Сегодня, чтобы попасть на работу бортпроводника, нужно соответствовать определенным нормам: девушкам — иметь рост от 160 до 177 см, мужчинам — от 170 до 187. Вес должен соответствовать росту минус 105 единиц, размер у женщин не больше 44-го. А возраст — от 19 до 30 лет.
Но делают и исключения — если человек очень хочет и очень старается, то его возьмут, даже если он и ростом не вышел или с размером подкачал.
«Знаете, летают же еще самолеты ТУ-134, — говорит Валентина Ноздрина, заместитель начальника отдела профессионального развития «Аэрофлота» (35 лет стажа работы, начинала стюардессой). — Там как раз может работать крошечка невысокая, но на «боинге» такую проводницу, конечно, видно не будет».
«Раньше было сложнее попасть в небо, — вспоминает она. — Нас проверяли на политическую подкованность. Могли спросить, что было на таком-то съезде партии, какая где столица, кто где президент… А теперь требования помягче. Главное — желание помогать людям. И еще — когда приходишь наниматься на работу бортпроводницей, очень важно иметь аккуратную прическу».
Сейчас фирменный знак «Аэрофлота» — улыбка, так что бортпроводнику нужно быть еще и улыбчивым. Зато все желающие могут заняться языками: сотрудников, летающих по азиатским направлениям, обучают китайскому, японскому и корейскому и вовсе бесплатно.
НЕБЕСНЫЕ СПАСАТЕЛИ
Раз в год все бортпроводники обязательно проходят спецподготовку — тренировку эвакуации на суше и на воде. Самое сложное, по общему мнению воздушных работников, последнее: нужно переодеваться в купальники и шапочки, а потом прыгать с тренировочной модели самолета на плот в бассейне.
«Мы, к примеру, учимся отгонять акул, — поясняет Татьяна Колоцей, старший бортпроводник в кабинах экипажа. — Для этого нужно сцепиться в кружок, дружно махать ногами и руками и кричать. У нас еще есть манекен Гоша, специальный такой аппарат для тренировки искусственного дыхания. Такой мало у кого есть: у нас, у МЧС и у медиков. Когда правильно делаешь искусственное дыхание, у Гоши загораются глаза-лампочки. А почему его Гошей зовут — никто не знает».
У Ольги Горбуновой стаж работы в «Аэрофлоте» — 45 лет. 20 лет Ольга летала, потом стала работать главной аэрофлотовской телефонисткой.
Однажды она спасла в небе от верной гибели полутораметрового осетра. «Мы везли его на выставку «Экспо-67», — вспоминает она волнующий момент. — Огромный был осетр, и вдруг видим — он собирается, так сказать, отдавать богу душу. Что делать? Ну я и придумала: говорю, мы же пассажиров как успокаиваем? Валерьянку даем. Так давайте и рыбу ею напоим. Накапали мы осетру успокаивающего и что вы думаете? Доехал нормально, был бодр и в выставке участвовал».
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР
«Пассажиры почему-то считают, что стресс от полета нужно снимать спиртным, — Олег Горчилин, бортпроводник вот уже 18 лет, а до этого был учителем в школе. — А вот медики убеждены в другом: на высоте пить категорически нельзя, плохо на сосуды влияет. Да и на голову действует не лучшим образом — это я уж от себя добавлю, так сказать, по личным наблюдениям».
Олег считает, что по пассажирам самолета можно следить за изменениями, происходящими в нашем обществе, — это самый лучший показатель. «Одно время, в начале 90-х, например, летали по большей части люди избранные, — вспоминает Олег. — Бывало, эти вип-персоны очень себя вызывающе вели, начинали оскорблять, пытались как-то обидеть, что ли. Однажды — тогда как раз запретили курить в самолетах — один пассажир бизнес-класса достал сигарету и начал дымить прямо в салоне. Говорит, мне можно, я представитель президента. А я говорю ему, как же так, как вам не стыдно — вы представитель президента и его так подставляете своим поведением. Сейчас пассажиры самые разные и, как бы это сказать, в целом более цивилизованные, что приятно. А бортпроводнику нужно прежде всего быть психологом: иногда чувствуешь, что человека нужно подбодрить, что-то хорошее сказать, а иногда видишь, что пассажир ушел в себя и к нему лучше не лезть, оставить в покое. Свою работу нам оценить легко — это улыбка наших гостей, когда они с нами прощаются».
ФОРМА И СОДЕРЖАНИЕ
«За 40 лет формы столько раз сменились, — вспоминает Ольга Горбунова. — Каких только не было! Сначала мы носили приталенные бостоновые синие и серые костюмы, затем — костюмчики в клетку, мы их называли «Кристиан Диор», потом — из малинового сукна «косоворотки»: что пальто, что это, толстенная ткань такая была! Воротник прямо так колом и стоял. Летом еще были красные платьишки с синими фартуками, и лавсановые платья… Сейчас форма очень мне нравится. К сожалению, я уже на борту работать не могу — возраст не тот. И все равно, вот спросили бы меня: «Оля, хочешь опять летать?» — и я бы, не раздумывая, согласилась. Мне по ночам до сих пор снятся полеты...
Конечно, в те годы эта работа была как что-то сказочное. Первое время не было раздевалок, домой возвращались в формах — и осанка была особая, и все смотрели — мы чувствовали себя на высоте. Бортпроводник в советские времена проходил три этапа: сначала летал по Союзу, потом — в «страны дружбы», соцстраны, и только уже потом ему «оформляли капитал» — разрешали поездки в капстраны».
«Я возила много знаменитостей, мне повезло, у меня было такое классное направление — Америка, — говорит Валентина Ноздрина. — Летала с Улановой, Плисецкой и с Пугачевой и Киркоровым тоже. Но больше всех мне запомнился Никита Михалков, когда он еще был совсем молодой. Все время заходил к нам, стюардессам, в буфет и спрашивал: «Девочки, вам чем-нибудь помочь? Может, что-то донести, поднять?»
«Летчики были намного нас старше, у них были семьи — дружеские отношения были, но романтических — нет, ничего такого, — вспоминает Ольга Горбунова. — Мы жили как одна семья: где в гостинице, где на виллах — готовили все вместе, мужчины шли на рынок за продуктами, мы готовили, они мыли посуду. Однажды нас в Гаване пригласили на шоу «Тропикана» — нужно было обязательно официально быть одетым, а у мужчин наших были только легкие рубашечки. Пришлось отрезать лычки, номерные знаки от формы — а потом пришивали обратно, тяжело было, все пальцы искололи. А вообще, есть такая примета — перед рейсом не зашивать. Если оторвалась пуговица то ее либо на булавочку, либо как, но не пришивать только».
НЕБО ЗАТЯГИВАЕТ
Стюардессы выглядят как-то особенно молодо: говорят, так действует на женщин разреженный воздух. Впрочем, и мужчины в службе «сохраняются» не хуже. Хотя им держать форму, наверное, сложнее.
В бортпроводники приходят надолго: тут у всех стаж по 10, 20, 30 лет и больше. Просто очень сложно уйти — тут шутят, что «эта работа — не болезнь, а диагноз: небо затягивает так, что не остановиться».
«Работа такая, что дает все: и радость, и огорчение, а главное, постоянное ощущение того, что ты делаешь для людей что-то очень полезное, — рассуждает Валентина. — На борту самолета чувствуешь себя настоящей хозяйкой воздушного лайнера. Самолет — второй наш дом. А может, даже и первый».
Фото: Андрей НИКОЛЬСКИЙ; Л. НОСОВ/АРХИВ «ОГОНЬКА»; Е. УМНОВ/АРХИВ «ОГОНЬКА»; А. НАГРАЛЬЕН/АРХИВ «ОГОНЬКА»