Официальное известие о разводе президента Французской Республики с Сесилией Саркози пресс-служба Елисейского дворца обнародовала в день первой масштабной забастовки против его реформ. Бузили транспортники против пересмотра льготного режима выхода на пенсию. Совпадение — чисто случайное. Не случайно другое: гламурная новость мигом затмила вести с полей классовых битв — даром, что ли, в парижских редакциях добрый месяц заготавливали сентиментальные комментарии, «свидетельства очевидцев» и юридическую аналитику по прецеденту, небывалому в мировом масштабе?! Шутка ли — развод президента при исполнении…
Шутили, впрочем, немногие. Разве что провинциальная «Миди либр» высказалась в том смысле, что супруга президента и сама все пять месяцев после избрания Саркози фактически бастовала, обеспечивая, как предписывает французский закон, лишь «минимальный уровень услуг» в качестве первой дамы страны. В этой шутке лишь доля шутки: первой, кто осмелился бросить вызов неотразимому (по опросам, его рейтинг — под 60 пунктов) президенту, стали не оппозиция с профсоюзами и даже не злокозненные иммигранты из пригородов. Первой стала собственная жена, еще два года назад публично предупредившая, что она «политически некорректна» и быть первой леди ей «скучно». В чем же тут вызов?
СЕСИЛИАНСКАЯ ЗАЩИТА
Так и не став первой леди, Сесилия Саркози все равно уже стала новой фигурой в политике. Не только потому, что она ходит именно так, как объяснял Ришелье Д’Артаньяну про шахматную королеву в известном отечественном фильме («Вот королева. Она ходит как вздумается»). Она пошла дальше, впервые поставив вопрос о том, что выборы главы государства в демократии (если, конечно, выбирать не из холостяков) — это выборы не одного человека, а двух. И порой неизвестно, кто из них окажется сильнее характером.
Сесилия не захотела жить в президентской резиденции в Елисейском дворце? Президент освоил премьерскую, которая ей приглянулась: павильон «Лантерн» в Версале, в 15 минутах ходьбы от бывшей резиденции королей, срочно принялись благоустраивать.
Не захотела общаться с Бушем? Президент сам рассказал, что «собственноручно» заразил ее страшной ангиной — к несчастью, ее тут же заметили в магазинах, где она с увлечением предовалась шопингу. Укатила с «Большой восьмерки», расписанной с немецкой педантичностью в Хайлигендамме? Президентскому аппарату пришлось разъяснять: это все из-за дня рождения дочери, который она никак не могла пропустить.
Еще она не поехала с мужем в Софию, где ее ждали как национальную героиню, освободившую болгарских медсестер из ливийского плена, и предоставила президенту самому искать объяснения. Еще пресса полна анонимных сплетен из окружения президента о том, как она выдвигает и задвигает советников и соратников путем рассадки на банкетах и распределения аудиенций. Еще не проголосовала во втором туре выборов… От этих «еще» можно сбиться со счета — не хватает разве что истории с алмазными подвесками и кандидата в герцоги Бекингемские.
Времена, конечно, нынче не мушкетерские, но вот тебе на — эскапады Сесилии опять подкупают сограждан (разводятся-то не с ними!). Чем больше пресса сравнивала ее с Жаклин Кеннеди или принцессой Дианой, тем больше французам нравилось, что она остается самой собой. «Она ставит своих детей и свою свободу выше протокола», — восхищается одна газета. «Она не из тех президентских женушек, которые кормят муженька супом перед фотографами», — подхватывает другая. «Да, она любит мужа, но может и постоять за себя; обожает детей, но ищет себе место в жизни; вынуждена подчиняться обстоятельствам, но остается при этом неподконтрольной», — разводил гламурную аналитику весьма модный журнал. В общем, зря, что ли, полвека боролись за эмансипацию? Вот она и пришла.
Самым откровенным комментарием следует признать отклик анонимного блоггера на заметку о разводе в «Либерасьон». «А вы думаете, много найдется женщин, способных взять и послать все это? — вопрошает некий Жан-Пьер. — Да миллионы папу с мамой поубивают, не говоря о соседях, чтобы стать женой президента». Что правда, то правда — на сегодня Сесилия Саркози первая женщина в мире, которая потребовала развода с главой государства не потому, что с чем-то там не согласна, а просто потому, что хочет по-своему жить.
«АХИЛЛЕСОВА СИЛА»
Надо отдать должное и президенту. Как и его жена, он тоже все сказал до развода: «Сесилия — это часть меня самого и это не подлежит обсуждению». Больше того, старался сохранить брак до последнего, признавая, что Сесилия — одновременно и его «сила», и его «ахиллесова пята».
20 лет их совместной жизни (из них 11 в браке) — не только страстный роман, но и эффективное совместное предприятие. И это, видимо, не случайно. Пожалуй, так взорвать каноны французской жизни и французской политики могли только «новые французы».
Про Николя Саркози все рассказано (отец — иммигрант из Венгрии, мать — дочь принявшего католичество выходца из еврейской общины в Салониках — см., в частности, «Огонек» № 3, 2007 г.). Сесилия Сиганер-Альбенис и вовсе не имеет ни капли французской крови (отец — одессит цыганско-еврейских кровей, бежал от советской власти из Бессарабии, мать — испанка, правнучка известного композитора). Оба, однако, в Париже выросли и вышли в люди: Франция сегодня — это они.
В политике все было, как в жизни: Николя, мэр Нейи, самого буржуазного пригорода Парижа, влюбился в «женщину своей жизни», осуществляя процедуру бракосочетания Сесилии и телеведущего Жака Мартена. Родив первому мужу второго ребенка, Сесилия ушла к Саркози. Тот стал депутатом. «Политика — это так жестко, — сказала она, — что лучше уж ею заниматься вместе». Тогда они вместе ходили «как вздумается» — на президентских выборах 1995 года, например, Саркози «сыграл» против Жака Ширака. Но вскоре все равно оказался в правительстве.
Поженившись в 1996-м, они сразу сделались звездной парой. Без расчета тут не обошлось: фотографии в «Пари-матч» главы МВД с женой и сыном Луи в кабинете (черно-белые — так больше сходства с семейством Кеннеди) были чем-то невиданным для французской политики. Как и совместные путешествия министра с женой-советницей в провинцию, ее утренние пробежки с полицейским эскортом, посещение экзерсисов спецназа и место в первом ряду на съездах пропрезидентской партии, которую вскоре возглавил ее супруг.
Под блики фотовспышек они шли к президентству — мало-помалу становилось ясно, что этому не помешает ничто. С пути не сбил ни эпизод с исчезновением мадам на несколько месяцев в Штаты (месье, свидетельствуют коллеги, был крайне мрачен и нервен). Ни скандал с «Пари-матч», поместившим на обложку фото Сесилии с ее новой пассией, рекламным агентом Ришаром Аттиасом (этот номер «стоил» места не только главному редактору, но и издателю). Франция как завороженная наблюдала за восхождением — это при том что глава МВД объяснял издателям, что можно, а что нельзя печатать про его жену. Анализируя этот этап, пиар-аналитики пришли к выводу: скандалы лишь очеловечили образ претендента в глазах избирателей — в противном случае он казался бы слишком жестким и агрессивным.
Этот проект завершился еще одним потрясающим фоторядом — кадрами вселения семьи победителей в Елисейский дворец. Вот Николя ждет Сесилию, которая в окружении пяти детей (маленького Луи, двух его сыновей от первого брака и двух ее дочерей) поднимается по ступеням, словно по каннской лестнице. Вот маленький Луи играет с орденом Почетного легиона. Рядом — родители и многочисленная родня. Новая жизнь вливается в старую республиканскую святыню. Словом, удалось все — и жизнь, и политика.
РАЗВОД НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ
И где же вся эта семейная идиллия? Увы, только на фото. Развод, убеждена Франция, начался не вчера — просто контракт кончился на прошлой неделе. Дочери Сесилии в США, одна уже собирается замуж, и мадам была замечена за подбором подвенечных нарядов. Маленький Луи останется с ней. А президент — наедине с государственными делами. Она живет той жизнью, за которую воевала. А он… Впрочем, службы президентского дворца предельно скупы в комментариях, и их можно понять.
Осталось разобраться лишь в паре «мелочей» — правда, государственной важности. Первая — собственно процедура развода. Он, оказывается, невозможен по запросу мадам, поскольку это предусматривает минимальные судебные разбирательства с главой государства, а он по Конституции категорически неподсуден. Будто бы, утверждает пресса, стороны остановились на инициировании экспресс-процедуры «по взаимному согласию», но и тут в юристах согласья нет: одни считают, что все в порядке, другие склоняются к тому, что вообще-то и в этом случае ему следует на время сложить с себя полномочия. Выход, конечно, найдут — а куда же деваться? Главный «разводной ключ» в данном вопросе — общественное мнение, а оно, похоже, склонно войти в положение обеих сторон. Франция — это вам не Америка. Впрочем, стоит дождаться опросов.
Пока их нет, журналисты берут интервью друг у друга и у прохожих на улице. Мнения в основном совпадают: все говорят, что не хотят лезть в личную жизнь, но при этом чертовски интересуются. Как определить сам процесс — то ли политика стала гламурной, то ли гламур затянуло в политику — непонятно, однако гонорары за фото новых пассий ведущих политиков страны, по слухам, удвоены и утроены. «В обычное время я бы сказал, что это меня не касается, но Саркози сами превратили свою личную жизнь в политический рычаг первостепенной важности, — комментирует главный редактор журнала «Марианна» Жан-Франсуа Кан. — Не надо было делать из Франции Великое Княжество Монако».
Что касается главных героев, то они пока ослеплены светом юпитеров, которые сами же пустили в свою личную жизнь. Но это пройдет. Сериал хоть и получился невеселым, но куда более рейтинговым, чем забастовка транспортников.
Фото Jean-Paul Pelissier/Reuters