Ну что же.
Поздравляю.
Из тайн остались только военные.
Сыну десять лет. Чего ему нельзя знать?
О чем нельзя говорить?
Как я могу круглые сутки бегать за ним, выключать телевизор?
Утром, днем, вечером.
Не помню уже, что я хотел от него скрыть?
Голые с шести утра по всем каналам.
В любой рекламе вечерних программ.
Хотят завлечь-привлечь.
Прилечь.
Раньше я ему: «Закрой глаза!»
Затыкал уши руками.
Жалко его.
Синяки у него от пальцев моих.
Они его калечат внутри.
Я снаружи.
— Не смотри! Не слушай!
Выйди. Вернись. Нет, выйди — выйди. Сиди. Уйди. Войди-выйди.
Не успеваем мы.
Затихает он.
Прорываются они к нему.
И тут же в душу.
Сын десяти лет вдруг:
— Папа, я голубой?
Дочь:
— Папа, меня тянет к маме.
К тете.
Сына к дяде.
А те, кто хотят заработать…
Что, в жизни нет карт, курева, наркомании?
Да есть это в жизни.
Но как оно туда попало?
Может, из ящика в жизнь быстрее и больше, чем из жизни в ящик?
Ну и для чего я, как идиот, скачу впереди ребенка и выключаю всё подряд:
— Не смотри, нельзя. Рано тебе!
Я один во всем мире кричу:
— Рано тебе!
Остальные ревут жадно:
— Десять лет — пора, пора.
Давай деньги — на кассету, на обложку.
Видишь, как женщина лежит?
Знаешь, для чего?
Не знаешь еще?
Дай сто рублей — держи ответ.
Перекачал из души ребенка себе в карман.
Что ему сотни тысяч взрослых.
Откуда взрослый возьмет, если ребенку не дать.
Коммунисты враньем калечили. Эти — правдой.
Там — запретом по правде.
Здесь — правдой по запрету.
Всё наоборот в нашей стране.
Уже нет шуток без мата! Остроумие... в душу...
А, в общем, поздравляю.
Может быть, так и может быть.
Попробуем.
Просто непривычно — секс-мат-начал-кончил-отпустил.
— Ты уже?
— Я еще нет.
— Я уже, а ты еще нет?
Чего-то как-то примитивно.
Так и видишь заросший шерстью зад, восемь копыт.
Жеребца привезли, кобылу доставили, конюхи суетятся, радостное ржание.
Ее беременеть погнали, его к другой повезли.
Нормально.
Маленькие, доверчивые.
— Дай ручку дяде…
И уводят из магазина от мамы.
Он плачет и идет.
Мучительно видеть, как он держится за незнакомую руку и уходит, уходит.
Страшно кричит мать, суетится милиция.
Увели ребенка.
Где его найдут?
Каким он станет?
Но точно. Он не вернется.