Я вот не пил, но именно в этот раз понял, что зря. Это был единственный способ не думать об охоте. О том, что я должен буду стрелять. Я радовался только одному: что у кабана тоже будет шанс.
Я однажды в жизни уже охотился на кабана. Это было в Грузии, в горах. Я тогда первый раз услышал, что у зверя должен быть шанс, и что именно в этом смысл охоты, и что как раз поэтому она не является убийством. То есть это просто состязание в ловкости.
Тогда кабан, кстати, использовал свой шанс, причем, можно сказать, с блеском. Он просто не пришел, хотя егеря искали его с собаками. Да, та охота тоже была с собаками, одна из которых и стала единственной жертвой на охоте. Собака потерялась. Ее искали и не нашли. Может, она осталась там же, где жил этот кабан, может, и вообще начала жить вместе с ним. Но, в общем, она не вышла из леса. Грузины были совершенно безутешны, двое остались в горах на ночь и искали ее уже ночью. Они растили собаку для этой работы несколько лет, ее жизнь, по их представлениям, стоила дороже, чем их жизни. Нет, не нашли. Она выбрала свободу и пустоту.
И вот теперь я с опасением смотрел на эти егерские приготовления. Я даже хотел рассказать им историю, случившуюся в Грузии, но не стал. Я просто сидел за столом и ждал, пока все утихнут. А они не утихали. Тосты были в основном насчет того, чтобы завтра проснуться бодрыми и свежими, потому что охота не терпит похмельной суеты.
И вот утром началась охота. Сначала мы долго ехали на «Ниве». Одну собаку почему-то оставили дома. Вторая, ягдтерьер, всю дорогу скулила, словно предчувствуя, что должно случиться что-то страшное.
Оно и случилось. Собака по-честному, едва только мы вышли из машины и зашли в лес, нашла нору. Это, кстати, была норная собака, то есть специально обученная для работы с лисами в их норах.
Потом собака намертво застряла в норе. Вернее, я через полчаса начал понимать, что намертво. Она застряла так, что пришлось ее откапывать: сначала из снега, а потом из земли. Конечно, это не давалось всухую: сначала окружающие выпили за то, чтобы она не задохнулась, потом — за ее чудесное спасение.
Потом егерь увидел следы и начал настаивать, что это следы кабана. Выпили за следы кабана, потом оказалось, что один из наших товарищей выронил в нору мобильный телефон, и решено было телефон там и похоронить, потому что никто уже не исключал, что в норе еще может находиться лиса, которая наверняка и втащила собаку в нору, чтобы та застряла в ней намертво. Конечно, телефон хотелось вернуть, и даже очень, но было опасение, что лиса может не оставить нам шанса.
Потом мы долго ходили по следам, и люди пили за то, чтобы они не оборвались. Потом они оборвались. Потом мы постреляли по пустым бутылочкам.
Из лесу вышли, к счастью, не по кабаньим следам, которые в какой-то момент опять нашлись, а по спутниковой навигации.
Доехав до дома, все-таки расправились с одним животным: зарезали барана.
И у него не было ни единого шанса.