Известный русский рок-музыкант, лидер «Ва-Банка» Александр Ф. Скляр записал, возможно, самый странный альбом в своей жизни: там нет привычного набора «песен», нет так называемых хитов и вещей для хорового исполнения на кухне. Такой альбом пишут даже не для узкого круга — его пишут для себя лично, желая собрать в одном месте все, что дорого тебе и дает опору в жизни. Скляр придумал фантастический «Город Х», куда поместил и сугубые абстракции, и любимых писателей, и близких людей: но оказалось, что попасть в этот город мечтает не только он.
Альбом ваш похож на сборник саундтреков к какому-то неизвестному фильму. Кажется, что это довесок к чему-то. К чему?
К самому себе… (Смеется.) Это попытка справиться с психологической травмой. Жизнь, по моему ощущению, сегодня стала какой-то раздробленной. Мне не хватает целостной идеи, которая бы насквозь пронзала жизнь. Сейчас все распалось на сегменты, осколки странной реальности… Жизнь эту я сегодня не ощущаю целостной и страдаю от этого. И единственный способ сохранить цельность — создать мир внутри себя. Чтобы действительность не разбила тебя на осколки.
Мои ощущения сходны с вашими. Но ведь нам скажут, что эта тоска — последствия тоталитарного воспитания. Раньше ведь все было очень цельно, в единственном числе: герой, модель поведения, представление о хорошем и т д. И в нас до сих пор сидит вот эта боязнь раздробленности. А между тем внутренняя раздробленность — естественное следствие капиталистического образа жизни. У каждого своя теперь свадьба.
Возможно. Но разве это не новый тоталитаризм — отмена высших целей, стремления вырваться за собственные рамки, сознательное сужение горизонта человека, его божественной сущности? А сегодня мир от тебя ничего сверх тебя не требует; только жри, размножайся, копи деньги. Впрочем, моя цель была лишь собрать себя, окружить тем, что мне дорого. Желая создать мир, в котором тебе хорошо, ты неизбежно возвращаешься в детство. Что давало это ощущение уюта и цельности? Приключенческая литература, Стивенсон, Фенимор Купер, Эдгар По. Я не ставил задачи написать песни о героях этих книг. Я просто решил сделать альбом, максимально не зависящим от внешних условий. Если бы я мог, я бы вообще делала альбом один, но поскольку это невозможно, я пригласил композитора Олега Литвишко, с которым мы делали альбом «Нижняя тундра» по рассказу Пелевина. Я просто напевал Олегу свои песни, наговаривал, а все остальное делал он сам.
Но герои-то песен откуда взялись? Откуда эта английская эстетика, таверна, контрабандисты, дух XIX века?
Это можно сравнить с тем, что писатель начинает писать роман, имея в голове только первую фразу. У меня был образ большого города и человека, который сходит с ума. Это была моя личная попытка заменить реальный мегаполис на уютный портовый город мечты, запустить в нем вечные дождь и вечер в окружении атмосферы Стивенсона и прочих. Отсюда и таверна «Парадиз», пираты и контрабандисты… И когда я записал последнюю песню, я понял, что… я создал свой дом. Которого мне так не хватало.
Появилась внутренняя гармония?
Конечно. Теперь любое место, в которое я прихожу, для меня каким-то образом соотносится с тем миром, который я создал. Если не совпадает, я говорю себе: я здесь гость, и не парюсь. С другой стороны, любого человека я при желании могу в мой выдуманный город пригласить. Могу населить его всеми, кто мне дорог. Скажем, почетным гражданином этого города является певец Джонни Кэш. И…
Том Уэйтс…
Без сомнения. Песня под названием «Погода» — это навеяно его песней Strange Weather…
Да! И в этот город автоматически зачисляются и любимые писатели, и герои произведений, и запахи, и звуки, и вообще все, что тебе мило.
Одним из последних моих жителей стал Кустурица. Я долго к нему был равнодушен. Он не был моим режиссером. И только посмотрев его «Жизнь как чудо», я вдруг понял, что это совершенно мой человек. И Такеши Китано, с которым я прочел интервью в «Огоньке», — он тоже мой житель…
Забавно, что в своей родной стране — Японии — его как раз считают чужаком, шутом гороховым… Этот ваш город Х — он и для тех, у кого нет этого собственного дома — в широком смысле. И, конечно, это альбом, воспевающий традиционные мужские ценности: виски, драка, погоня...
Да, причем у этого города нет временных рамок. Здесь время остановилось, они там все мои — писатели, поэты, музыканты — сидят в этой таверне и пьют. Вместе с пиратами, контрабандистами, морскими волками. И хором поют песни с военным таким ритмом — типа «Предательство и контрабанда». И в этих песнях есть, в точности как у Высоцкого, как у детей 1950-х, ностальгия, жалость, что им не досталось войны, подлинного мужского испытания, где они бы могли почувствовать себя настоящими.
Ну да. А в мирное время где человеку проявить настоящую лихость, удаль? Вспомним случай с русским траулером «Электрон», который бежал от норвежских пограничников. Логики в этом бегстве особой не было, но с мужской точки зрения это очень понятный поступок. И дело не в политике. Это была ситуация, когда капитан мог почувствовать себя героем стивенсоновских романов — о чем каждый мальчик в душе мечтает. Погоня, шторм, море… В обществе же потребления мальчик лишен такого рода риска, и я не знаю, так ли уж это хорошо.
Да, нынешний мальчик живет в неестественно комфортной среде, если мы говорим о большом городе. Мальчику надо, конечно, прилагать какие-то усилия, например, чтобы вписаться в ту или иную структуру для зарабатывания денег. Но умение вписываться — это усилие другого рода, это в каком-то смысле умение стирать себя. По сути, им нужно учиться сегодня, как подстроиться под комфортную для себя и других ситуацию. И половые различия потому и стираются в мегаполисе, потому что это умение вписываться одинаково что для мужской особи, что для женской. И тем, кто успешно себя стер, город за деньги предоставляет желанный комфорт. Хотя борьба за место под солнцем, скажут нам, у нынешних менеджеров не менее ожесточенна, чем у мужчины XVII или XIX века, но все равно это битва не за собственное место под солнцем, а за общее место, где все теснятся и толкаются. Это битва карликовая. А вот реальная драка — это всегда однозначный выбор: либо да, либо нет. Это реальное ощущение. Тот же «Электрон»: с цивилизованной точки зрения это нарушение закона. Но внутри страны этот поступок воспринимается как геройство, и даже чиновники наши внутренне ему сочувствуют. Уход от погони, на утлом суденышке — это еще и метафора. Это уход от контроля. Любого.
Ну хорошо. А вот как вы это свое счастье будете продавать?
Я как-то сразу решил, что не буду с этим альбомом ходить по радиостанциям, делать какие-то презентации… Я вдруг подумал, что эта возня недостойна гражданина моего города, решил — будь что будет. Само нарисуется. Я выжду. Как нормальный контрабандист. И этот час пришел. Летом мне предложили сняться в фильме «Закрытые пространства», который снимает Игорь Лебедев, директор компании «Другое кино». И во время съемок я спонтанно ему рассказал, что у меня тут готов альбом. А «Другое кино» выпускает диски с культовыми фильмами, посвященными какой-то одной теме. И Лебедев мне предложил: а что, если нам выпустить вместе твой альбом и какой-нибудь наш фильм? У нас же — другое кино, а у тебя — другая музыка. Так и получился двойной диск, который будет состоять из фильма Феллини «Город женщин» и моего «Города Х». Аудио- и видеодиск.
Еще Лихачев придумал термин «вторая культура» — для того, что появилось в СССР наряду с культурой официальной: барды, рокеры, диссиденты — вся эта «сволочь», которая хотела жить своей жизнью и между которыми быстро возникали горизонтальные связи. То же происходит и сейчас. Наряду с культурой официальной — массовой, телевизионной — формируется самопроизвольно другая культура: другое кино, музыка, книги. Когда круг замкнется, возникнет тот самый внутренний город, в котором вам и мне хотелось бы жить.
Да, к тому же теперь у нас есть преимущество — ведь собирать другую культуру можно при помощи интернета. Я свой альбом тоже собираюсь выложить в интернете. У нас до сих пор музыканты и писатели допускают большую ошибку: они по-прежнему пишут и выпускают книги и альбомы, что называется, для всех. Это заблуждение: ВСЕМ они не нужны, это давно пора осознать. Нужно искать своего слушателя — верного, понимающего, — а не распылять силы. Вот группа «Радиохед»: они свой последний альбом решили продавать только через интернет. Тот, кому надо, найдет. У нас это первой осознала Земфира, чей новый альбом не будет, может быть, иметь такого уж коммерческого успеха, но который, в отличие от множества прочих, рассчитан на своих и который возможно ЛЮБИТЬ. Который не забывается на второй день.
Симптоматично, что такие мысли — «сохранить среду важнее, чем получить прибыль» — приходят людям в разных точках Земли одновременно. Есть, видимо, такое предчувствие, что пора собирать своих, пора выстраивать какую-то альтернативу массовой культуре, строить тот самый внутренний город. А потребитель, в свою очередь, чувствует, что массовая культура перестала приносить радость — именно из-за того, что она запрограммирована на радость.
Заметьте, «Радиохед» не дает бесплатно скачивать альбом, но они говорят: заплати столько, во сколько ты сам оцениваешь группу, или сколько можешь себе позволить. То есть, чтобы приобрести альбом, ты можешь заплатить любую сумму. Хоть один цент. Но все равно ты — наш. Может, у тебя нет денег, но ты наш. И это ВАЖНЕЕ. Понимаете! Важнее! Идет активный поиск альтернативных способов транспортировки культуры — в обход общепринятых, официальных каналов. Вне общей системы.
Есть ощущение, что, если мы сейчас не сгруппируемся, не придумаем культурное гетто, нас всех просто раздавит катком. Надо срочно объединять те самые 10 — 12 процентов общества, которым это нужно, а другие, глядишь, подтянутся. Чтобы эта группа чувствовала себя сплоченной, чтобы имела свой голос в обществе, отстаивала свои интересы, свои права на культуру.
Да, это было бы спасением и для слушателей, и для музыкантов, и даже для рынка небанальных произведений. Для всякого приличного музыканта ситуация, которая сложилась сегодня в музыкальной индустрии, абсурдна: издатели заинтересованы только в том, что гарантированно приносит прибыль, что окупается, а гарантированно окупается только то, что уже известно. Рисковать никто не хочет, и потому мы видим массовое клонирование, массовый повтор, серийность. Это тупик культуры, который рано или поздно все осознают. Тот человек, который первым сделает шаг в сторону, поступит вопреки логике, он и победит.