Вениамин Смехов — актер, чье имя навсегда связано с Театром на Таганке, с Высоцким, Любимовым, с фильмом «Д’Артаньян и три мушкетера»… Но многие помнят и повести Смехова, которые публиковались в журналах 1980-х годов.
Вениамин Борисович, хотя большинство людей знают вас как актера, для меня вы прежде всего писатель. Что значит литература в вашей жизни?
Начнем ответ с того, что вы, Саша, комплиментщик. Сказать мне, что я писатель, — это значит ниспровергнуть все мои идеалы. Я когда-то любил фразу Шварца: «Не называйте меня писателем — это нескромно. Я литератор». Литература — это прежде всего то, что нас воспитало. Кто-то мечтает, чтобы было 20 процентов культурных людей в России. Я считаю, что если их 3 процента — уже не так плохо.
Недавно опубликована ваша новая вещь «Таганка, Любимова Таганка»…
Есть такая цыганская песня «Таганка, Любимова Таганка…». Моя книга — одна из частей моих воспоминаний о театре, того, что называется литературным портретом.
Я вижу у вас книжку «Убегающее пространство» Давида Боровского, с которым вы дружили…
Это был необычайный человек. Я думаю, именно тандем Любимова с Боровским дал тот эффект, который в истории мирового театра называется Театр на Таганке. Боровский придумал занавес в «Гамлете», часы в «Мастере и Маргарите». С ним работать было всегда комфортно. А с Любимовым бывало и так и эдак, потому что он, как любой большой режиссер, — диктатор. Они все диктаторы, это свойство профессии. Театр — синтез, и он управлял этим соединением. И делал это замечательно.
Как вы считаете, Высоцкий мог бы быть режиссером?
Ему очень хотелось быть режиссером. Ему вообще хотелось пробовать все. Это нормально для созидательного духа. Но он последнее время писал стихи дома вне гитары. Просто как стихи. Это потрясающие произведения. Но он писал и сценарии. Кстати, в спектакле «Час пик» Любимов назначил его ассистентом режиссера. Но он работал всего один день. Пришел, объяснил комплекс горбуна… Таганка давала этот соблазн, эту провокацию для людей, умеющих влиять на других. Это другая профессия — сочинить все, а потом внедрять это на сцене.
Вы сейчас увлеклись литературными записями. Почему вам это интересно?
У людей нет времени, а Москва специально придумала пробки, чтобы люди могли слушать книги. Может быть — никто ведь этого точно не знает — Лужков, очень книжный человек, переживает, что люди не читают книги, и попросил какого-нибудь гаишника, чтобы тот остановил движение в Москве. И вот уже три года люди в пробках слушают «Мастера и Маргариту», которую я начинал и сыграл. Только что вышел Хемингуэй — «По ком звонит колокол», по-моему, часов на восемнадцать. По Москве — примерно на три пробки. Все начитано в студии «Книга вслух». Еще Маяковский — мой любимый поэт. И тут же — о Лиле Брик, с которой я имел честь быть знакомым. Это глава из моей книги — портрет Лили, а также 47 лучших стихов Маяковского.
Вот лежит сборник «Новое о Маяковском». Он у вас с автографом Лили Брик?
Там другая история. Эта книга была мне нужна, когда я готовил сценарий по заказу Любимова в 1966 году. В свое время Лиля Брик подарила ее Веронике Полонской. Потом она досталась мне.
Как вам кажется, кто был интереснее как человек — Лиля Брик или Маяковский?
Вы, наверное, догадываетесь, что сказал бы Маяковский? Если он любой своей пассии — во Франции, в Мексике, в Америке, в Сибири — где угодно, как только у него появлялся роман, первое, о ком рассказывал, — о Лиле Брик. Поэтому на нее так и набрасывается жестокая человеческая зависть, ревность.
Какой она была: едкой, сладкой, говорила ли гадости, колкости или говорила комплименты?
Саша, остановитесь. Я не могу сказать ничего плохого, потому что эта женщина — как произведение искусства. И объяснить ее очень трудно, как трудно объяснить гения. Она женщина-гений, поэтому она допускает любое толкование.
Вы опять играете в кино Атоса и возвращаетесь в те годы, в которые нельзя вернуться заново. Получается что-то?
Не знаю, получилось быть вполне безрассудными и веселыми. Получилась… извините, я скажу немодное сейчас слово, получилась дружба. Фильм называется «Возвращение мушкетеров», это когда мушкетеры оказываются на том свете и благодаря всяким чудесам, которых в жизни больше, чем в книгах, возвращаются на пару дней, чтобы поддержать своих детишек. А детишки — такие же сумасшедшие, как и их родители, и они тоже борются за эту ужасную королеву. Она была бы совсем ужасная, если бы ее не играла великая, любимая и прекрасная Алиса Бруновна Фрейндлих.
Следующий выпуск передачи «Библиотека «Огонька» — в субботу, 15 декабря, в 9:30. О своей библиотеке расскажет актриса Людмила Иванова.
Фото АЛЕКСАНДРА ШАТАЛОВА