В конце мая Старокленское Тамбовской области лихорадило. «Слыхали? — возмущались старушки возле сельпо. — К нам едут грузины! По программе этой… переселенцев. Путин прислал их, короче. Дома они наши отнимут, короче».
К вечеру грузины таинственным образом превратились в курдов, которые у старокленцев не только дома отнимут, но и самих их зарежут. Храм снесут, детей воспитают в своей вере, поднимут восстание и захватят сначала Тамбовскую область, а потом и всю Россию-матушку. На следующее утро курды стали «черными», а к обеду — просто «неграми». В общем, к встрече мигрантов местное население хорошо подготовилось. И когда в село прибыла официальная делегация от области и района, разъяснительная работа уже никому не требовалась.
Заместитель губернатора попробовал было на собрании в клубе рассказать о государственной программе, начал тожественно: «Тамбовская область в числе 11 регионов России стала участником программы по содействию переселению соотечественников из-за рубежа. Поддержав инициативу президента России, около 700 семей из Закавказья отправляются на постоянно место жительства в наши края», но закончить ему не дали. «Пусть проваливают! — закричали из зала. — Не нужны нам никакие переселенцы. Мы все знаем. Вы смерти нашей хотите. Отобрать наши рабочие места хотите. Африканцам продались!» Заместитель растерялся: «Какие африканцы? Русские к вам едут, русские из Грузии. Вам самим же легче станет. Село ведь вымирает, смертность в два раза превышает рождаемость, работать некому». Но слова его потонули в возмущенном гуле. Кто-то грозился поднять гостей на вилы, кто-то — сжечь школу, в которой их планировали на время разместить, кто-то, наиболее толерантный, всего лишь обещал набить «мигрантские морды, чтоб другим неповадно было».
Растерялась официальная делегация. К такому повороту событий никто не был готов. Думали, все пройдет как обычно: начальство даст отмашку и селяне согласно закивают. А тут почти пугачевский бунт. Что делать? Переселение проходит по инициативе президента, первая группа граждан Грузии прибывает завтра. И куда их теперь, спрашивается, девать? В районе всего одно сельскохозяйственное предприятие, способное предоставить рабочие места в таком количестве. И оно находится рядом со Старокленским. Других вариантов нет.
«ПУСТЬ ЛЮДИ ПРИЕЗЖАЮТ»
И тогда глава района вспомнил про соседний населенный пункт. Село Малый Снежеток. Всего каких-то три километра пути, но, может, революционные настроения туда не добрались? Чиновники быстро погрузились в машины и под радостные крики «Победа! Победа!» удалились.
Малый Снежеток действительно был мал. Ни тебе сельсовета, ни асфальтированных улиц — с околицы в центр люди даже на выборы отказывались ходить, опасаясь увязнуть в грязи. В школе всего несколько детей, доучивавшихся последний год, — в сентябре бесперспективное учебное учреждение планировалось закрыть. Но именно в школу приехало взволнованное начальство. «Наталья Николаевна, выручайте! — кинулся к директору глава района. — К нам завтра первая партия переселенцев приезжает, 76 человек, а размещать их негде. Старокленцы не пускают!» Наталья Николаевна Искусных тоже слышала о таинственных негро-курдах, прекрасно зная, что в Снежетке им рады точно так же, как и в соседнем селе. И уж, конечно, она могла бы грудью закрыть свои два класса и десять парт: «Не пущу!» Но она улыбнулась: «Конечно. Пусть люди приезжают, сделаем все, что нужно». Она открыла дверь, понимая, что с этой минуты стала главным врагом для односельчан.
Уже сейчас, комментируя «Огоньку» те события, она объясняет причину своего поступка: «Я сама приехала в Первомайский район из Казахстана еще в конце 80-х. А как было не приехать, если сын-первоклассник один раз пришел из школы с синяком, второй раз? «Мама, меня казахи бьют». Подумали мы с мужем, посмотрели, что вокруг творится после распада СССР, и решили ехать в Россию, сюда, к его матери». Несладко пришлось Наталье Николаевне в Снежетке первое время. Свекровь и свекр, не выдержав визга и хохота двоих детей, быстро отселили молодую семью в общежитие. Селяне относились к училке с подозрением: не так ходит, не так сидит, не так огород пропалывает. А когда она, исполняя учительский долг, стала ходить по дворам, чтобы познакомиться с родителями школьников, ее даже на порог не пускали: «Что надо? Проверить, есть ли у моего сына уголок для занятий? Ты сначала свой угол заимей. Ишь, понаехали и командуют!»
В общем, о тамбовском гостеприимстве Наталья Искусных знала не понаслышке. Чужаков тут не жалуют. Но также она знала, что если дать людям время, если вести себя порядочно, то рано или поздно они признают тебя своим. Поэтому и решила помочь переселенцам. «Я просто поставила себя на их место. Там у них уже ничего нет, тут еще ничего нет. И так страшно и тяжело, да еще свои же соотечественники не принимают. Ну как можно отвернуться от такой беды?»
В этот же вечер МЧС доставило в школу кровати, матрасы, тумбочки. На улице установили туалеты. Снежетковцы, привлеченные шумом, стали собираться у ворот. На открытый бунт никто не решился — уж слишком много вокруг было «военных». Но небольшой митинг все же устроили: «Вот старокленский директор какой молодец — не пустил приезжих в свою школу. А наша, дура, согласилась. Подставила». Даже учительский коллектив превратился в оппозицию: «Наталья Николаевна, вы что натворили? Они ж нам все помещения загадят. Шутка ли — 70 здоровых мужиков. А может, они больные?» Ничего не отвечала Наталья Николаевна, молча работала — до двух часов ночи помогала расставлять кровати, натягивала наволочки на подушки, переносила цветы и методические материалы в учительскую. Нервничала. Думала: «Ну, переселенцы, если подведете, не жить мне больше в Малом Снежетке. Сживут со свету вместе с вами».
«ВОТ ТЕБЕ И НЕГРЫ!»
В Тамбовскую область ехали не простые русские грузины — духоборы. Их предков еще во времена царской России из Тамбовской губернии переселили в Грузию, посчитав, что этих христиан-протестантов надо держать подальше от православных. Лев Толстой, разделяющий основные положения доктрины духоборов, пытался воспротивиться такому безобразию, но кто ж его слушал. Но и за многие годы изгнания духоборам удалось сохранить свой язык и культуру. Они практически не заключали браков с грузинами и армянами, которых в Ниноцминдском районе Грузии тоже предостаточно. Держались особняком, разводили коров, торговали молоком и сыром. Детей отдавали в русские школы, читали русские книги. Даже названия своим поселениям давали в честь тех сел, где жили раньше. Все граждане Грузии, прибывшие в Малый Снежеток, были из села Гореловка. Каждый поздоровался с Натальей Николаевной за руку: «Здравствуйте, я — Иван», «Здравствуйте, я — Петр», «Очень приятно, Владимир». Директор рассмеялась: «Вот тебе и негры!»
Удивительно, но руководителем духоборской общины оказалась женщина, Татьяна Чучмаева. Авторитет ее был безоговорочным. Сказала, что надо вести себя тихо, — никто даже не пикнул. Поужинали быстро и спать легли. На следующий день попросили две косы и привели в порядок заросший стадион. Назначили дежурных, которые каждое утро вымывали всю школу до блеска. Познакомились с местными, которые, услышав их чистую русскую речь, офигели. А уж когда духоборы организовали товарищеский футбольный матч Малый Снежеток — Грузия, и вовсе расслабились. Тем более что сам счет — 4:4 — подсказывал, что жить надо дружно.
Конечно, недовольных в селе все еще было много. Люди шептались уже не о неграх, а об иноверцах: «Своих сектантов, что ли, мало. Зачем чужих привезли?» Но время шло. Переселенцы не пили, не сквернословили, не дебоширили. Вели себя со всеми приветливо, охотно демонстрировали фотографии семей, которые остались в Грузии дожидаться, «пока папки устроятся». Стали работать в садах ООО «Снежеток», и хорошо работать. Гораздо лучше, чем прежние наемные рабочие — таджики и узбеки. Отремонтировали общежитие и переехали туда, оставив школу в чистоте. В общем, оказалось, люди как люди. Наталья Николаевна после месячного перерыва даже рискнула появиться в магазине. И никто ее за волосы не оттаскал, хотя до этого грозились.
«ПАПОЧКА, ЛЮБИМЫЙ, ЗАБЕРИ НАС»
Власти позволили переселенцам выбрать любой участок земли, где может быть возведен «поселок с современным уровнем комфорта». Так на краю села появился район Новый. На каждую семью было выделено по 40 соток земли, началось строительство жилья. К Новому году уже будут стоять первые 40 домов, всего их планируется возвести около 200. Глава района, Константин Петров, считает, что с заработком минимум в 10 тысяч рублей люди вполне смогут получить кредит до миллиона рублей в Сбербанке на приобретение небольшого сборного дома по цене от 6 до 15 тысяч рублей за квадратный метр. Особенно если еще учесть программные субсидии, выплаты и компенсации. В поселке планируется построить фельдшерско-акушерский пункт, магазин, социальный дом для престарелых и одиноких. В Снежеток уже провели газ, водопровод, новые дороги. Даже школу решили не закрывать — ведь столько детей появится.
Коренное население этим нововведениям так обрадовалось, что тут же появились новые слухи: «Говорят, духоборы скоро уедут. Не понравилось им у нас». К Наталье Николаевне побежали гонцы: «Вы уж им скажите, пусть остаются. Жизнь-то как из-за них закипела. Вода из кранов течет! Теплая! А парней у них сколько молодых, на радость нашим девчатам. Пусть остаются, а?»
Духоборы пока никуда и не собираются. Хотя поводов для беспокойств у них предостаточно. Владимир Сухоруков, увидев журналистов, рассказывает о своей беде. Его дочка, Юля, училась в Москве в институте «на учителя», по программе помощи соотечественникам. Но руководство института замешкалось и вовремя не зарегистрировало девушку по месту учебы. В итоге ее депортировали из России как злостного нарушителя визового режима. Теперь Владимиру придется навсегда уехать из Малого Снежетка — не оставишь же девочку одну в Грузии. Он протягивает нам ксерокопии документов, в которых написано о депортации из Российской Федерации Юлии Сухоруковой (как издевательски звучит!) и тихо просит: «Может, поможете чем-нибудь?» Вокруг толпятся его друзья и молча смотрят на нас.
И это еще не все. Какой-то неизвестный дипломат обещал переселенцам в аэропорту, что на Тамбовщине их ждет манна небесная: в новое жилье они вселятся до сентября, российское гражданство получат мгновенно, а зарплата у них будет целых 40 тысяч, у каждого. На месте все оказалось иначе. Бюрократия за программой переселения не поспевает. Дома надо строить, визы с большим трудом каждый раз продлевать, а в яблоневых садах такие громадные деньги не заработаешь, даже если трудиться будешь круглосуточно. А тут еще родные, оставшиеся в Грузии, волнуются. Звонят: «Ну как? Ну что? Нам ехать? У нас закрыли последнюю русскую школу, что делать?» Один из мужчин получил эсэмэс от дочери: «Папочка, дорогой, любимый, забери нас скорее» — и расплакался. За ним — остальные. Тогда-то Татьяна Чучмаева и приняла решение возвратиться в Грузию, чтобы там «формировать общественное мнение», а попросту уговаривать людей не паниковать. А Наталья Николаевна поддерживает переселенцев на месте: «Ну вы же мужчины! Ну потерпите. Это ж Россия, тут скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается». Вот так две мужественные женщины и регулируют государственную программу по содействию переселению соотечественников из-за рубежа.
«В АРМИЮ ПОЙДУ, ДОЛГ ОТДАВАТЬ»
И все-таки на стройке жизнь кипит. Переселенцы изо всех сил помогают профессиональным строителям — подносят доски, вколачивают гвозди. Они уже знают, где чей дом будет стоять, поэтому каждый торопится поскорее добраться до своего участка. Глава администрации, Константин Петров, довольно оглядывает владения: «Здесь будет город заложен! Вот уже почти готов дом Иван Ивановича Толмачева, 90 квадратных метров. Вон там — Татьяна Степановна, 113. Вы пишите, пишите, что условия созданы. Лично губернатор курирует эти вопросы. Два раза в неделю совещание проводим, где присутствует чин не ниже замгубернатора».
Здесь же трудится и первая семейная пара Нового района — Валя Сухорукова (фамилия среди духоборов распространенная), не выдержав разлуки с мужем, приехала к нему с вещами. Супругам по 20 лет, женаты всего восемь месяцев, а уже строят свой дом. Небольшой, всего 56 квадратов, поэтому он будет соединен с жилплощадью родителей. «Смотрится солиднее, зато входы будут разные», — объясняет Валя. Держать коров, как остальные переселенцы, она не намерена: «Хватит, наработалась уже в Грузии. У нас только куры будут. Ну, может, еще бычок. Мы люди современные, утренние дойки не для нас».
Рядом что-то пилит друг семьи, 19-летний Владимир Савенков. «Где будете потом работать?» — спрашиваем. Владимир со смущением стягивает с головы кепку, и мы видим, что этот гражданин Грузии — абсолютный блондин. Голубоглазый и курносый. «Как это — где? — спрашивает. — Я в армию пойду. Буду служить России, священный долг Родине отдавать». С крыши ему кричит семидесятилетний плотник Николай Тихонов: «Ты пока что доски Родине давай, хватит прохлаждаться».
Местное население не столь разговорчивое. Завидев камеру, убегают со всех ног: «Ой, не фотографируйте, не фотографируйте, я не в форме». Расспрашивать про переселенцев приходится на ходу. «Да нормально все, — объявляет дядя Миша, улепетывающий на велосипеде. — Шутка ли: население сразу чуть ли не в три раза увеличилось. И люди приехали приличные, достойные. Что ж ненормального-то?»
А муж Натальи Николаевны по секрету рассказывает, что вчера, стоя в Старокленском за пивом, услышал, как шептались в очереди: «Гляди, гляди, это мужик снежетковского директора. Вот какая мудрая у него жена — приняла переселенцев, теперь у них в селе и газ, и вода, и свет. А наши прогнали и в дураках оказались». Наталья Николаевна смеется — приятно. Но потом вздыхает: «Вот оно как получается: чтобы нашим людям хоть что-то сделали, надо было мигрантов завести. Странно, да?»