Согласно официальной версии, история возникновения «Русской доктрины» выглядит так. Группа молодых православных интеллектуалов, радикально настроенных и возглавляющих разные малочисленные организации, два года назад решительно объединилась вокруг священного слова «русский». Пройдя по центральным улицам Москвы с шокирующим неподготовленного обывателя «Русским маршем», интеллектуалы собрались, чтобы договориться: каждый изложит свои мысли в письменном виде. Спорные места сгладили, где-то нашли компромисс — так и родился в итоге объемный (800-страничный) документ. По убеждению составителей, он дает четкие ответы на любые вопросы, причем делает это в жесткой, хорошо структурированной форме. Один из авторов доктрины без ложной скромности назвал свое детище «Библия русского националиста». Основной догмат этой «библии» звучит буквально так: «Россия учреждена Богом и не может быть переучреждена кем бы то ни было... Она стоит в ряду таких духовных символов, как «Бог», «святыня», «вера».
«Русская доктрина» долгое время оставалась малоизвестной для тех, кто не участвовал в ее создании. Документ обсуждали в весьма узких кругах — на закрытых собраниях «Византийского клуба», «Русского клуба», «Союза православных граждан». На широкую церковно-политическую арену коллективный труд энтузиастов вышел только благодаря активной поддержке, оказанной «Русской доктрине» митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом (Гундяевым) — самым деятельным членом Синода РПЦ, которого журналисты часто называют «премьер-министром Московской патриархии». Именно он собрал в Отделе внешних церковных связей интеллектуалов-радикалов и провел акцию под названием «Соборные слушания «Русской доктрины». При этом владыка во многом солидаризовался с манифестом и даже осудил глобалистское словечко «россиянин», признав его недостойным и оскорбительным для настоящего русского человека.
АВТОРСКИЙ СТИЛЬ
Памятный «Русский марш» в центре Москвы возглавлял рыжебородый молодой человек — Егор Холмогоров. Он и является вдохновителем проекта. 32-летний идеолог русского православного национализма — человек авторитетный в своих кругах, причем круги эти простираются достаточно широко. В издательстве Фонда эффективной политики с немного непатриотичным названием «Европа» вышла книга Холмогорова «Русский националист». В смутные 1990-е он начинал свой путь как последователь «иудействующего либерала» священника Александра Меня, потом оказался в «альтернативном православии», очень критиковал Московскую патриархию, был спичрайтером главы Суздальской митрополии Российской православной автономной церкви митрополита Валентина (Русанцова), работал в «оппозиционном» интернет-издании о религии «Портал-Credo.Ru». Году примерно в 2004-м Егор решил вернуться в церковный мейнстрим, потому что пребывание в «альтернативных» углах слишком ограничивало его участие в «процессе строительства русской идеологии и русской державности». По убеждению Холмогорова, сильной России нужна сильная, многомиллионная Церковь. Без нее многие схемы, запечатленные в «Русской доктрине», не работают.
Почитав обширную прессу, охотно осветившую презентацию «Русской доктрины», Холмогоров подытожил: «Поражаюсь удивительной политической близорукости людей, которые не хотят или не могут прочесть элементарного политического мессаджа, под который все было подогнано». В чем же, говоря языком оригинала, этот «мессадж»? Вот как услышал его сам Холмогоров: «Никакая новая власть не должна посягать на установившийся общественный консенсус вокруг Православия как образа традиционных ценностей нации». Мудрено? Можно и попроще. Автор считает, что консенсус этот, достигнутый в Кремле сентябрьской ночью 1943-го на встрече Сталина с тремя иерархами РПЦ, состоял в том, что власть (коммунистическая) признавала идентификацию «русское = православное». И уравнение это, полагает Холмогоров, «было актуально даже для большинства атеистов».
Говоря о своем участии в презентации доктрины, Холмогоров смиренно признается, что «не мог сказать ничего лучше, чем митрополит Кирилл, и ничего действеннее, чем он. Я лично был очень польщен словами владыки Кирилла, лично поблагодарившего за мою работу. Эти неформальные слова очень тронули и вызвали желание работать дальше. Это главное», — говорит Холмогоров.
БЛАГОСЛОВЕНИЕ ВЛАДЫКИ
Митрополит Кирилл известен как человек решительный, антизападник и антиглобалист, сторонник «особого пути развития» России. Каких-то лет 15 назад, правда, он, напротив, был западником и экуменистом, охотно ездил на межхристианские встречи с католиками и протестантами, а на ассамблее Всемирного совета церквей в Ванкувере даже собственноручно провел церемонию воздвижения какого-то языческого индейского идола. Но как бы ни менялась идеология этого яркого иерарха, он всегда умел удивить публику каким-нибудь экстравагантным высказыванием или поступком.
Безусловно, многих он шокировал и на этот раз, взявшись за продвижение «Русской доктрины».
Дело в том, что в этом документе есть раздел «Два варианта «конституционных преобразований», где излагаются возможные версии отмены Конституции РФ — полный отказ от нее или превращение в выхолощенный символ. В обоих случаях из Конституции вычищаются любые следы федерализма и права наций на самоопределение. Вместо этого вводится «власть советов», организованных по сословно-корпоративным принципам. Не поддержи этих замечательных идей высокий иерарх, их авторам не ровен час вменили бы еще «призывы к свержению конституционного строя». Даже при том что своим идейным предшественником авторы доктрины называют покойного митрополита Санкт-Петербургского Иоанна (Снычева), тоже не признававшего «ельцинской» Конституции (кстати, ближайший помощник и референт митрополита Константин Душенов проходит как обвиняемый по делу о разжигании национальной и религиозной розни в Петербурге).
Да что там Конституция! «Русская доктрина» претендует на ревизию самих православных догматов. Некоторые профессора Московской духовной академии, которых попросили сделать отзыв о «Русской доктрине», нашли в документе богословскую ересь: нельзя смешивать тварное и временное понятие «Россия» и нетварное и вечное существо — Бога. А авторы доктрины наделяют Россию Божескими атрибутами: она «не нуждается во внешнем обосновании», «не может быть уничтожена» (то есть вечна), ее граждане не имеют общепризнанных прав и свобод человека, а свобода — образ Божий в человеке. Не совсем понятно, веруют ли авторы доктрины в Бога как Личность, ибо они называют Его «духовным символом», находящимся в одном ряду с Россией.
Представляя доктрину, митрополит Кирилл сказал: «Слово «россиянин» - это искусственное слово. В английском языке все используют слово «русский». Это прозвучало как своего рода комментарий к главе 9 доктрины, которая называется «Идеология сверхнационализма». Там главной опасностью для Русской империи объявляются «интернационалистские и космополитические тенденции». Основанием же империи, по документу, является «служение интересам нации», причем только русской. Россию авторы считают мононациональной страной, поэтому государственные посты в ней могут занимать лишь русские православные. Вводится жесткая национальная цензура и в СМИ. Один из авторов доктрины, философ-«византинист» Аркадий Малер, заявил на слушаниях под председательством владыки Кирилла, что это вполне естественно, когда церковь «лезет во власть, науку, искусство». Церковь, сказал он, очень нужна обществу «как институт догматической цензуры (чем и должна была бы быть инквизиция)». Развивая основные положения документа, профессор Духовной академии диакон Андрей Кураев воскликнул: «Межнациональные браки — это форма геноцида русского народа!»
И как-то даже странно на этом фоне прозвучали всего через день после презентации в Даниловом монастыре слова Патриарха Алексия II в интервью «Комсомольской правде»: «Убежден, — заявил глава РПЦ, — что конституционно Церковь должна быть отделена от государства и не вмешиваться в политическую жизнь государства».
АПОКАЛИПСИС ЗАКАЗЫВАЛИ?
«Русская доктрина» претендует на звание документа прямого действия, причем вооруженного. При этом Егор Холмогоров ссылается прямо на… президента страны: «Путин связал православие с внутренней безопасностью страны, а ядерное оружие — с ее внешней безопасностью. Это комплексная «русская защита» для обороны от бесов и для обороны от людей, чаще всего научаемых теми же бесами. Атомное православие — это не просто стратегия будущего. Это эсхатологическая стратегия России на все время истории».
Надо сказать, что русское благочестие и раньше частенько приобретало брутальные, самоубийственные формы — казни и самобичевания Ивана Грозного, самосожжения староверов, общины бегунов и странников, уходящих в дремучие леса или хоронящихся по подвалам у «верных». «Русская доктрина» — новое слово в развитии этой традиции. Вот цитата из текста документа: «Важно психологическое воспитание русской правящей элиты — она должна показать всему миру свою решимость применить ядерное оружие в критический момент, не боясь никаких международных трибуналов. Мы должны скрестить развитие и обновление ядерно-стратегического арсенала страны с психологическими операциями, нацеленными на убеждение всего мира в русской решительности и беспощадности». Здесь, надо полагать, будет в самый раз вспомнить, что «православная бомба» изобретена в священном месте подвигов преподобного Серафима — в Сарове?
Знаковое совпадение: ровно через две недели после презентации митрополитом Кириллом такой вот доктрины в храме Христа Спасителя прошли торжества по случаю 60-летия 12-го главного управления МО РФ, ведающего ядерными силами. В главном храме страны епископ Амвросий совершил благодарственный молебен (за ядерную бомбу?!), а затем соединениям ракетных войск стратегического назначения были вручены патриаршие вымпелы с изображением Серафима Саровского.
Для неподготовленной публики все это выглядело достаточно странно. Однако для подготовленной — ничуть. Официальный представитель Московской патриархии, заместитель митрополита Кирилла о. Всеволод Чаплин так недавно определил роль человеческой жизни в мировоззрении: «В начале 90-х было сказано, что человек является высшей ценностью... Для меня есть вещи, которые более важны, чем уничтожение того или иного количества людей или даже жизни всего человечества. Это святыни и вера. Жизнь человечества менее важна для меня». Такой вот пастырский взгляд на мир — в полном соответствии с каноном «атомного православия», заявленным в «Русской доктрине».
***
По большому счету, «Русская доктрина» — не новинка. Программный текст Муссолини тоже назывался «доктриной» и тоже провозглашал приоритет «традиционных ценностей» над правами человека, особенно неитальянской национальности. Идея «избранности» нации рождается после периодов национального унижения, когда начинается некоторый социально-экономический подъем. Эта идея обязательно включает требования самоизоляции и воинственные поползновения в сторону соседей.
Главная загадка «Русской доктрины» — насколько все это близко власти. Она пока «Доктрины» не заметила.