Когда ругаешь попсу, обязательно найдется какой-нибудь урод, который дает, на его взгляд, универсальнейший совет: «Не хочешь — не смотри» (вариант — «не слушай»). Такой совет могут давать либо крайне наивные, либо очень хитрые люди. Невозможно, перефразируя Карла Маркса, жить в современном медийном обществе и быть свободным от телевизора и попсы.
Даже в том случае, если ты выбросил телевизор и радиолу, попса все равно тебя настигнет. Смотрите: в такси водитель, как правило, слушает FM-станции (если не попса, то шансон). В кафе, ресторане, баре звучит (вас не спросясь) все та же попса; причем попробуйте сегодня найти такое кафе, где музыки нет вовсе. Она же — в холлах банков и фойе магазинов, в рингтонах мобильников. На работе поп-хиты - пусть и в шутку — напевают ваши коллеги. Дома ваша плохо слышащая бабушка врубает концерт Баскова погромче — его слышно даже через закрытую дверь. После всего этого еще раз повторите слова «не хочешь — не слушай» и смело отправляйтесь к психиатру. Вы можете не слушать попсу, но вы все равно будете ее слышать.
Попса — это ядерное излучение: она невидима и тотальна. Возможно ли, однако, использовать этот ад в мирных целях? Какую пользу могла бы принести России попса в качестве компенсации за тот вред, который наносит (коверканье языка, смещение смыслов, уничтожение абстрактного мышления)?
Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно пересечь границу России: вы сразу обнаружите, что в ближнем зарубежье русская попса звучит немного иначе, чем на родине.
Вот представьте: вы едете в горы братской Украины, в Карпаты. Забираетесь высоко — гостиница на высоте 1200 метров над уровнем моря, людей вокруг почти нет. Утром вы просыпаетесь, открываете окно и в ужасе отшатываетесь: откуда-то снизу раздаются знакомые раскаты «Русского радио». Это местные шабашники врубили музычку, чтобы веселей работалось. На весь огромный лес, где только олени да горные орлы, разносится вот это: «Ты узнаешь её-ё-ооо — из тысячи!»
О да, из тысячи.
Чудовищно.
Вас между тем ждет еще одно приключение: в холле гостиницы постоянно крутят русские сериалы и юмор: к экрану об эту пору сбегаются, кажется, все обитатели леса. Мне померещилось даже, что среди зрителей однажды я увидел белку. Рингтоны местной молодежи также настроены на академическую волну: звучат отрывки из «Владимирского централа», «Черного бумера».
В украинских газетах и журналах основным товаром по-прежнему является интервью со звездами российской эстрады. На этом зарабатывают сотни, тысячи изданий по всей Украине — а полностью обойтись не может ни одно! Только на Украине, в Белоруссии, Прибалтике люди могут с такой нежностью спрашивать, что же все-таки произошло там у Киркорова с Пугачевой. Даже если Украина не может обойтись без русской попсы — что уж там говорить о Казахстане, Грузии, Средней Азии, Молдавии?
… К концу отпуска... я не назвал бы это гордостью, но был обескуражен тотальным первенством русской попсы в украинских эфирах и на экранах. По заявлению украинского вице-премьера Ивана Кириленко, доля украинской музыки на местных радиостанциях в среднем составляет 3 — 4 процента, остальное — русская (65 процентов) и западная! Это помимо прочего говорит о нашем лидерстве в медийном постсоветском пространстве: а надо ли объяснять сегодня, что, кто владеет медийным, тот владеет всяким пространством? Российские песни, звезды, юмор по-прежнему являются объектами если не поклонения, то интереса; русское по-прежнему является модным. Попса ведь есть еще и фактор русского языка — исковеркованного, нелепого, однако признаемся: она популяризирует его успешнее, чем все русские общества и программы по поддержке культуры, вместе взятые. Убогая попса осуществляет культурную экспансию — самую мирную и самую беспощадную из всех. А главное, что делается это не по чьему-то злому умыслу — само выросло! Вот так-то, мармеладные мои.
Фото Владимира РОДИОНОВА/ИТАР-ТАСС