В недобрый час встретились, Мурат Магометович.
Почему недобрый? К сожалению, такое бывает везде — в Испании, Америке, Москве, Багдаде. Неприятно, ужасно — но это реалии сегодняшнего мира, в котором мы живем.
Даже со взрывами на кладбище — по-моему, впервые на Кавказе?
Так и в Москве взрывали на Котляковском, помните? Кощунство, все это, конечно, в голове не укладывается.
Убийство семьи Терехиных, взрыв на кладбище, убийство Вахи Ведзижева, убийство милиционера в Малгобекском районе — не много за полторы недели?
Прокурор Ингушетии говорил о том, что концентрация подобных действий — лишь следствие активизации работы правоохранительных органов; с ним можно согласиться. То, что произошло — ужас. Могу сказать, что суд присяжных - институт нужный, но не во всяких условиях и обстоятельствах он работает на благо. Бывает, что присяжные оправдывают отпетых преступников.
Вы хотите сказать, что подозреваемые по делу Терехиных уже попадали не только в поле зрения следствия, но и на скамью подсудимых?
Это ваш вывод. И мое мнение по поводу одного из институтов судебной власти. А все остальное скажут правоохранительные органы.
Насколько, на ваш взгляд, убийство Терехиных связано с противодействием вашей программе возвращения русскоязычных, уехавших из Ингушетии за последние 15 лет?
В каком-то смысле — да, связано. То, что не всем эта программа нравится — не сотням, не тысячам, но такие люди есть, очевидно. Говорили, что надо больше внимания уделять проблемам беженцев-ингушей из Пригородного района Осетии. Но русские, жившие здесь, — это наши родные люди. Мы обречены — в хорошем смысле — быть всегда вместе. И обречены в смысле плохом на вечные страдания, если вместе мы не будем. Страна наша, Россия, всегда была многонациональной, многоконфессиональной и многодетной. Кто-то говорит: «Надо искать национальную идею» — так вот вам она! Никогда не было ни межнациональных, ни межконфессиональных противостояний.
Осетино-ингушский конфликт, первая и вторая чеченская…
Никоим образом. Я назову вам вещи своими именами: все это было противостоянием уходящего советского и пришедшего российского руководства. В котором та же Чечня стала разменной картой. Ингушей же в Россию никто не гнал — 236 лет назад мы сами совершенно добровольно вошли в ее состав. А проблемы бывают даже в родной семье — у братьев, у сестер. И сегодня хотят размыть пласт общности нашей, в чем, не в обиду, и СМИ порой играют далеко не безобидную роль…
Помню, одно уважаемое агентство звонит: «Говорят, танки в Назрани, стреляют? Вас нет в республике…» «Вы с кем разговариваете? — отвечаю. — Со мной? В мой кабинет позвонили? Значит, я на месте, и все в порядке. Если, конечно, вы хотите узнать правду, а не написать что-то придуманное».
Но три года назад был захват Назрани боевиками.
Никакого захвата не было. Были жертвы, погиб министр МВД, многие его сотрудники, гражданские люди. Но захвата не было.
Сейчас тоже порядок?
Без всяких сомнений. Обстановка в республике спокойная, ситуация под контролем. Что, в Москве «Норд-Оста» не было? Или в других регионах терактов не было? Вот вам пример: федеральная воинская часть на нашей территории, солдат самовольно оставляет расположение — и телевидение на всю страну целый день комментирует это. А солдат, оказывается, просто к подружке поехал в соседнюю республику. А чтобы приехать на открытие нового завода в Ингушетии — на это ни один канал не приезжает. Когда на юге страны открывают предприятия, мосты, дороги, решают проблемы людей — чем вам не экзотика в сравнении с создавшимся мнением о наших краях? Нет, не едут, неинтересно — сами себе все портим. Что бы не сказать, что Ингушетия — чуть ли не единственный субъект РФ, полностью газифицированный? Что у нас на 70 процентов рост по строительству? Что была у нас самая большая смертность, а теперь мы на первом месте в России по рождаемости и продолжительности жизни, что теперь у нас свой Центр матери и ребенка есть?
Я себя чувствую комфортно — знаете почему? Потому что мне доверяют народ и президент. Уверен, и это самое главное, любит и бережет Всевышний. И еще, никто не может мне диктовать — «вот это пошли туда, трансферт сюда, этого назначь тут». Я неудобный поэтому. И вот покушения бывают, информационная война постоянно идет, и говорят, что кого-то с кем-то объединять надо.
Чечню с Ингушетией?
Хотя бы. Это делать нельзя. Мне нравится делать то, что нравится моему народу. Это сегодня не нужно ни чеченскому, ни ингушскому народу.
Вашему народу не нравится, что в Чечню идут огромные деньги, а сюда — нет.
Никогда нельзя считать чужие деньги. Мы хотим, чтобы Чеченская Республика развивалась по пути созидания, чтобы она отстраивалась, это радует.
Также вашему народу не нравится, что не решена проблема ингушских беженцев из Пригородного района. Хотя соглашение по ним подписано еще прежними президентами Ингушетии и Осетии.
Подписать мало. Уверен, что осетины и ингуши — простые люди, решат проблему между собой, конструктивно, толерантно, как это делали их мудрые предки. Есть поручение президента Путина на этот счет — это никто обсуждать не должен, это надо четко выполнять.
Несколько лет назад было реальное покушение на вас. Вам уже известны его авторы?
Это вопрос к правоохранительным органам.
Когда хоть суд?
Всевышний — самый лучший судья. Во все времена.
Фото PHOTOXPRESS.RU