В Ялте моего детства — а я как глубоко болеющий ребенок провела детство в этом южном городе — на набережной была кондитерская «Пчелка». Совершенно советская и при этом совершенно волшебная: затейливая, она была облицована плиткой в виде сот, а на витрине боролся с пчелами механический медведь. Пирожные в лучшие времена давали на общепитовских блюдцах, в худшие — на серых, дающих быстрое масляное пятно бумажках. Так вот: «Пчелки» на набережной больше нет. Вместо нее казино «111 Рим». Третий, надо понимать. Гражданам полезнее профукивать деньги близ моря, чем кушать копеечные пирожные. То немногое, что было хорошего в советском Крыму, заменено на ранние капиталистические заморочки в духе 90-х. Все худшее советское в Крыму осталось в широком ассортименте. Но о нем по порядку.
ДОРОГИ
Отпуск обещал стать трудным уже на границе. Задолго до въезда на КПП цыганскими кибитками стояли на дороге фуры: вокруг них шло освоение полей под обеденные поляны. Фуры, видать, стояли давно, обреченно и насмерть. Шли стихийные митинги. Сколько кому давать. Пограничнику, таможеннику и «той, которая выписывает». Мы, легковушки, беспечно рассчитывали проскочить. Через три часа, аккурат к украинской таможне, до моего застенчивого мужа дошло, что те 50 машин, которые проехали КПП «без очереди», не принадлежат лично хорошим знакомым и родственникам таможенников и пограничников. И он решился пойти на переговоры. После кокетливого диалога в паспорт были всунуты 50 гривен (250 рублей). За них мы продвинулись ровно на пять машин.
После долгожданного переезда обнаружилось, что закончилась дорога. Дорога «Украина». Украинский гаишник, классический сержант Петренко, взяв под козырек, виновато пояснил:
— Мы тилькы шо у проезжающих узналы, шо дали — рэмонт дороги. От же ж страна, шоб не сказать дурнувата! Покрытие знялы. Так мы отуточки с колэгой вжэ подумалы, шо вам краще поихаты чэрэз Шостку — придется дать крюк по сёлам, километров в шистдесят. Дороги там, канешно, — здесь шла красноречивая пауза, — хорошие. А шо делать!
Говоря о дорогах в обеих странах, говорить можно, по-прежнему эксплуатируя классика. При въезде в Крым стал чувствоваться сезон: вдоль дорог в клетках с вытянутыми, как мячи для регби, арбузами мирно спали продавцы. К Симферополю грозно неслись разбитые «москвичонки», нагруженные под потолок капустой, дынями, а то и заваленные грудами перца: водители, как атланты, подпирали плечами овощную массу. Вдоль дорог торговали всем: помидорами «бычье сердце», кукурузой, вязанками синего лука, ожерельями бычков. От Симферополя к овощному прейскуранту прибавились картонные таблички: жилье.
За последние 20 лет внутри Крыма нерушимыми остались представления о комфорте. Сдают те же курятники, сарайчики, благозвучные эллинги. Цены на отдельную жилплощадь — от 50 долларов в день. Независимо, кирпичные стены или фанерные. Если снимать квартиру, то на красоты не рассчитывать: отдыхать от быта придется в классической бабушкиной квартире с советской утварью. Оптимисты скажут: да господи, лето, море, что еще нужно! Вот и хозяева так думают, не тратясь на ремонт.
Другое дело — апартаменты. Я искренне не понимаю, почему приезжают люди на «лексусах» и «майбахах» и снимают «апартаменты у моря», которые на деле являются жуткой бетонной клетью, выстроенной к сезону. Клеть-отель снаружи напоминает адскую времянку: а зачем на отделку тратиться? Внутри — как в худшей советской гостинице. Протекающий душ с поддоном и польская двуспальная кровать с пластиковым изголовьем. Купаются вип-клиенты на бетонированном пляже — среди скользких скал. Потому что хороший пляж — он ведь требует щебенку завезти, да чтобы она пообтерлась за год в гальку. Буйков, хорошего дна, чистоты моря. Работ требует пляж, а здесь работать не хотят в течение года. Работают на ЮБК (Южном берегу Крыма) полтора месяца — с 15 июля до 1 сентября. Остальное время в сезон не входит: в июне, да даже и в начале июля никто за погоду не поручится, то дожди, то низовка (когда море в секунду переворачивается с 23 градусов до 13) — и с приветом, дуся. Поэтому девиз крымчан — работать быстро, без шума и пыли. Здесь знают секрет, как за 45 дней заработать на оставшиеся 320.
ПЛЯЖИ
Платным обычно становится пляж, лучший на побережье. Он представлен «администрацией» на входе: никаких признаков, впрочем, что деньги идут в муниципальную казну, кроме фломастерного объявления о цене на дощечке. Зато из ангара тебе шезлонг дают и зонтик — за отдельные деньги. Вход 10 гривен плюс столько же аксессуары. То есть 150 российских рублей на человека — средняя цена удобной дислокации.
Но это, так сказать, оптовые цены. В Симеизе пляж красивый, но иезуитский. На входе предлагают два пакета: один включает туалеты и раздевалки, а другой, подороже, — еще и деревянные дорожки (галька там жестко ортопедическая) и навесы. «Тенек», как было сказано.
— Только тенек сегодня не работает, — деловито посмотрев в глубь пляжа, сказал кассир.
Полотно с навеса упало. И проверяют, главное. Вылез из моря мокрый, сверкающий и — шасть на дорожку лапами. А чек? Зови из моря супругу, пусть тащит драгоценную бумажку. Шезлонг взять — почасовая оплата. Периодически из недр хранилища лежаков выползает хмурый мальчик и зловеще требует доплаты. Не расслабишься.
Счастливые обладатели авто, каждое утро отпуска мы провели в поисках лучшего пляжа. У всех были свои минусы. В Ливадии слишком близко к Ялте — море населено полиэтиленовыми пакетами. В Кацивели и Понизовке и море ничего, и народу меньше, но из еды — только вода. Чтобы подкрепиться, надо уезжать или тащиться на гору, в продмаг. В Крыму ты обречен на вертикальную жизнь, что, с другой стороны, и полезно. В красивейшей бухте Ласпи и на мысе Айя на санаторские, военные и детские пляжи попадаешь легким движением гривенной купюры — все берут, даже те охранники, что с собаками.
Сезонная психология — срубить деньги — существует во всех курортных зонах. Но на других курортах тебе что-то за эти деньги продают, о чем ты потом не вспоминаешь. Ну полотенца веером. О крымском комфорте будешь помнить весь год: о протекающей трубе в ванной и сороконожке, которая в этих вешних водах тебя по утрам поджидала. О плове, в который бухают мерзлую тушенку и хорошенько перемешивают. Крым решительно не хочет меняться.
ПРИРОДА
Воронцовский парк в Алупке. В моем детстве здесь по роскошным полянам с эгейскими и крымскими соснами, кедрами и араукариями (поляны поливались неустанно, утыканы были табличками, где какой тис ягодный и где какой платан) величаво шагали павлины. Теперь деревья безымянны, поляны ржавого цвета, утоптаны туристами, норовящими устроить тут прием пищи а-ля Моне, а павлины сидят тоскливыми курами, привязанные к креслам местных фотографов. У фотографов нет фотоаппаратов. Но деньги — за сфотографироваться с павлином — они берут. Еще у них крокодил с заклеенной лейкопластырем пастью. С криками «Возьмите Жорика-массажерика!» они тычут в вас плешивую и уставшую от жизни обезьянку, которая не то что массировать, а и просто перебирать лапами не может. Близ Царской тропы в Ливадийском уже парке встретится вам местный житель, прогуливающийся с белкой. Если ребенок ваш потянется сфотографироваться с белкой и тронутая родительская душа готова будет отдать пять гривен за это счастье, белочник-крохобор отдернет доверчивую руку дитяти и скажет:
— Если на руки брать — то десять!
И почему ему должны платить за нехитрую услугу столько же, сколько беременной татарке за трехлитровую банку парного молока? Татарка приехала из поселка Орлиное — оно от побережья вдали — и продает продукт своего труда.
Здесь вам часто продают липу, воздух, фальшивку, по инерции считая, что на дворе те же советские времена, когда негде, кроме как в Ялте, деньги спустить. Как будто бы народ не ездил на Кипр, на Коста-Брава и в ту же Турцию и не вкусил ни сервиса, ни уважения к себе.
Стихийные парковщики без жетона и лицензии дерут с вас деньги на любой публичной улице ЮБК. Чек отрывной в виде бумажки офисного стикера, от руки начертано 20 грн. Когда пытались выяснить законные основания, парень с оранжевым жилетом через руку — ну допустим, жарко, поэтому и не надевает — сказал прямо:
— Не хотите платить — пожалуйста. Но что с вашей машиной случится — на вашей совести. Я вот сам лично четыре колеса спущу.
Знаменитой караимской беседке в Ливадии требуется скорая помощь. Если так пойдет дальше, то Крым приобретет черты сплошных романтических руин.
Хорошо, нет инвестиций. Нет пятизвездочных отелей. Турки только запланировали построить первый по системе «все включено» и сбивать цену. Министр Таряник только грозит постройкой Хайятов и Кемпински — и то к 2012 году. Один итальянский миллионер, владелец сети отелей в Египте, объяснял мне — сезон очень короткий в Крыму, невыгодно. Плюс юридические условия нестабильные. Всесудейский меч норовит замахнуться на российские пансионаты и дачи. Пляжи находятся в госсобственности. Кому же захочется вкладывать миллионы в то, что завтра могут отобрать? Сам климат инвестиционный нездоровый. Советские же дома отдыха и пансионаты — впору под капремонт. Роскошные дачи начала века в Симеизе — вилла «Ксения» и дача «Мечта» — превратились в остовы с фасадами. Но сами местные — они что? Строят вот эти бетонные лачуги, строят кафе в одну стенку, которое зимой благополучно шторм снесет. Не любят свою землю? Не вкладывают в нее, думая, что руссо туристо и так сойдет. И сходит ведь! Порочный круг: нежелание местных привязано к нетребовательности отдыхающих.
— Пока отдыхающие будут ездить, ничего не изменится, — говорит мой друг Николай Дмитриев, коренной ялтинец. — Люди ничего не знали, кроме совка. Им сложно представить, что нужно сначала вкладывать свои деньги. Зачем, если и так платят?
С другой стороны, кажется, что люди — и украинцы, и россияне — сами хотят, чтобы где-то существовал филиал совка. С очередями, разрухой, разъеденными, как лежалое мыло, деревянными лежаками, неудобствами, объегориванием. Тот трудный Крым, в котором советскому человеку нужно было бороться — за ж/д билет, за курсовку (было и такое явление), терпеть толчею в квартирном бюро, охотиться в магазине «Океан» за мерзлыми брусками креветочного масла, скрипеть столовским разломанным подносом в ожидании котлет из сухарей и бледного компота. Но иногда кажется, тот — трудный, безнадежный и советский — Крым был человечнее, чем этот.
Сейчас у местных зимой работы почти нет. Нет как явления. Квалифицированных официантов нет. Люди могут сезон торговать персиками или разносить мороженое по пляжу, а на следующий — жарить чебуреки в пляжной забегаловке с антисанитарной кухней на заднем дворе. Нет системы и нет гарантий. Нет обязательств перед клиентом. Он вернется через год на ту же набережную, а кафе уже будет обустроено другим владельцем. Чего париться, зарабатывать репутацию. А счет в пляжном, с пластиковыми столиками и тяжелым мясным духом кафе — как в среднем московском. Счет обрастает сервировкой в 10 процентов. Можно было бы с таким же успехом включать туда, к примеру, закат.
В Крыму-2007 тяжко трудятся все: и местные, и отдыхающие. Здесь связаны в гордиев узел, не разрубить, два священных права советского человека — право на отдых и право на труд. Здесь отдых и есть труд.
