Начало XXI века в России (и в такой же степени на Украине) ознаменовано бумом рейдерства. По вопросам рейдерства проводятся заседания правительства, палат парламента, организуются бесконечные конференции, круглые столы. Издаются антирейдерские памятки, рекомендации, защищаются диссертации. Известный адвокат Павел Астахов сочинил даже роман «Рейдер». Такое повышенное внимание к теме объяснимо — ведь речь идет об угрозе безопасности страны. Главные черты оргпреступности — это получение сверхприбылей путем использования мошенничества, насилия, других криминальных методов и коррумпированных связей. Все эти признаки налицо, когда анализируешь нынешние проявления рейдерства.
Мафиозные структуры быстро поняли, что рейдерство — это более доходный и более безопасный бизнес, чем, например, торговля наркотиками. Вложив несколько сот тысяч долларов в рейдерский захват, можно отхватить собственность в несколько десятков, а то и сотен миллионов долларов. Опасность быть разоблаченным до недавнего времени была минимальной. Ведь правоохранительным органам была дана «сверху» установка «не лезть в споры хозяйствующих субъектов». А «субъекты» это знали и творили беспредел, используя нередко бейсбольные биты и другие привычные предметы корпоративных споров.
У большинства крупных и мелких организованных преступных формирований рейдерство стало новым «хобби».
Как известно, рейдеры в переводе с английского — это лица, совершающие налеты, набеги. В Британском Королевстве рейдерами называли также военные корабли, уничтожавшие транспортные и торговые суда противника.
Рейдерство как криминальный способ захвата предприятий и бизнеса появился в 1920 — 1930-х годах в США, в период, когда шло оформление американской организованной преступности, когда процветал гангстеризм. Рейдерство уже тогда стало наиболее эффективной формой организованной преступности. Но вряд ли американские гангстеры могли мечтать о тех формах и масштабах криминального рейдерства, которые процветают в современной России.
Официальные цифры здесь также мало о чем говорят. В 2004 году в производстве следователей находилось 171 уголовное дело по фактам рейдерства (как правило, здесь фигурируют статьи УК РФ о самоуправстве, мошенничестве), в 2005 году — 346 дел, в 2006 году — 354.
На начало апреля т г. на разных стадиях расследования находится 32 так называемых резонансных уголовных дела на рейдеров, которые пытались захватить 110 компаний общей стоимостью более 4 млрд долларов. Но все это даже не верхушка айсберга реальных фактов рейдерства, а только тонкая его «наледь». Можно спросить практически любого представителя бизнес-структур: «Сталкивались ли вы лично с фактами криминального рейдерства?» В большинстве случаев будет утвердительный ответ.
Рейдеры сейчас — это специализированные группы в структуре преступных сообществ либо автономные группы, действующие, как киллеры, — «на заказ».
В основе современного российского рейдерства — коррумпированные связи с судами, налоговыми и правоохранительными органами. Только с помощью последних возможно возбуждение заведомо неправомерных исполнительных производств в различных регионах страны для создания «обеспечительных» мер; возбуждение заказных уголовных дел с целью ареста имущества в рамках следственных мероприятий; организация заказных налоговых проверок; использование силовых структур милиции (ОМОНа, вневедомственной охраны), судебных приставов для физического захвата предприятий.
Только с помощью коррумпированных связей с судебными приставами возможно массовое использование рейдерами поддельных судебных решений. И только с помощью коррумпированных связей рейдеров с государственными регистрационными органами возможна массовая регистрация поддельных документов о правах собственности.
Наглядным примером коррупции является деятельность самарской группы компаний RBE во главе с бизнесменом Андреем Шокиным, которая путем рейдерских захватов сумела прибрать к своим рукам объекты Минобороны — Дворец спорта ЦСК ВВС и военный санаторий «Волга», самарский загородный парк, 238 объектов муниципальной собственности. Этот рейдерский спрут дотянул свои щупальца и до Саратова. Здесь Шокин и Ко практически захватили Речной порт и заводы оборонного назначения — «ЭнергоПУЛ» и «Рефлектор».
Как удалось этой рейдерской «бригаде» действовать так нагло и эффективно? Секрет здесь прост — тесть Шокина до прошлого года возглавлял Самарскую областную прокуратуру. А друг Шокина — бывший мэр Самары Георгий Лиманский.
По всем международным стандартам подобное прикрытие рейдерства может быть оценено только как коррупционное.
Можно констатировать, что из-за коррупции в регионах рейдеры чувствуют себя вольготнее, чем в столицах. Клановость, родственные связи с чиновниками стали питательной средой для рейдерских поползновений таких компаний, как самарская RBE и ей подобных.
Рейдерство в том виде, в каком оно процветает в стране, — это не частное дело конкретных бизнес-структур. Это прямая угроза не только экономической, но и национальной безопасности. Нередки стали факты рейдерства на предприятиях ВПК, в результате которых сорваны сроки производства новой военной и космической техники.
Уже в этом году рейдеры добились того, что налоговая служба арестовала счета успешного оборонного предприятия «Базальт». А некое ООО, в котором числилось 20 человек, осуществило рейдерский захват завода в Санкт-Петербурге, выпускающего компоненты для переносных ракет «Игла». Всего, по данным российских спецслужб, рейдеры нацелились на захват более 200 оборонных предприятий.
Угрожающая ситуация складывается с рейдерскими захватами сельхозугодий. Начало рейдерских захватов земель было положено еще в 90-х годах. Тогда сделки оформлялись через долгосрочную аренду. Когда же Законом об обороте земель сельскохозяйственного назначения была введена продажа земель, начался пик рейдерства в этой сфере.
Сейчас в земельном законодательстве более 50 федеральных законов (не говоря о «законотворчестве» в субъектах Федерации) противоречат друг другу. Нельзя не вспомнить и полный правовой беспредел 90-х годов, когда колхозы и совхозы реорганизовывались в акционерные общества и крестьяне передавали свои земельные паи в уставные капиталы обществ. Ни председатели колхозов, ни крестьяне толком не знали, для чего они это делали и смогут ли они потом получить свои земли обратно. Что касается регистрирующих органов, то те не успевали выдавать земледельцам свидетельства о собственности на паи. Поэтому рейдеры активно ищут хозяйства, где свидетельства о собственности остались на руках у людей, и скупают их за копейки, пользуясь бедностью крестьян.
В чем причины взрыва рейдерства? Правы эксперты, которые считают, что практику корпоративных войн создала правовая некорректность первой постсоветской приватизации. Сама приватизация с правовой точки зрения была весьма спорна. Первичный захват (приватизация) собственности также проводился в основном криминальным либо полукриминальным путем. Законы, которые делами легитимным этот первичный захват, уже внутри себя содержали бомбы замедленного действия для новых собственников.
Например, Закон о банкротстве был просто создан для рейдеров. Согласно этому закону любой рейдер мог начать процедуру банкротства предприятия, повесив на предприятие разными способами долг. При этом после начала процедуры банкротства все собственники предприятия отстранялись от его управления. Арбитражный управляющий и рейдер-кредитор тогда, по сути, представляли одну сторону в процессе. И в сговоре с судьями они «правомерным» путем уничтожали предприятие. Новая редакция Закона о банкротстве в значительной степени эту проблему решила: число захватов через институт банкротства на порядок сократилось. На сегодняшний день все те рейдеры, которые пользовались для захватов слабостью Закона о банкротстве, теперь стали использовать противоречия корпоративного права и положения Гражданского кодекса о «добросовестном приобретателе».
Нельзя не согласиться с мнением многих экспертов о том, что нынешний порядок, который защищает больше права добросовестного приобретателя, а не прежнего собственника, провоцирует скупку краденого и фактически защищает того, кто инициировал процесс захвата.
С правовой защитой «добросовестного приобретателя» я в своей практике впервые столкнулся, работая начальником российского бюро Интерпола в 1997 — 1999 годах. В тот период сотрудники ГАИ стали в массовом порядке выявлять иномарки, находящиеся в розыске Интерполом. А владельцы этих краденых иномарок в массовом порядке стали предъявлять решения судов о том, что они являются добросовестными приобретателями. Далее эти «добросовестные приобретатели» и судебные приставы стали требовать, чтобы их краденые иномарки были сняты с учета Интерпола. Естественно, мы в этом отказывали: такого снятия с учета быть не может, так как Уголовный кодекс РФ и международное уголовное право, в отличие от Гражданского кодекса РФ, отстаивает в первую очередь интересы собственника, а не скупщика краденого — «добросовестного приобретателя». Тогда судебные приставы стали угрожать руководству российского бюро Интерпола привлечением к уголовной ответственности за неисполнение их решений.
Налицо — та же модель рейдерства, которая в настоящее время позволяет мафиозным структурам совместно с их коррумпированными связями захватывать имущество на десятки, сотни миллионов и даже миллиарды долларов.
Конечно, хорошо, что принимаются антирейдерские поправки к законодательству, регулирующему экономическую деятельность. Но все же борьба с рейдеромафией возможна только с помощью мер уголовно-правового воздействия. И, надо сказать, что практика здесь постепенно нарабатывается.
В прошлом году в Санкт-Петербурге была разгромлена одна из рейдерских структур тамбовского преступного сообщества. Обвинение предъявлено 44 лицам, 27 человек арестовано, по делу проходят несколько чиновников и сотрудников налоговых служб, а также работники милиции. Преступная группа, по данным следствия, пыталась захватить 15 городских предприятий, в планах был захват еще 40 объектов. Деятельность рейдеров была пресечена при попытке захвата С.-Петербургского нефтяного терминала (стоимость компании оценивается в 600 млн долларов) и кондитерской фабрики им. Крупской.
По примеру питерской милиции действуют оперативники Екатеринбурга, где осенью прошлого года был арестован известный предприниматель, бывший депутат законодательного собрания Свердловской области Павел Федулев: он обвиняется в захвате рынка «Оборонснабсбыта». Этот захват проходил 15 декабря 2003 года, когда около 200 вооруженных людей в масках устроили на территории рынка беспорядки, пытаясь добиться смены руководства. Захватчики крушили все. Около 100 человек были ранены, четверо госпитализированы.
Громким может стать и судебный процесс в Москве по делу инвестиционной компании «Россия». Членам этой рейдерской группы инкриминируется обвинение по ст. 210 УК РФ — организация преступного сообщества. От деятельности ИК «Россия», построенной на «черных» схемах отъема собственности, пострадало более 50 московских предприятий. Арестовано уже 28 членов группы.
Преступный мир очень чутко реагирует на изменение уголовной политики и правоприменительной деятельности. Если наступление на криминальные рейдерские структуры повсеместно будет осуществляться в режиме борьбы с оргпреступностью, мафия вынуждена будет переквалифицироваться на другие виды преступного промысла и оставить корпоративные споры для цивилизованного решения.
ХРОНИКИ РЕЙДЕРОВ
Термин raider появился еще в те времена, когда Британия только боролась за титул владычицы морей. Рейдерами тогда называли военные корабли. Новый смысл этому слову дал финансист Джей Гульд, который в ходе Гражданской войны в США стал захватывать предприятия, которые должны были получить из казны крупный заказ на поставку товаров для армии. Рецепты Гульда и взяли на вооружение первые акулы российского «дикого» капитализма. Вот лишь несколько самых скандальных случаев за последнее десятилетие
1998 — захват колхоза «Ленинский луч» под Красногорском. Через искусственно запущенную процедуру банкротства из-за долгов Мосводоканалу и Мосэнерго колхоз вынудили по дешевке продать землю. Сейчас все угодья бывшего колхоза застроены элитными коттеджами.
1999 — захват АОЗТ «Фрукон», одного из крупнейших складских комплексов северо-запада России. Некая группа лиц, воспользовавшись болезнью директора, захватила предприятие и провела незаконную эмиссию акций, лишив таким образом прежних акционеров — членов трудового коллектива — контроля над собственностью. С тех пор идет судебная тяжба о признании действий нынешних владельцев предприятия недействительными.
2000 — силовая скупка зданий 22 московских универмагов, среди которых были «Бухарест», «Перовский», «Первомайский», «Белград», которая проводилась якобы для английской торговой сети Tesco. В итоге магазины были перепроданы по отдельности.
2002 — компания «Сигма» через введение внешнего управления взяла под контроль таганрогский ОАО ТКЗ «Красный котельщик». Позже «Сигма» провела рейдерскую атаку с силовым штурмом на ЗАО «Кропоткинский МЭЗ» и попыталась установить контроль над самарской сотовой компанией «СМАРТС».
2004 — захват здания ОАО «НИИЭМИ» (НИИ эластомеров) вооруженными людьми, представлявшими интересы некоего ООО «Бизнес-Контракт». Паралич деятельности НИИЭМИ привел к срыву ряда работ по созданию изделий для стратегических ракет морского базирования, ракетных комплексов «Тополь», «Тополь М», «Зарядье».
2005 — захват пермского завода «Привод» — крупнейшего в России производителя турбогенераторов и погружного оборудования для нефтедобычи. Группа захвата подделала документы о якобы избрании нового совета директоров и гендиректора. Рабочие «Привода» отбили здание заводоуправления штурмом, при этом один из них получил тяжелое пулевое ранение в живот.
2006 — захват Государственного института по проектированию металлургических заводов («Гипромез»). Свои права на «Гипромез» заявила некая офшорная компания Wortmant Investment, якобы купившая их у другого офшора — Hackbridge Partners. Были предприняты три попытки силового штурма здания института, которые отбивали с помощью милиции. Тем не менее здание института сменило владельца, и руководство «Гипромеза» до сих пор пытается восстановить свое право собственности на здания.
ЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ
Художества на Брянской
Все началось три года назад, когда в дом № 2 по Брянской улице пожаловали представители фирмы ООО «Антарес» и, предъявив постановление Дорогомиловского суда столицы, потребовали у оторопевших жильцов освободить помещение. А надо сказать, этот дом является настоящей достопримечательностью площади у Киевского вокзала. Построил этот дом в конце 60-х годов ЖСК «Московский союз художников-2», в нем поселились самые известные художники Москвы, члены Академии художеств, лауреаты Госпремий. Последний, 9-й этаж заняли студии и мастерские. Некоторое время назад правительство Москвы потребовало у художников перерегистрировать права собственности на мастерские, но процесс взяло в свои руки правление кооператива «МСХ-2», которое, как и следовало ожидать, оформило мастерские на себя. А после этого все мастерские оказались в мгновение ока проданы (по договору — по 200 долларов за квадратный метр) множеству мелких фирм, а те, в свою очередь, и перепродали их «Антаресу». Тут же художники получили повестки о выселении. Один из них — Павел Котляров — после визита новых хозяев скончался от инфаркта.
— Эти преступники, — растерянно рассказывал журналистам известный график Май Митурич, — выламывали наши двери и ставили свои, железные. Они захватили несколько мастерских и заселили в них нелегалов. А одну из художниц, пенсионерку, не желавшую расставаться с мастерской, они вообще упекли в сумасшедший дом. Мы разыскали и спасли эту старушку и подали заявление в милицию.
В ходе следствия выяснились весьма любопытные вещи — оказывается, все подписи на документах о купле-продаже мастерских были поддельными, а вот председатель правления Ольга Богданова, чью подпись подделали мошенники, умерла при загадочных обстоятельствах. В заключении Главного следственного управления (ГСУ) при ГУВД Москвы так и сказано: «Неустановленные лица, действуя от имени Богдановой О М., изготовили фиктивные договора купли-продажи указанных помещений...»
В итоге художники остались в своих мастерских, а «дело художников» по поводу признания незаконными всех сделок с их имуществом находится все в том же Дорогомиловском суде. Некоторые из художников, с кем мы говорили, вспоминать о тех страшных днях не хотят и боятся. Объяснение: дело ведь еще не закончилось.
МАРАТ ДЖАКЕЛИЯ
Фото: ВИТАЛИЙ ИВАНОВ/ИТАР-ТАСС; ЛЮБОВЬ ГОЛУБЕВА/ИТАР-ТАСС