Когда мы свободу затеяли сдуру и много устроили вредных затей, забыли, что детскую литературу не следует вкладывать в руки детей. Невинные сказки на деле зловещи. Для этого нужен особый совет. Задумайтесь, что за ужасные вещи читают у нас до шестнадцати лет! Возьмем «Колобка» — для чего это детям? Финал безысходен, а смысл неглубок. Опять же медведь там обижен, заметим. Что значит: медведя умней колобок?! Груба эта сказка, притом малоценна. Нам слышатся чуждые в ней голоса. В финале там просто кровавая сцена, когда колобка пожирает лиса. На что здесь намек, и к чему здесь привязка, и что нам рассказчик внушить норовит? А после цензуры подобная сказка имела бы внятный, осмысленный вид: один колобок, что метен по сусекам (крестьяне-то бедствуют, как ни крути), не чувствует нашим себя человеком и хочет от бабушки с дедом уйти. Что делать, бывают такие артисты. Он катится лесом, боясь не успеть, и дружно ему повторяют: «Катись ты!» и заяц, и волк, и лиса, и медведь. Не ты возрожденьем Отечества занят, не ты по сусекам себя собирал — катись же от бабки и деда на Запад, скорее катись, колобок-либерал! Катись, о свободе невиданной бредя, туда, где бездушный царит супермен, — а баба и дед под эгидой медведя огромную репку посадят взамен. Защитники прав иногда возражают, но нынче Россия не в той полосе: известно, что, если кого-то сажают, сытей и довольней становятся все! За почву родную мы держимся крепко и вызовам времени смотрим в глаза: и бабка — за дедку, и дедка — за репку, и внучка — за мышку, и все они за!
Когда-то Главлит* прилагался к «Совпису»**, его подпирая могучим плечом… Допустим, похитил Кощей Василису. Жестокий сюжет непонятно о чем! Зачем он украл ее? Страшно представить! Он тотчас же в спальню ее заберет! Мораль этой сказки на деле проста ведь: Кощей — это царь, Василиса — народ. Такой оборот предсказуемо грустен, но, к счастью, другие пришли времена: Кощей полюбил Василису, допустим. Кощея в ответ полюбила она. Он взял ее в жены, презрев кривотолки, и ей хорошо от Кощеевых чар; а что до Ивана, который на волке, он может служить им, как, типа, швейцар.
Вот это, товарищи, выйдет неслабо. Фольклор незаметно меняет лицо. Опять же имеется «Курочка Ряба». Подумайте, что она сносит? Яйцо! Здесь виден намек неприличный? Еще бы! Чему обучаем мы чадо свое?! Пускай она сносит, допустим, хрущобы, а строит элитное, скажем, жилье. Пускай она сносит жилые кварталы, взамен возводя «Золотые ключи»… Понятно, откуда у ней драгметаллы? (Но только не в яйцах. О яйцах молчи.)
В подобную сказку мы сразу поверим! Ее бы младенцу доверить я мог! А главная сказка, конечно, про терем, про русский всеобщий родной теремок. Живите спокойно, лягушка-квакушка, и зайчик, и котик, и пес со двора… Имеется мышка, ведется наружка, в порядке прослушка, и бдят цензора.
*Цензурировал литературу в СССР.
**Издательство «Советский писатель».
Иллюстрация ГЕОРГИЯ МУРЫШКИНА