Единственная поправка правительства, которую приняла Академия наук, — это стать учреждением, что позволит и получать бюджетные деньги, и зарабатывать самим
Все «за» при одном воздержавшемся — с таким единодушием общее собрание Российской академии наук проголосовало за новый устав РАН. «Мы не можем поступиться принципами, которые лежат в основе 300-летней истории нашей академии!» — заявил накануне голосования президент РАН Юрий Осипов. А его заместитель академик Геннадий Месяц и вовсе призвал коллег: «Давайте дружно покажем, что Академия наук — это не та организация, о которую можно вытирать ноги!» Академики не поступились и показали. В итоге ничего не изменилось.
БЛАГИЕ ПОМЫСЛЫ
Куда приводит дорога, вымощенная благими намерениями, — известно всем. Реформа отечественной науки тоже начиналась с самых благих побуждений — повысить эффективность исследовательских институтов, вернуть российской фундаментальной науке мировой статус etc. Вот смотрите, говорили ученым, как прекрасно все устроено на Западе — там исследовательские институты существуют при вузах, то есть тамошние академики одновременно исследуют свои кварки и прочие квазары и тут же преподают науки студентам, готовят, так сказать, себе смену. И с инновациями там проблем тоже нет — потому что там есть конкурс идей и грантов, и люди, дающие деньги на разработку, заинтересованы в скорейшем внедрении всех передовых научных идей. А у нас, в России, все наоборот — академики работают отдельно, студенты учатся отдельно, денег никто не дает и вообще — все у нас по старинке устроено, непрогрессивно. Поэтому нужно слить академию с Министерством образования и науки (а зачем нам в стране два научных ведомства?), а потом построить гигантские холдинги — научные центры.
Ученые попытались было возражать, припоминая то слова Киплинга о несхожести Запада и Востока, то старую русскую поговорку об относительности понятия «хорошо» для русского и немца. Однако, как и ожидалось, концепция спора от абстрактных идей западничества и славянофильства довольно скоро перешла к вполне конкретным вопросам о судьбе имущества РАН. А сегодня в состав академии входят 425 научных учреждений и организации научного обслуживания и социальной сферы. РАН включает в себя 9 специализированных и 3 региональных отделения, а также 13 региональных научных центров. А это свыше 113 тысяч человек, из них научных работников — около 56 тысяч. И 31 миллиард бюджетных рублей в год.
КОНЦЕПЦИЯ ИЗМЕНИЛАСЬ
Наиболее же остро конфликт между РАН и правительством вспыхнул осенью 2004 года из-за разработанного министерством проекта «Концепции участия РФ в управлении имущественными комплексами в сфере науки». В Концепции ученым было предложено оставить бюджетное финансирование для очень небольшого количества НИИ, отправив остальных академиков в самостоятельное плавание.
Как объяснил в одном из выступлений заместитель министра образования и науки Дмитрий Ливанов, такие крутые меры были «связаны как с реформой бюджетного сектора в целом, так и с необходимостью расширения конкурентной среды в сфере фундаментальных исследований и переходу к грантовому финансированию научных исследований». Кроме того, Минобрнауки извлекло на свет итоги проверок финансовой и хозяйственной деятельности РАН, в ходе которых были выявлены многочисленные нарушения финансовой дисциплины. В ответ президиум РАН потребовал отставки команды министра Андрея Фурсенко. Замечания проверяющих по поводу неэффективного управления и непрозрачности они назвали «развалом науки».
Конфликт продолжался около двух лет, но в итоге в феврале 2006 года глава Минобрнауки Андрей Фурсенко и президент РАН Юрий Осипов заключили перемирие, подписав совместную «Концепцию модернизации структуры, функций и механизмов финансирования российской науки». За РАН признали приоритетную роль «в генерации российской научной мысли» (и убрали из текста список бюджетных НИИ), а взамен этого академики согласились на постепенное «рыночное» реформирование.
НЕ ПО УСТАВУ
В чем состоит суть этих реформ, ученые узнали в сентябре прошлого года, когда правительство одобрило поправки в закон «О науке и государственной научно-технической политике», согласно которым РАН следовало переименовать в ГАН — Государственную академию наук. Вместе с изменением аббревиатуры менялся и статус академии — отныне ее руководителя назначал президент, а устав утверждался правительством. Однако для закрепления этих нововведений требовалось, чтобы их одобрили и сами академики.
Для ускорения реформы Дмитрий Ливанов даже прислал академикам «шпаргалку» — проект так называемого модельного устава (МУ), который, по словам ученых, был разработан в некоем фонде «Центр экономических исследований и распространения экономической информации «Открытая экономика» (в самом фонде утверждают, что они ничего такого не разрабатывали, а просто передали Минобрнауки свои наработки, которые они делали еще два года назад по другому поводу и для другого клиента — словом, темная история). Так вот, в соответствии с МУ над общим собранием, президиумом и президентом академии вводилась новая управляющая структура — наблюдательный совет из девяти человек: по три от РАН и правительства, по одному — от Госдумы, Совета Федерации и президентской администрации. Им-то и передавались все функции управления бюджетом и имуществом академии.
- По сути, нам предложили менеджеров, которые бы за нас управляли нашим имуществом, — говорит вице-президент РАН Александр Некипелов. — Но нам такие менеджеры не нужны, нам нужны крепкие советские завхозы. Ведь весь сыр-бор крутится вокруг стоимости аренды тех или иных помещений у наших НИИ. Но все отчеты о финансовой деятельности академии показывают, что доходы от аренды площадей составляют лишь три процента от суммы всех доходов академии. Исследование, которое обошлось в миллион долларов, показало, что эти менеджеры смогут увеличить доход от аренды на 35 процентов. Но ведь почти весь этот прирост съедят сами менеджеры, оставив академии сущие крохи. Так из-за чего все это нужно городить?!
Кроме того, как указывают многие академики, разделение функций по определению приоритетов научных исследований и по управлению средствами — тоже вопрос не бесспорный. Ведь кто платит, тот и заказывает музыку (вернее, науку). Вот, к примеру, весь прошедший год российские физики строили «непротиворечивую модель фантомного векторного поля, нарушающего инвариантности Лоренца». С точки зрения ученого, эта работа — громадный прорыв в познании устройства Вселенной. Но с точки зрения менеджера, эти фантомные векторные поля — пустая трата миллионов рублей, ибо на нарушениях инвариантности Лоренца бизнес не сделаешь.
В академии среди несогласных были и самые несогласные. Например, академик и нобелевский лауреат Жорес Алферов:
— Мы на наблюдательный совет не должны соглашаться ни на каких условиях — он нарушает сам дух и традиции российской науки!
Еще более решительно отозвался вице-президент РАН Геннадий Месяц:
— Работа по обсуждению устава проходила в ситуации шантажа и давления — нам фактически поставили ультимативные условия, когда говорили: или вы принимаете наш модельный устав или мы не дадим вам бюджет. Но что такое бюджет? Это принятый Государственной думой закон. И неисполнение этого закона является преступлением.
Понятно, что какую бы «Концепцию модернизации» президиум академии ни подписывал, сами ученые уверены: как бы ни развивался конфликт, но десятки тысяч людей без зарплаты не останутся.
ЧТО ДАЛЬШЕ?
В итоге академики проголосовали за свой вариант устава РАН, подготовленный комиссией академика Юрия Осипьяна. В документе академия проигнорировала все требования Минобрнауки. Более того, из текста исчезло и поначалу прошедшее предложение о введении возрастных ограничений для руководства РАН и ее подразделений.
Единственное, что отличает новый устав от старого, — это новая форма организационно-правового существования РАН: теперь академия (равно как и малые отраслевые академии наук) будет считаться государственным учреждением. Такая форма, как считают ученые, наиболее удобна для науки, поскольку статус учреждения дает право как на бюджетное финансирование, так и на внебюджетные заработки. И в этой формуле, видимо, суть разногласий: платите, не отнимайте помещения, а остальное мы заработаем сами. Одновременно РАН останется и самоуправляемой организацией, то есть сохранит право создавать собственные органы управления и распоряжаться своим имуществом.
— Самое главное, что наш устав написан в полном соответствии с требованиями закона и в духе поправок, одобренных президентом, — говорит академик Осипьян. — Если бы мы хоть на йоту отошли от требований закона, наш устав был бы опротестован в Конституционном суде.
Возможно, ученый излишне оптимистичен и все еще впереди?
Понятно, что и следование букве закона вовсе не гарантирует того, что устав РАН будет одобрен правительством. Сами академики на этот счет не слишком расстраиваются. Как рассказал вице-президент РАН Александр Некипелов, если правительство не утвердит устава, то он снова вернется к академикам для доработки. Новое общее собрание состоится не ранее осени — по все еще действующему старому уставу РАН о дне общего собрания полагается объявлять не менее чем за 4 месяца до его проведения. Далее академики вновь примут нужный им устав и снова отправят его в правительство — теоретически этот процесс может повторяться сколь угодно бесконечно. К тому же впереди выборы, а это значит, что в правительстве вполне могут произойти кадровые изменения — к примеру, заместитель министра Дмитрий Ливанов уже ушел из министерства на пост ректора Московского института стали и сплавов.
Словом, как в той басне про Ходжу Насреддина: либо осел помрет, либо хан.
МНЕНИЕ МИНИСТРА АНДРЕЯ ФУРСЕНКО
«Мы должны ориентироваться не на количество, а на качество институтов. У России все равно нет ресурсов для сохранения системы науки, унаследованной с советских времен. И волей-неволей менее эффективные институты и люди должны быть сокращены…»
Июнь 2004 г.
«Россия вполне способна восстановить паритет по трем отраслям — нанотехнологии, биотехнологии и живые системы. В мире, может быть, 10 — 15 макротехнологий, которые движут вперед экономику. В некоторых из них лидером может стать и Россия».
Июнь 2006 г.
«Академия должна быть сохранена, но ее структура и организация должны существенно поменяться с учетом требований времени… Существует несколько сценариев (реформирования)... Есть и не оптимальные, по моему мнению, сценарии, сторонники которых имеются не только среди чиновников. Эти сценарии связаны с отчуждением от РАН функций управления ее имуществом. Академии останется лишь функция экспертного сообщества. Такое предложение может вызвать лишнюю напряженность в обществе…»
Август 2006 г.
«Академия должна определиться — либо она автономна, а значит, не имеет права на госимущество, либо встроена в систему государственных отношений, и тогда ее финансовую и административную деятельность должны контролировать органы власти...»
Декабрь 2006 г.
«Слухи о ликвидации Российской академии наук — чистой воды вздор, они не имеют под собой никаких оснований. Академия была, есть и, безусловно, будет. Естественно, вызовы XXI века потребуют от штаба академической науки решительнее реформировать структурные подразделения, уделяя первоочередное внимание критическим прорывным направлениям…»
Февраль 2007 г.
«Я думаю, что то, что в модельном уставе, может быть, излишне много говорилось про управляющую роль наблюдательного совета, что и оттолкнуло академиков от более конструктивного обсуждения этого предложения. Очень жаль. Никакой попытки подмять академию под исполнительную власть не было и быть не может. Я думаю, что мы рассмотрим тот устав, который принят... А вопрос наличия или отсутствия наблюдательного совета — это все-таки не есть вопрос законодательный, это вопрос эффективной работы… Если мы придем к выводу, что эффективность работы Академии наук будет выше и без наличия этого органа, я не считаю, что мы должны жестко настаивать на этом вопросе…»
Март 2007 г.
Фото АЛЕКСЕЯ АНТОНОВА/ИТАР-ТАСС