»? Какой «союз нерушимый»?
Фото из архива «Огонька»