Мы ехали в Приштину после трех дней, проведенных в Брюсселе, где искушенные чиновники НАТО и Европейского союза объясняли нам, что независимость Косово неизбежна, что сербы и албанцы должны научиться жить вместе, как научились примирению немцы и французы, воевавшие друг с другом на протяжении тысячелетий, и вообще, что НАТО — не угроза миру, как писали советские газеты. Полковник в отставке Эрик Бернар, бывший командир французского миротворческого батальона в Сараево, которого обстреливали с сербских позиций, уверял, что его дед не мог себе даже представить, что можно сесть за один стол с немцем, а его внуки не могут вообразить, как такое могло быть, потому что сейчас ездят в Германию едва ли ни каждый уикенд. «Также произойдет в отношениях албанцев и сербов», — говорил полковник. Однако современные концепции примирения не были близки российским журналистам. Они слушали их весьма скептически, время от времени задавая вопросы о принципе территориальной целостности и о праве наций на самоопределение, про себя думая о том, что людям вообще свойственно ненавидеть иных людей и ничего с этим не поделаешь. Говорили «Косово», а подразумевали более близкие названия: Абхазия, Осетия, Приднестровье.
Помощник по делам Косово Верховного комиссара ЕС по внешней политике Хавьера Соланы подробно растолковывал нам, что такое «поднадзорная независимость» и как Европейский союз постепенно будет переводить этот край к полной независимости под контролем Европы, обучая косоваров уважать права меньшинств, законы и создавая независимую судебную систему. Складывалось впечатление, что Европе очень хочется вынуть гвоздь под названием «Косово», на котором она сидит, а Россия никак не дает, приговаривая: «Подумаешь, гвоздь: у нас таких гвоздей как минимум три — сидим себе и не жалуемся». Отличие ситуации в Косово от постсоветских территорий, таких как Южная Осетия, Абхазия и Приднестровье, объясняют уникальным статусом Косово, в чем-то напоминающим прошлый статус Намибии — подмандатная территория. Резолюция 1244 Совета Безопасности вывела Косово из-под управления Белграда и возложила эту миссию на администрацию ООН и многонациональные вооруженные силы КФОР.
Пресс-секретарь Соланы испанка Кристина Галах разъясняла, что Европейский союз будет сохранять для всего Балканского региона европейскую перспективу и размещать своих специалистов для организации полицейских структур, судов, для создания полноценного правового государства. «Косовары испытывают последствия существования нездоровой правовой системы, — говорила она. — И мы хотим помочь им изменить ситуацию не только потому, что желаем им добра, но и потому, что на нас, европейцев, эта ситуация оказывает очень сильное влияние».
На Западе считается, что проволочки с решением статуса Косово могут негативно повлиять на стабильность и мир на Балканах. «После того как восемь лет назад кровопролитие было остановлено, пришло время решить вопрос о статусе Косово, а наилучший вариант его решения — это план Ахтиса-ари», — утверждают американцы. Российский МИД настаивает на том, что торопиться некуда — пускай КФОР делает свою работу и постепенно все как-нибудь образуется. Кроме того, в отличие от оппонентов, Россия не намерена игнорировать мнение сербов.
В моем представлении Косово было мрачным бандитским анклавом, в чем-то напоминающим Чечню, — разрушенное, как Сталинград, и поглощающее автомобили, сворованные со всей Европы, а взамен переправляющее туда наркотики. Ну и конечно, было ощущение, что из-за этих косоваров от натовских бомбардировок пострадала едва ли не вся Южная Европа. В памяти сохранились демонстрации наших соотечественников перед американским посольством в Москве в апреле 1999 года, когда здание песочного цвета стало еще желтее от брошенных в него яиц.
До самого последнего момента мы не знали точно, удастся ли нам въехать в Косово, — сигналы, исходившие от командования миротворческих сил КФОР, были очень настороженные. Поездка пришлась на День независимости США — косовские албанцы, косовары, возможно, одна из самых проамериканских наций в мире, считают США своим спасителем от сербского геноцида, — и были опасения, что в этот день российским журналистам могут высказать протест. В толпе встречавших стояли итальянские карабинеры, присланные обеспечивать нашу безопасность. Они действительно прикрывали нас со всех сторон, а микроавтобус двинулся в город в сопровождении двух джипов с мигалками, но все это на поверку оказалось ни к чему. В маленькой гостинице под названием «Бачи» мы остались один на один с весьма доброжелательным англоговорящим портье, который всего за один евро предложил кружечку холодненького косовского пивка. Стояла теплая балканская ночь, настраивавшая на курортное настроение, но впереди ждала интенсивная программа, составленная миссией США при НАТО и командованием КФОР. Мы перелетали на вертолетах с базы КФОР Фильм-Сити (так странно она называется) в Приштине то в Ново-Село, где стоят французы, то в Призрень, где службу несут немцы. Но началось все именно с Приштины, в которой причудливо сочетаются балканские черепичные крыши с атавизмами Османской империи. То и дело торчат минареты, а уличная торговля, будто в Стамбуле. На пустырях — свалки брошенных автомобилей. И вообще много мусора. Появляется странная мысль, будто бы те, кто должен его убирать, уехали заниматься тем же самым в Мюнхен или другую европейскую агломерацию. С другой стороны, в столице Косово разрушений времен войны не увидишь. Ее следы — в уже поставленных памятниках героям Армии освобождения Косово, подножия буквально засыпаны цветами. Эти застывшие молодые люди неизменно держат в руках такие же бронзовые, как они сами, автоматы Калашникова.
Руководство КФОР и прежде всего генерал бундесвера Роланд Картер убеждали нас, что опасности повторения насилия в Косово нет, и что его — Картера — люди контролируют ситуацию во всех четырех зонах ответственности, на которые разделен Косовский край. В Косово представлены военнослужащие из 35 стран и есть даже аргентинцы, нет только россиян, которые когда-то первыми высадились на аэродроме Слатина, подчинясь старому принципу «Так кто же будет брать Берлин: мы или американцы?» А потом просто ушли.
.. Самый ходовой товар в Косово — мобильные телефоны, CD и DVD. Даже взгляда неспециалиста на эти диски достаточно, чтобы понять: все это левая продукция. Ажиотажного спроса на нее тоже нет, хотя по сравнению с любым европейским городом цены поражают — диск стоит 2 — 3 евро, а обед на шестерых в хорошем ресторане — 80. Как и повсюду на Балканах, тут едва ли не на каждом углу можно заказать айвар с рюмкой ракии, чашечку кофе с водой и плескавицу — тонкую рубленую котлету на гриле.
Французов традиционно считают настроенными просербски, поэтому они несут службу в самом сложном районе — Митровице, на севере Косово. Когда подъезжаешь к Митровице с юга, первое, что бросается в глаза, — строительство, идущее полным ходом: новые дома, бензоколонки, мечети. Город разделен рекой на две части. В сербской все написано, естественно, кириллицей. То и дело видишь надписи «Дисконт», «Библиотека» или просто «Россия — помоги!». Над городом возвышается гора с памятником, напоминающим стол. Французы называют его барбекю, но на самом деле это монумент шахтерам, которые работали в этом городе. (Есть два крупных предприятия, но они не действуют.) С вершины этой горы французский начальник штаба батальона объяснял нам, как организованы разграничительные линии. «В последнее время нам не приходится сопровождать сербские автобусы или поезда. Никакой угрозы со стороны косоваров нет. События 2004 года их многому научили, и они поняли, что насилие приводит к обратному результату, не способствует росту доверия к косоварам», — говорил французский офицер. В близлежащем селе было любопытно наблюдать, как двухметрового роста французский десантник, африканец в красном берете, что-то долго разъясняет старосте албанского села.
Но самое лучшее шоу организовали американцы. В селе Српски Бабуш, к югу от Приштины, они построили школу и полностью восстановили дома. Некоторые сербы вернулись, в основном пожилые. Американский бригадный генерал Дуглас Эрхарт спустился с небес в своем черном вертолете «Блэк хок», чтобы пообщаться с русскими журналистами и продемонстрировать, что «живет нуждами и запросами местного населения». Тем временем личный состав пропалывал траву перед школой, а жители наблюдали за происходящим — как мне показалось, удивить этих людей было довольно трудно. Сегодня на 2 миллиона населения Косово сербов приходится около 100 тысяч. Генерал уверяет, что сделает все возможное, чтобы сербы возвращались.
Все здесь заставляет задуматься о том, почему, чем красивее село, тем больше люди в нем бросались друг друга убивать. Есть прекрасные городки, такие как Призрень, словно сошедшие с картинок времен Османов. Но развитию края мешают нерешенность главной проблемы — европейцы считают, что независимость поможет их решить, равно как и помирить сербов и албанцев. Россия придерживается мнения, что без согласия сербов нельзя отнять часть территории у их страны. В результате — неопределенность как самый неудачный фон для нормальной жизни что для албанцев, что для сербов.
Фото: ПЕТР ЧЕРЕМУШКИН; HAZIR REKA/REUTERS; VIZAR KEYEZIU/AP