Фермер без головы

Год назад, чтобы досадить своим обидчикам, 67-летний Али Нагиев продал двухкомнатную квартиру и купил джип.

— Пусть чиновники и бандиты, сломавшие мой бизнес, лопнут от зависти. Они думают, что все отняли, ездят на больших машинах и свысока смотрят на мир. Но смотреть свысока на себя я им не позволю и землю никогда не отдам, — размахивает руками седовласый мужчина с присущим кавказцам темпераментом.

Джип, четыре гектара земли и заросший бурьяном фундамент фермы возле деревни Аферово — вот и все, что осталось у первого фермера Костромской области.

МЕЧТА ШОФЕРА

Официально фермерское хозяйство «Кавказ» было зарегистрировано в 1991 году. Но появилось оно на два года раньше, после ссоры прокурора области Федкулина с водителем-дальнобойщиком, ударником Соцтруда Али Нагиевым. По версии ударника Нагиева, главный страж закона дружил с директором автобазы и закрывал глаза на хищения запчастей, топлива и приписки. Однако, когда директор начал урезать зарплаты водителей, Нагиев подбил шоферов написать коллективную жалобу в Прокуратуру РСФСР. Разразился скандал. Начальнику автобазы влепили условный срок, прокурору — предупреждение, а борца за справедливость уволили, чтоб не баламутил народ.

Нагиев остался без работы, но с мечтой — о новом уазике. Знакомые рассказали ему, что машину дают тем колхозникам, которые поставили три тонны мяса. Безработный шофер купил на все сбережения 30 поросят и поселил их в своем гараже…

Есть люди, которые уступать не умеют. Чем больнее их бьет жизнь, тем сильнее закаляется характер и тем рискованнее поступки. До 15 лет Али Нагиев жил в Нахичевани, а потом убежал из дома — не из-за ссор с родственниками, а от бедности. Его отец погиб в 1941-м под Смоленском, матери пришлось воспитывать двух сыновей одной. Али хорошо помнит: были дни, когда дома не было хлеба. Поднимать целину вместе с комсомольцами он подался еще подростком, проработал три года, а перед призывом в армию вернулся домой с толстенной пачкой денег — 45 тысяч дореформенных рублей.

— Мать увидела деньги, стала обнимать. А я посмотрел на наш старенький домик, на всю эту нищету и понял, что из армии сюда не вернусь. Останусь там, где буду служить, — вспоминает кавказец.

Так и сделал — остался жить в Костроме. Работал строителем, потом устроился водителем на автобазу. Получал почетные грамоты, награды и премии. И если на работе, до скандала с прокурором, дела шли нормально, то в личной жизни творилась полная чехарда. В поджарого черноволосого парня с горячими карими глазами женщины влюблялись с первого взгляда, и он отвечал им взаимностью. С первой женой брак распался через четыре года. Со второй тоже жили недолго. Потом были сожительницы, пока наконец Али не встретил продавщицу Галю Татионову. Эта женщина сыграла роковую роль в судьбе фермера и его хозяйства. Но тогда у них все только начиналось, и они вдвоем ухаживали за свиньями.

— Я же до этого скотину никогда не держал. А тут смотрю, поросята быстро растут. Через месяц им стало тесно в гараже, значит, нужно другой скотный двор искать, — говорит азербайджанец.

АЗЕРБАЙДЖАНСКОЕ ЧУДО

Помещение для хрюшек нашлось в 10 километрах от Костромы, в деревне Аферово, где на окраине полтора десятка лет пустовала ферма. Нагиев подписал договор аренды с председателем колхоза «Новый путь» Николаем Лавриковым. Продал квартиру и на эти деньги отремонтировал помещения. Прикупил еще скотины и старенький дом, в котором поселился вместе с Галиной. Уже через год у них в хозяйстве было семь коров, лошадь, несколько десятков свиней, сотня-другая кур и столько же гусей. Хозяйство свое Али назвал «Кавказ».

— К нему в деревне отнеслись по-разному, — вспоминает пенсионерка Анна Махтадуй. — Завидовали, конечно: надо ж, чужой приехал, скотины сколько развел — а у нас на всю деревню 20 коров… Но при этом все видели: он днюет и ночует в своем свинарнике. И коров сам доит, и опорос принимает. Да и характер у него спокойный, веселый такой оказался. А уж как о старушках одиноких заботился! Молоко каждый день возил, мясо давал, когда скот резал. Все свою мать вспоминал, которая в 70-е у него в Азербайджане умерла. Говорил, что, может, если бы рядом жил, она бы прожила дольше.

— Нормальный, работящий мужик, — вспоминает Анатолий, еще один местный житель. — В долг давал, не отказывал. Тогда же с деньгами трудно было, а у него денежки водились.

— А я, как услышал, что в районе фермер объявился, на него как на чудо ездил смотреть, — вспоминает Михаил Васин, руководитель сельхозпредприятия «12 октября», от которого до Аферова 30 километров. — Приехал и удивился, как у него здорово производство налажено. Я ему сказал тогда, чтобы обращался, если техника нужна будет. Там ведь между ним и местным председателем конфликт случился, из-за которого его и стали из деревни гнать.

ЗЕМЕЛЬНЫЕ ВОЙНЫ

Азербайджанец Нагиев и председатель колхоза «Новый путь» Лавриков разругались из-за аренды. Фермер отказался платить больше суммы, записанной в договоре, а председатель — выделять землю. Лаврикова поддержал тогдашний глава администрации Костромского района Андрей Бычков, который тоже когда-то возглавлял «Новый путь». Но в суде победил Нагиев. И 7 октября 1992 года глава района лично подписал постановление о выделении в собственность фермерскому хозяйству «Кавказ» четырех гектаров земли.

После этого давление на фермера только усилилось. Ему обесточивали ферму, отключали воду, травили птицу. В ответ Али строчил жалобы в прокуратуру и администрацию президента Ельцина. Сюжеты об этой войне показывали по центральному телевидению. Но больше всего начальство раздражало то, что упрямый фермер лез в политику, доказывая, что местные «выяснения отношений хозяйствующих субъектов» не что иное, как политика и есть. Нагиев тем временем возглавил областное отделение Крестьянской партии России и принялся напрямую жаловаться высшему руководству страны на правовой беспредел. Самое поразительное было в том, что его услышали.

В первый раз это случилось в 1992 году. В Кострому приехал министр печати Михаил Полторанин. Нагиев прорвался к нему сквозь толпу областных чиновников: «Они вам врут! Съездите на мою ферму — увидите, что на самом деле творится!» И Полторанин поехал. Потом уже на разных съездах фермер встречался с Филатовым, Чубайсом, Заверюхой, Руцким. Быть может, поэтому «Кавказ» продолжал не только существовать, но и развиваться. К 1997 году в хозяйстве было 30 свиноматок и 20 коров, два трактора и две машины, культиваторы, сеялки. В год Али сдавал по 30 тонн мяса и 120 тонн картофеля. И все это на фоне непрекращающегося конфликта с районными чиновниками. Нагиев всегда считал, что врут люди, когда говорят, что заниматься сельским хозяйством невыгодно. Было бы желание.

У Нагиева оно было. Он носился с проектом новой фермы. Но местные банки в кредите отказывали. И тогда Али добился невозможного: встретился с Ельциным. По телеканалам показали смущенного азербайджанца с папкой бумаг, дорвавшегося до президента. Борис Николаевич обещал ему выделить 2 миллиарда неденоминированных рублей на развитие хозяйства и встретиться с ним во время визита в Кострому, который был намечен на 18 мая 1998-го.

— Вообще-то это была третья встреча. В первый раз я его в 1989 году увидел, когда жалобу в Прокуратуру РСФСР привез. Сижу в приемной, а кто-то говорит: «В Лужниках Ельцин выступает». Нас 20 жалобщиков было, и все туда поехали, но тогда близко подойти не получилось. А в 1993-м на съезде фермеров я к нему уж прорвался. «Борис Николаевич, мы, фермеры, ваши сторонники, а нас зажимают» — и руку протягиваю. Он ее пожал, спросил: «Откуда?» — и велел изложить проблемы Филатову, который стоял поодаль. Так у меня заступники в Москве появились. А в третий раз, уже как старые знакомые разговаривали. Снова съезд — я опять в первые ряды. Только начинаю говорить, а он вдруг по плечу меня хлопает: «Опять Кострома! Помню! Ну, чего там у тебя? Рассказывай! Поможем!» Ну а дальше все по телевизору показали.

Из Москвы Нагиев вернулся победителем. Но удержаться не мог: на каждом углу хвастался, что теперь все районное начальство снимут. До трагедии оставались считанные дни.

ОБЕЗГЛАВЛЕННЫЙ

Утром 8 мая 1998 года Али наклонился над тазиком, чтобы помыть голову, и получил страшный удар по шее. Из раны фонтаном хлынула кровь. Но фермер успел распрямиться и увидел, как жена Галина Татионова засовывает под котел топор, а по полю убегают ее подруга Лена Смирнова и работник фермы Халид Таривердиев.

Из последних сил, поддерживая двумя руками голову, Али кинулся к дороге. Окровавленного голого человека подобрал водитель рейсового автобуса — в салоне Али потерял сознание. Врачи боролись за его жизнь несколько дней, а в это время на ферме под присмотром Галины резали скот. Сельхозтехнику перегнал к своему дому близкий главе района авторитетный предприниматель. Когда через два месяца Али вышел из больницы, с «Кавказом» было покончено. От фермы осталось пепелище.

— Я не думаю, что Галина действовала самостоятельно, — говорит Нагиев. — К этому времени все знали, что отношения у нас разладились. Вот чиновники и решили действовать через нее. Они очень боялись, что я встречусь с Ельциным, когда он в область приедет. Ведь я знал и об аферах с кредитами. Например, ссуды на ведение крестьянско-фермерского хозяйства выдавались своим — родственникам и знакомым. При этом сельским хозяйством они не занимались. Покупали товар и открывали магазины. Если сейчас копнуть прошлое многих сельских коммерсантов, то окажется, что в начале 90-х все они фермерами числились. А Галя за моей спиной ходила в администрацию, вела какие-то переговоры. В мое отсутствие, незадолго до происшествия, к нам заходил тот самый авторитет, который забрал технику. Тоже о чем-то с ней шептался.

Следствие по делу о покушении на Нагиева велось с явными нарушениями, на суде на скамье подсудимых вместо Галины оказался его земляк Халид Таривердиев: он пришел с повинной в милицию, когда стало понятно, что фермер выживет. Но Нагиев твердил: «Меня убивала жена». Просил пригласить в суд ее, Смирнову, водителя рейсового автобуса, пассажиров, врачей. Милиционеры отвечали: мол, эти люди не проживают в Костромской области. Когда Нагиев сам предоставил их адреса, судья Лепина посчитала, что они не нужны. В результате она приговорила Таривердиева к 2,5 годам лишения свободы, переквалифицировав статью о покушении на убийство в статью 11 — «Нанесение тяжких телесных повреждений».

Когда же Нагиев попытался выяснить, на каком основании бывшая супруга разорила ферму, то всплыла справка, выданная районной администрацией, согласно которой главой хозяйства являлась Галина Татионова.

— Ну что вы все ковыряетесь в этом деле? — волновался чиновник районной администрации Иван Гусев, который выдавал эту странную справку. — Раз мы сделали этот документ, значит, были на то основания.

СУДЬБЫ ГЕРОЕВ

Между тем Галине Татионовой эта история ни счастья, ни денег не принесла. Она стала прикладываться к бутылке, а месяц назад умерла от сердечного приступа. Лена Смирнова тоже спилась, сейчас собирает по помойкам бутылки. Халид отсидел срок и уехал в Азербайджан к жене и детям. А глава районной администрации Андрей Бычков, «воевавший» с Нагиевым, возглавляет областную думу и не слишком охотно вспоминает о тех временах.

— У нас не было конфликта, а было непонимание ситуации отдельными лицами, — говорит Бычков. — Ведь Нагиев был первым, кто пожелал стать фермером. Взял в аренду свинарник, хотя председатель колхоза был против, взял землю. Приезжали высшие лица, помогали ему, но получилось у него, как и в целом по России, — многие ведь крестьяне тогда прокололись на сельском хозяйстве. Потому что поддержка была только на словах, а на деле ее не оказалось. Бензин дорогой, а продукция дешевая. Хотя он пытался, это надо признать. Свиней много держал, коров — сейчас во всей той деревне столько нет, сколько у него было. А потом поддержки не стало, и он вроде на жену хозяйство оставил. Ну а что там у них случилось и что с его землей сейчас, я не в курсе.

По словам чиновника, в областном бюджете заложены средства на программы для развития крестьянско-фермерских хозяйств. И если бы Нагиев обратился в обладминистрацию с просьбой выделить кредит на ведение хозяйства, то его заявление было бы непременно рассмотрено.

Али во все это не верит. Он до сих пор продолжает воевать за землю в деревне Аферово, которую пытается изъять у него районная администрация. Предлог: Нагиев не использует землю по назначению. Он бы и рад, да как? Просил выделить ссуду на покупку семенного картофеля, не дали. Попытался передать участок в аренду другому хозяйству, не позволили. При этом, несмотря на отсутствие сельхозтехники, которую так ему и не вернули, Али продолжает платить за нее налоги: 11 тысяч рублей в год. Все обращения к сегодняшнему руководству страны (Нагиев писал три письма в администрацию президента) и в Генпрокуратуру остались без ответа. Времена изменились, достучаться стало труднее.

Между тем на его земле уже вырос один коттедж. Поговаривают, что в скором времени будет построен еще один, а потом и поселок. Места в Аферове красивейшие, до областного центра недалеко: стоимость земли в этих краях — под 1800 долларов за сотку. Так что четыре гектара Нагиева — кусок лакомый. И к ним уже подобрались: по закону, если пашня не возделывается три года, государство имеет право ее изъять у собственника, а администрация Костромской области инициировала в арбитражном суде дело о признании хозяйства «Кавказ» банкротом как раз в 2004 году. Что ж тут поделаешь, если России ковровая коттеджная застройка выгоднее и нужнее фермерства?

Впрочем, за всей этой безнадегой все-таки есть просвет. В битве за паи Али освоил основы юриспруденции. Теперь проводит консультации и помогает оформлять налоговую документацию землякам-бизнесменам. Это помогает сводить концы с концами.

— Иногда кажется, что земляки просто дают мне подзаработать, чтобы я не чувствовал себя бесполезным. Но я-то по-прежнему мечтаю о настоящем труде, чтобы результат можно было потрогать своими руками, — вздыхает фермер.

Окончательно загрустить ему не дает новая любовь, на этот раз настоящая. Ее зовут Ольга. Она мать-одиночка, на 25 лет младше Нагиева. Хотя у Али нет теперь ни денег, ни фермы, ни поддержки в верхах, любит она его искренне и беззаветно. Поэтому и волнуется, когда бывший фермер заводит разговор о своей земле.

— Может, лучше ее оставить, жизнь-то дороже, — вздыхает она. Но тут же замолкает под пристальным взглядом Али…

*  *  *