Избрание своего нового президента Франция отметила двумя праздниками. На площади Согласия собрались энтузиасты Николя Саркози и обещанных им реформ. А на площади Бастилии толпа юнцов устроила праздник непослушания — кричала обидные лозунги и швырялась камнями в полицию. Есть все основания думать, что шестой президент, избранный по деголлевской Конституции, стране запомнится
К моменту возвращения Саркози с краткосрочных мальтийских каникул в Париж с фрондой было покончено. Оппозиция осудила погромы. Полиция сообщила, что сожгли сотни авто. А пресса поведала, что двух первых задержанных с площади Бастилии приговорили к 4 месяцам строгого режима. Один, назвавшийся уличным артистом, при этом будто бы проклинал в суде свою глупость. Второй, выпускник юрфака и практикующий журналист, божился, что за три дня в предвариловке на всю жизнь утратил охоту бузить. Оба, судя по всему, не были детьми иммигрантских предместий, но и это не помогло.
В Лионе буза была помасштабнее, и там к 9 мая успели приговорить с десяток 20-летних. Состав снова пестрый — студенты, ученик водопроводчика, начинающий декоратор плюс несколько ранее судимых молодчиков, один из которых (он разбил витрину аптеки) с усмешечкой уверял, что хотел выразить радость в связи с избранием президента. Ожидается, что через суды пройдут еще десятки задержанных, но позже — суды не должны стать фоном новой кампании.
В самом деле: избирательная страда продолжается. Следующая жатва — парламентская — уже через месяц, президент Саркози имеет неплохие шансы получить большинство и в Национальное собрание. Если это случится, он сможет начать реформы, которые потребуют новых законов, а политическая борьба перейдет, так сказать, в партер. Франция уже давно пугает себя социальным противостоянием после двух туров президентских выборов — так называемым третьим туром. Не его ли предвестником стали погромы в ночь выборов Саркози?
Объяснить, что гонит на сей раз на площади и почему в застрельщиках опять молодежь, «Огонек» попросил не политика, а избирателя — своего старого знакомого Лорана БИЛЯ, преподавателя истории и географии выпускных классов в лицее Поля Элюара из парижского пригорода Сен-Дени. В ноябре 2005-го (см. «Огонек» № 46) во время затяжного противостояния полиции с пригородами Лоран объяснял нам, почему бунтуют окраины и что нужно сделать, чтобы они угомонились.
ФОРМУЛА БУНТА
Лоран, что за формула у нового бунта? Снова подростки из пригородов?
За всех не скажу, хотя в лицеях об этом спорят. Ты же знаешь: в конце 2005-го два месяца по всей Франции жгли машины, потом в 2006-м еще месяца четыре лицеисты и студенты бастовали против закона о Контракте первого найма. Оба протеста обросли структурами, они тут как тут. Молодежь убеждена, что реформы пойдут за ее счет. Да и соревнование «кто сожжет больше машин» никто не отменял: они жгут — пресса показывает — они жгут еще больше. Думаю, есть и засланные…
Кем засланные?
Ну, у полиции свои методы профилактики несовершеннолетних, разве у вас не так?.. Суть, правда, все равно не меняется: протесты эти — дурацкие. Они убивают шансы и на серьезный протест, и на достойный результат оппозиции на парламентских выборах. А вот новой власти они на руку: смотрите, мол, от кого мы вас защищаем.
И тебе удается объяснить это школьникам?
Почему мне? Проигравшие социалисты, лидеры студенческих профсоюзов говорят то же самое: дождитесь решений, тогда протестуйте… Я-то говорю проще: у вас на носу экзамены, это — пропуск в социальную жизнь, бунтовать сейчас — самоубийство. Сначала научитесь сдавать экзамены.
ПЕРСОНЫ ВМЕСТО ПАРТИЙ
А после экзаменов можно? Подожди, но ведь Саркози честно выиграл. Французы хотели столкновения правых и левых? Они его получили, и он победил.
На прошлых выборах президента, в 2002 году, когда лидер правых Ширак вышел во второй тур с крайне правым Ле Пеном, возникло чувство, будто выбор украли. Именно поэтому выбора между правыми и левыми все хотели, другое дело — хотели ли выбирать между такими правыми и такими левыми? Кстати, это по нашим меркам Саркози очень правый, а в Штатах он был бы лидером правого крыла Демократической партии.
Ты хочешь сказать, что выбор определен не политикой?
А что сегодня политика? Как объяснить, за что и против чего надо голосовать в эпоху глобализации, когда практически ничего не зависит от национальных политиков? Остается одно — соблазнить избирателя. Чем и занимались — всю кампанию дрались первые лица, а не их штабы, не партии. Кандидатов хотели видеть, их поединка ждали — сами они даже не держали паузу. Эта стратегия — сосредоточить всю политику на своей персоне — останется и после выборов. Так что за что мы проголосовали, я пока не знаю.
КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ ПОКОЛЕНИЙ
Саркози более удачливый соблазнитель, чем первая дама — кандидат в президенты Франции? Звучит диковато…
Ну, вопрос в том, кого соблазнять. Если разложить результаты этого голосования социологически, то самый интересный расклад не по половым и не по социопрофессиональным группам, а по возрастам. Сеголен Руайаль победила во всех возрастных категориях, но в одной проиграла катастрофически — в категории старше 65 лет. И этого хватило! Ты понимаешь, кто избрал Саркози и почему у него проблемы с молодежью?
Это как-то связано с тем, что в последние дни перед вторым туром он стал атаковать май 1968 года — молодежную революцию, которую вот уж лет 40 хвалят за то, что она создала современную Францию?
Хвалили ее больше при Миттеране, в 1980-е и 1990-е годы, когда утверждались, с перехлестами, как и повсюду в мире, ее ценности — от свободы в профессии до свободы в любви и в разводе. Потом маятник вернулся — а вместе с ним и мораль. Так что сейчас 68-й ругают. Саркози, правда, был против сразу: он и в 68-м рвался организовывать манифестации против Сорбонны — его, кажется, даже запирали в католическом лицее, где он учился.
Но важнее другое. Поколение, которое делало революцию 1968-го, кстати, очень многочисленное, потому что это было поколение беби-бума (послевоенного взлета рождаемости. — «О»), сегодня у власти, и не только во Франции. Они — и те, кто был за, и те, кто был против, — воспользовались достижениями той перестройки: свободным доступом к образованию, к социальному лифту, к плодам экономического бума, динамикой общества и т д. Мы — я, к примеру, 68-го года рождения, и те, кто еще моложе, — понимаем, что жить будем хуже. Нам того, что выбили себе наши родители, не достанется. А делиться они не хотят — ни пенсиями, ни благополучием. Реформы переложат на нас. Видишь: революция поколений, она тоже пожирает своих детей.
ПРАВИЛА ИЗ ИСКЛЮЧЕНИЙ
Знаешь, Лоран, а ты часом не усложняешь? Вот у нас в России уже все объяснили: Франция долго не хотела трудных реформ, конкуренции, навезла к себе иммигрантов, куча людей живут на пособия, ни хрена при этом не делают. А Саркози сказал: я из этого вытащу. Вот Франция и поверила. Она скоро перестанет быть исключением, а он станет французским Тони Блэром.
Ну, Тони Блэра как раз в эти дни провожают, и я бы не сказал что аплодисментами. Из Британии давно едут лечиться во Францию — там это среднему классу не по карману, да и жить тоже едут: там дорого и очень многие живут в долг — им полжизни платить только проценты по кредитам. Это ведь плата за либерализм Тэтчер и Блэра. Другой большой либерал в экономике — Берлускони — вообще едва ушел от суда, а в Италии вернулась коалиция с левыми. Рейгана с Бушем-старшим сменил Клинтон — маятник-то качается. Нужны новые левые, чтобы защищать не пролетариев, а средний класс.
Весь вопрос в тех пропорциях, в которых сочетаются либерализм и принципы государства всеобщего благоденствия. Оптимальное сочетание возникает из-за случайностей истории, таких государств единицы, и все они отличаются очень высоким качеством жизни — Франция, Швеция, Канада. Их модно ругать, но жить-то там хотят все, даже американцы. Это деньги все равно где зарабатывать…
Ну а что касается французской модели, то она стала давать сбои при предыдущих правительствах. При Шираке сам Саркози был лет семь на разных министерских постах, отвечая не только за МВД, но и за бюджет, например. Просто он сумел сделать так, что в кампанию об этом не вспоминали.
Но теперь-то возьмутся. Иначе с чего весь сыр-бор?
Возьмутся. Хотя не победи Миттеран на выборах в 1981-м, Жискар д’Эстен уже сделал бы то же самое. Победы Саркози давно ждали, потому что по либеральному графику Франция и вправду запаздывает. Нужно убрать государство из экономики, из социальной сферы, потому что государство — единственная инстанция, на которую в состоянии влиять гражданское общество. В этом тоже французское исключение. Сейчас наши правые хотят избавиться от комплексов, главный из которых ограничивает их еще с 1789 года и называется «Свобода. Равенство. Братство». Задача, которая стоит, — приучить страну к неравенству. Просто это во Франции трудней, чем в России.
И с чего он начнет?
Сначала надо победить в третьем туре, который начнется осенью, после экзаменов и отпусков. Профсоюзы к нему готовятся. Правительство тоже.
Я правильно понимаю: то, что происходит с Францией, — это урок истории?
Скорее — самостоятельная работа.
Фото BENOIT TESSIER/REUTRES