Если бы в каких-нибудь анкетах нужно было указывать не биологических родителей, а духовных, так сказать, каждый из нас мог смело писать режиссера Гайдая в графе «отец». Если вдуматься — всякий россиянин старше 25 лет вместе с молоком матери впитывал и смех Гайдая. Кто из нас хоть раз не подражал его актерам, кто не повторял вот это: «У тебя там не закрытый перелом. А открытый». О, господи, это все так вошло в нашу жизнь, что никаким офисом не перешибешь. «Вава, ты не поверишь! Я еду в Гагры с самим Якиным». Подумать только — почти весь корпус наших любимых шуток, скетчей, реплик, движений был создан одним человеком, Гайдаем. «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Приключения Шурика»... Кстати, о Шурике. Накануне юбилея «Огонек» спросил у вдовы режиссера, актрисы Нины Гребешковой, откуда взялся образ Шурика. «Гайдай списал его с себя! — смеется Нина Павловна. — Леня был худощавым, высоким: когда служил в Монголии, ездить приходилось на таких маленьких лошадках, ноги при езде почти волочились по земле. Отсюда и ослик Шурика, и его очки, и взгляд стеснительного, но хорошего человека!..» Гайдаю повезло: в 60-е партия поставила перед работниками кино задачу — больше комедий, народ должен смеяться. Но он не просто сделал комедию всенародным жанром, он, можно сказать, расширил пределы смешного в СССР. Благодаря ему смеяться теперь стало можно над начальниками, над глупостью, над «отдельными недостатками», которые у Гайдая превращались во всесоюзную метафору: «Я пить не буду». — «А что тут пить!..» Гайдай возвратил страну к жизни или, точнее, к смеху. А смеется ведь тот, кто хотя бы чуть-чуть свободен. Его и любили — за это в первую очередь. За возвращенную свободу смеяться. С которой уже начинаются и все прочие свободы.
Фото: АРХИВ «ОГОНЬКА»; АРХИВ НИНЫ ГРЕБЕШКОВОЙ