Портрет тирана в молодости

Наталья ГОЛИЦЫНА, Лондон

Новая книга Монтефиори читается как триллер. Это не академическая биография, а исследование жизненных установок молодого Сталина. Кроме того, архивные находки позволяют понять, как романтический поэт и семинарист превратился в фанатичного революционера и преступника. Монтефиори показывает и психологические истоки сталинского политического терроризма — их он видит в бандитских подвигах молодого Сталина, оправдывавшего интересами революции грабежи, рэкет, убийства.

МАТЬ

Свою книгу Саймон Монтефиори начинает с попытки прояснить одно из самых темных мест биографии Сталина — проблему его происхождения. Эту проблему ему помогают, в частности, решить воспоминания матери Сталина Кеке Джугашвили, записанные с ее слов в августе 1935 года и пролежавшие в грузинском государственном архиве 70 лет, пока их не обнаружил там английский историк. В Гори злые языки утверждали, что вечно пьяный сапожник Бесо Джугашвилии вовсе не был подлинным отцом Сталина и называли трех наиболее вероятных кандидатов: Якова Игнаташвили, Дамиана Давричи и священника Чарквиани.

Монтефиори пишет: «Игнаташвили был подлинным патроном семьи Джугашвили — утешителем жены и спонсором сына. Он был женат, у него были дети. Это был процветающий владелец нескольких духанов и виноторговец. Кроме того, этот незаурядный атлет с ухоженными усами был еще и чемпионом по борьбе. Кеке сообщает в своих записках, что «он всегда пытался помочь нам создать семью». Вряд ли она понимала это в прямом смысле — хотя, кто знает, может быть, она пыталась о чем-то поведать в завуалированной форме?

Другим потенциальным отцом был глава полиции Гори Дамиан Давричуи, который помогал Кеке, когда та жаловалась на беспробудное пьянство мужа. «Насколько мне известно, — свидетельствует друг шефа полиции и мэр Гори Джурули, — Сосо был сыном Давричуи. Все в Гори знали о его связи с красавицей матерью Сосо».

Сталин сам сказал на приеме в 1934 году, что его подлинным отцом был священник. И это приводит нас к третьему кандидату — отцу Христофору Чарквиани. Все трое были женаты, но грузинская мачистская культура предполагала и допускала наличие у мужчин любовниц. Священнослужители в Гори не были исключением. Все они были известными в городе людьми и волочились за миловидной чужой женой, у которой были неприятности... Была и еще одна причина появления версии об отце-священнике. В семинарию, куда был зачислен Сосо, принимали только детей священников, поэтому его мать и утверждала, что он был принят как сын священника».

Монтефиори пишет, что с матерью у Сталина сложились довольно прохладные отношения. Он регулярно писал ей, но держал на расстоянии. Автор «Молодого Сталина» считает, что причиной этого было сходство характеров — Кеке была единственным человеком в советской России, который мог позволить себе заявить вслух: «Не понимаю, почему мой сын не может разделить власть с Троцким». Сталин не мог терпеть такую независимость, пишет Монтефиори. Когда Кеке в последний раз посетила сына в 1936-м, то заявила, что сожалеет, что тот не стал священником. Это позабавило Сталина. Когда Кеке умерла в 1937-м, Сталин не приехал на похороны, а прислал лишь венок с надписью: «Дорогой и любимой матери от ее сына Иосифа Джугашвили».

ГРАБЕЖИ

Книга «Молодой Сталин» начинается с описания знаменитого вооруженного ограбления на центральной площади Тифлиса двух карет госбанка, организованного 29-летним Сталиным в июне 1907 года. Во главе боевой группы из 20 человек (в том числе трех девушек, под платьями у которых были спрятаны маузеры) Сталин поставил друга детства Симона Тер-Петросяна по кличке Камо. Было взорвано более десяти бомб и похищено 250 тысяч рублей (по тогдашнему курсу — более 4 млн долларов). 80 процентов этой суммы было переправлено Ленину за границу, 20 процентов ушло на развитие бандитского промысла. Монтефиори рассказывает, как боевики Сталина занимались вымогательством и похищением людей, не брезгуя даже пиратством, пополняя казну большевистской фракции РСДРП.

Сталина давно подозревали в причастности к бандитским ограблениям, но прямых доказательств у историков не было. Монтефиори удалось обнаружить их в архивах Тбилиси и Москвы. Бандитские похождения будущего «вождя всего прогрессивного человечества» кончились тем, что Сталин был исключен из РСДРП за нарушение запрета на эксы, который в конце концов принял ЦК. Когда большевики пришли к власти, глава меньшевиков Юлий Мартов опубликовал в 1918 году статью, в которой привел три случая сталинского бандитизма — известный налет в Тифлисе, убийство рабочего в Баку и пиратство (группа Сталина захватила в Баку пароход «Николай I»). Мартов писал, что Сталин не имеет права занимать правительственные посты, так как был исключен из партии в 1907-м. Тогда выяснилось, что Сталин действительно был исключен из партии, но не ЦК, а низовой организацией Тифлиса. Сталин был в бешенстве и утверждал, что это исключение незаконно, поскольку и в Тифлисе, и в Баку организации РСДРП контролировались меньшевиками. Он пригрозил Мартову революционным трибуналом, и тем не менее ему понадобилось тогда заручаться свидетельствами старых большевиков.

СВЯЗИ С ОХРАНКОЙ

Автор «Молодого Сталина» убежден, что навыки бандита-террориста были использованы Сталиным на посту лидера партии и государства. В интервью «Огоньку» он отмечает:

— Сталин всегда вел себя как заговорщик. Годы, когда он был боссом грузинских гангстеров, повлияли на все его политическое мышление. Уже тогда Сталин обладал параноидальной подозрительностью и санкционировал убийство подозреваемого в сотрудничестве с охранкой члена партии. Еще в Гори он организовал тайную шпионскую сеть из детей.

— Удалось ли вам обнаружить в архивах какие-либо следы сотрудничества Сталина с царской охранкой, что предполагали некоторые историки?

— Нет. Однако не забывайте, что российские и грузинские архивы охранки были тщательно обследованы Берией и Ежовым. Если в них и хранились документы, компрометирующие Сталина, то они были давно изъяты. Тем не менее косвенные свидетельства контактов Сталина с жандармерией существуют. Так, соратник Сталина по партии Раджен Арсенидзе утверждал, что Сталин передавал жандармам адреса не согласных с ним членов партии. Другой соратник Сталина по бакинским делам, Уратадзе, свидетельствует, что в 1909 году бакинские большевики обвинили Сталина в том, что тот выдал полиции Шаумяна. Ной Жордания даже утверждал, что Шаумян сам сказал ему, что никто, кроме Сталина, не знал адреса его конспиративной квартиры. Все трое обличителей оказались впоследствии в эмиграции.

ЖЕНЩИНЫ И ДЕТИ

Сибаг Монтефиори подробно отслеживает личную жизнь молодого Сталина и его многочисленные романы, о которых современники генералиссимуса ничего не знали. На первой жене, Като Сванидзе, Сталин женился в июне 1907-го. С ней он прожил всего 16 месяцев: она родила ему сына Якова и в 22 года умерла от тифа. Сталин был безумно влюблен в Като. Возможно, что она была единственной подлинной любовью отца народов. Монтефиори, ссылаясь на свидетельства родственников Като (которые практически все погибли в 30-е годы), отмечает, что во время похорон жены у Сталина помутился разум, и когда гроб с Като опускали в могилу, Сталин прыгнул туда и его с трудом извлекли обратно. Первенца Сталина Якова Джугашвили вырастила мать Като. Отец очень редко посещал его в Грузии. И когда во время войны Яков попал в плен и, как утверждают некоторые историки, немцы предложили обменять его на плененного в Сталинграде фельдмаршала Паулюса, Сталин отказался, посчитав сына предателем.

Если судить по книге Монтефиори, Сталин был удивительно любвеобильным человеком, вроде грузинского Казановы. Среди его многочисленных любовниц женщины самого разного возраста и звания — от 16-летней гимназистки Пелагеи Онуфриевой, которая жила с ним в Вологде, до многочисленных дворянок и крестьянок. На одной из них, Стефании Петровской, Осип Коба — под этим именем Сталина знали в ссылке — даже хотел жениться. Под его чары попадали как соратницы по партии, такие как Валентина Лобова, Вера Швейцер или Людмила Сталь (автор книги предполагает, что фамилия любовницы и надоумила Иосифа Джугашвили взять псевдоним Сталин), так и крестьянки из сибирских деревень, где Сталин отбывал ссылку. Две родили от него сыновей, которых он никогда не признавал. Один из них родился у его сожительницы Марии Кузаковой после его бегства из Сольвычегодска. Сын Сталина Константин Кузаков окончил Ленинградский университет и до войны преподавал философию в Ленинградском военно-механическом институте. Затем работал в аппарате Андрея Жданова, который знал о его происхождении. Он никогда не встречался с отцом и скончался в 1996 году. Монтефиори приводит его рассказ о случайной встрече с отцом: «Как-то раз Сталин остановился, посмотрел на меня, и мне показалось, что он хочет что-то сказать. Я хотел броситься к нему, но что-то меня остановило. Он помахал трубкой и удалился».

Мать еще одного непризнанного ребенка Сталина — 13-летняя Лидия Перепрыгина, с которой 34-летний Сталин жил в Курейке, куда был сослан в 1914 году. В 30-е годы она написала неопубликованные воспоминания о Сталине, с которыми ознакомился английский историк.

Монтефиори пишет: «К этой связи в Курейке отнеслись бы терпимо, однако Лидия забеременела, и ее братья обозлились. Местные жандармы грозили возбудить уголовное дело, и лишь обещание Сталина жениться на Лидии, когда она достигнет необходимого возраста, предотвратило скандал... Сын Сталина Александр родился в 1917 году. Однако Сталин бежал из ссылки еще раньше. Лидия стала парикмахером в Игарке, выйдя замуж за местного рыбака Якова Давыдова, который усыновил ее ребенка. В секретном докладе Хрущеву главы КГБ генерала Серова говорится, что «Сталин никогда не помогал ей». Александр стал почтальоном. В 1935 году его вызвали в Красноярск и потребовали, как и в случае с сыном Кузаковой, подписать обещание никогда не рассказывать о своем происхождении. Александр Давыдов воевал, был дважды ранен, дослужился до майора. После войны работал директором столовой в Новокузнецке. У него было трое детей — внуков Сталина. Александр скончался в 1987 году».

МОРАЛЬ

Саймон Монтефиори считает, что беспорядочные половые связи были типичны для революционеров в царской России, и Сталин не исключение. В интервью «Огоньку» он объясняет:

— Это был естественный образ жизни революционеров. Они разъезжали по стране с минимальным эмоциональным и нравственным багажом. В ссылках встречались с огромным числом людей — как с другими революционерами, так и с местными жителями. По сути дела, они были свободны от каких-либо условностей и легко относились к жизни. Это вытекало из их морали, которая чем-то напоминала мораль криминального мира, — достойными уважения считались лишь соратники по партии. Любовь, семья изгонялись из жизни, которая должна была быть посвящена только революции. То, что в их поведении нам кажется аморальным и преступным, для них самих не имело значения. Их обуревала единственная страсть — страсть разрушения и победы любой ценой.

Из книги Монтефиори вырисовывается образ героя революционного подполья с уголовными замашками и циничным отношением к жизни и людям. Молодой Сталин предстает человеком с ущербной психикой, одиноким, лишенным способности любить и вести семейный образ жизни. Автор так характеризует своего героя:

— Думаю, что его эмоциональная сфера была серьезно повреждена еще в ранней юности. Его всегда отличали удивительно жестокие поступки. Он не доверял никому. На протяжении всей жизни у него сохранялся комплекс лидерства, стремление главенствовать. Он считал себя мессианской фигурой, чья жизнь посвящена марксистскому крестовому походу. И эта страсть подавляла в нем все человеческое.