Сегодняшние 20-летние, рожденные при горбачевской перестройке и взрослевшие при ельцинских реформах, через 10 лет начнут занимать в стране серьезные должности. Выяснить, что принесет с собой смена поколений и какие перемены ждут Россию в третьей пятилетке XXI века, «Огонек» отправил своего самого молодого, 18-летнего корреспондента. Ольга Филина беседовала с Леонидом СЕДОВЫМ (на фото), ведущим научным сотрудником Левада-центра.
Леонид Александрович, в вашем исследовании «Возрастное и поколенческое размежевание» говорится, что «дети эпохи Ельцина» унаследовали либеральные идеалы начала 90-х. После 2015 года, когда они, по вашим расчетам, возьмут власть в руки, нас ждет возврат к ценностям минувших 90-х?
Во всяком случае, нас ждет обращение к тем ценностям, которые в сознании людей увязываются с Западом, с западным образом жизни. Это действительно то, что вдохновляло людей периода ельцинского переворота. Но все-таки отличия будут, появятся некоторые нюансы. Прежде всего новое поколение станет более жестким — об этом говорит опрос, проведенный нашим центром и показавший, что молодежи сегодня близок авторитарный подход. Сегодня они стиль Путина, например, не отвергают.
Некоторые ваши коллеги-социологи утверждают, что страну ожидает некий гибрид либерально-тоталитарной идеологии…
Да, хотя в понятии «либеральная диктатура» налицо сочетание несочетаемого. Но такой вариант возможен, вспомним, например, пиночетизм. Какая-то часть либералов даже в ельцинский период выступала с позиции необходимости нашего Пиночета, который бы утвердил демократию жесткими генеральскими способами. Такая установка была, конечно, но в целом ельцинский период характеризовался все же не этим, а расхлябанностью, узостью подхода к решению сложнейших вопросов. Тот же Гайдар — он мыслил узкоэкономически. Помню, еще на обсуждении первой его книги меня брала оторопь: нет классиков социологии, ссылок на них, нет Макса Вебера, нет учета нравственной основы капиталистического общества — того, в частности, что классически такое общество вырастало из протестантской этики… Слово «Бог» упоминается только один раз и то в цитате из Джефферсона. Я думаю, это все будет учтено новыми либералами. И насаждать свои идеалы они будут жестко, как картошку при Екатерине.
Если молодежи так близок авторитаризм, почему бы ей напрочь не отбросить либеральность? И на чем основана убежденность в том, что ей будет свойственен именно прозападный крен, а, например, не националистический?
Сразу скажу, что твердых гарантий того, что либеральность не отбросят, не существует. Но есть признаки и симптомы. Вот, например, согласно опросу, получается интересная ситуация: в группе 18 — 24-летних 28 процентов выступают за неоельцинизм и 28 же процентов ярые антизападники. То есть количественно они равны. Но если приплюсовать к этому группу постарше — 25 — 39-летних, то получится перевес в сторону западников. Эти люди подросли и более трезво мыслят. Опять же, даже младшая возрастная группа неоднородна, ее можно дифференцировать на людей с высшим образованием и пэтэушников. Получится, что такие персонажи, как Жириновский, популярны как раз у пэтэушников. То есть контингент у прозападников, во-первых, несколько больше количественно, а во-вторых, качественно лучше. И вообще, взрослея, наша молодежь, как мне кажется, будет становиться все более прозападной.
Одним из аргументов в пользу либеральности нового поколения вы называете стойкую неприязнь молодежи к коммунизму. Но для тех, кто просто не знает, как при «совке» жили — я говорю здесь и за себя, потому что тоже принадлежу как раз к тому поколению, которое вы исследовали, — значит ли что-то существенное само слово «коммунизм»? Может быть, это просто неприятие прошлого страны, каким бы оно ни было?
В нашей истории действительно все по Гегелю получается: сначала что-то утверждаем, потом это же отрицаем. Такая диалектика. Но неприязнь к коммунизму у нового поколения объясняется, на мой взгляд, именно идеологическим отторжением. Возрастная группа старше 25 лет все-таки помнит период противостояния компартии и либералов — это отложилось на их сознании, они вынесли нужный урок. Кроме того, помогает бытовое сознание: они не хотят снова снимать джинсы и слушать только «правильную» музыку. А младший возрастной эшелон и вовсе уже не в состоянии принять постулаты социализма, уравниловку. 18-летние вообще большие прагматики, менее деятельные, чем 30-летние, но знающие вкус западной жизни. Идеология конкуренции, зарабатывания денег уже вошла в их систему ценностей — назад дороги нет. Да и потом, сама организация — КПРФ, Зюганов — они не нравятся молодежи. Все это очень хорошо видно на цифрах: подавляющее большинство молодых людей ни за что не проголосуют на выборах за эту партию.
Согласно данным вашего исследования, молодые россияне относятся к применению насилия лояльнее, чем другие возрастные группы. Означает ли это, что смена поколений несет тревожную силовую перспективу?
То, что приход к власти нового поколения будет далеко не мирным — это мне достаточно ясно. Будет несколько лет суровой борьбы — и прежде всего внутри самой молодежи, между ее либеральной и националистической фракциями. Вообще приходу «детей эпохи Ельцина» будет предшествовать сильнейший кризис, вернее, даже три кризиса: экономический, связанный с подорожанием добычи нефти, внешнеполитический, вызванный новой холодной войной, и межэтнический, который может привести к разделу российских территорий. После 2015 года нас ожидают несколько лет новой смуты. В таких прогнозах я оперирую мнениями экспертов, которых уважаю, а они единодушно утверждают, что наш современный неозастой неизбежно приведет к серьезным срывам в дальнейшем.
Заграница нам поможет?
Заграница нам может помочь только одним — очень жестким подходом. Так, как действуют сейчас англичане — не спускают нам все-таки этого Лугового. Молодцы, я считаю, что им нужно держаться до последнего, прививать нам либеральные ценности. Здесь, понимаете, в чем дело: диалог России и Запада — это диалог мира подростков с миром взрослых. Тут никто не обманывает, никто не виноват — просто это разное видение мира. У меня есть излюбленный тезис о подростковости нашего национального характера. О том, что в России люди не вызревают в массе своей до взрослого состояния. Так вот подросткам нужна острастка — в угол их нужно ставить, сладкого лишать. Правда, конечно, в подростковости очень много обаяния и зачастую Запад подпадает под него: получается классический пример отношений Штольца и Обломова. История, как известно, для Обломова ничем хорошим не кончается.
Обращение нового поколения к либеральным идеалам будет связано с его «взрослением»?
Я убежден, что подлинное усвоение либеральных ценностей может произойти только на такой базе. Только. Ведь что такое «подростковый тип»? Он характеризуется тягой к принадлежности к чему-то сильному — отсюда ностальгия по великодержавности, которую нужно изживать. Потом, подростку свойственны эмоциональность, повышенная возбудимость, обидчивость. Посмотрите на современное поведение России на международной арене — это же типичный подросток со своими комплексами! Не стоит ожидать, что наше сознание в 2015 году резко переродится. Но у поколения эпохи Ельцина есть реальный шанс стать «взрослыми» и научиться здраво смотреть на мир. Все будет зависеть от глубины кризиса — нам нужно удариться о дно, что называется. Только так русский человек приходит к переоценке себя — об этом нам писал еще гениальный подросток Достоевский.
Фото: АНДРЕЙ НИКОЛЬСКИЙ; ДМИТРИЙ КОРОБЕЙНИКОВ/РИА НОВОСТИ