В новейшей истории Армении только один раз выборы прошли чисто и без эксцессов—почти 20 лет назад. С тех пор каждый раз парламентские или президентские выборы перерастают в массовые акции протеста, столкновения населения с силами правопорядка c арестами представителей оппозиции. Иногда к следующим выборам проигравшие политики меняются местами с победителями, но схема политической борьбы и традиции остаются неизменными.
Левон Тер-Петросян—первый президент независимой Армении—по сути объявил себя победителем на президентских выборах 2008 года еще накануне голосования. Он вел себя как победитель и говорил как победитель. Избирательная комиссия еще толком не успела подсчитать все голоса, а в центре Еревана десятки тысяч сторонников Тер-Петросяна уже скандировали: «Победа! Победа!». Десять дней на площади Свободы, на ступеньках Театра оперы и балета круглосуточно тысячи людей митинговали: пламенные речи сменялись зажигательными танцами, танцы—бодрыми патриотическими песнями, затем короткий тревожный сон, и утром вновь речи, песни и пляски. Иногда сторонники Левона организованно и хмуро проходили по улицам, делая несколько кругов по Еревану. «Левон! Левон!»—каждые несколько минут раздавался призыв из динамиков возле театра. «Левон! Левон!»—подхватывала площадь. «Левон! Левон!»—разносило эхо по каньонам ереванских улиц.
Со стороны акция протеста выглядела очень внушительно. Внешне Ереван находился во власти Тер-Петросяна. Полиции почти не было видно, официально победивший президент Серж Саркисян делал миролюбивые заявления, предлагая создать коалиционное правительство. Примиренческий тон Саркисяна только раззадоривал митинговавших. На сторону оппозиции робко перешли несколько депутатов, военный прокурор, какие-то чины Министерства обороны. Вертикаль власти заколебалась. Но в ночь на 1 марта на площадь вошли подразделения спецназа, вытеснили сторонников первого президента с завоеванных позиций, прогнали через Северный проспект почему-то в сторону Дома правительства и рассеяли по городу. Самого Тер-Петросяна задержали и оставили под домашним арестом. Кроме телеоператоров и фотографов серьезно никто не пострадал. Съемок ночного разгона оппозиции не оказалось, зато вечером следующего дня снимать полиция никому не мешала. Оппозиционеры собрались у здания французского посольства, постепенно митинг перерос в стычки с малочисленными силами полиции, продолжился погромами и завершился жестоким подавлением беспорядков при помощи армии и введением в стране чрезвычайного положения. Погибло, по разным данным, от 8 (по сообщениям правительства) до 50 (по утверждению оппозиции) человек, сотни получили ранения. Армянская революция то ли абрикосов, то ли орехов закончилась. Но конфликт внутри армянского общества продолжает тлеть.
ЛЕВОН
Тер-Петросян готовился к этой борьбе 10 лет. Десять лет он сидел в своем мрачном дворце из черного базальта и ждал второго шанса вернуться на вершину власти. Он не занимался политическими делами, не давал интервью и практически не появлялся перед публикой. Видимо, он хотел, чтобы люди на время забыли о нем и о том, что с ним связано. Он рассчитывал, что забудут об ужасах пережитой экономической блокады, о скандальных поступках первых руководителей независимой Армении. Он хотел, чтобы не вспоминали, как в 1996 году при помощи военных Тер-Петросян подавил сторонников своего соратника по комитету «Карабах» Вазгена Манукяна.
Тер-Петросян выбрал удачное время для своего триумфального возвращения: 20-летие движения «Карабах». Именно в начале 1988 года он и еще 10 видных деятелей армянской интеллигенции создали комитет, чтобы бороться за защиту армян от преследований в соседних странах. Тер-Петросян помнит воодушевление, с которым люди боролись за новую жизнь. Миллионные митинги, невероятный национальный подъем, на первых выборах Тер-Петросян получил 83 процента голосов. И он надеялся повторить успех 20 лет спустя.
И вот все увидели нового Левона, не такого, к которому привыкли и от которого давно устали. Сейчас это был уже не мрачный, молчаливый и надменный человек, недоступный для простых людей и журналистов. Любой мог подойти, обнять и поговорить с вернувшимся первым президентом. Студентка Ереванского университета Сона бегала на площадь тайком от родителей каждый день. Сона—удивительно милая, симпатичная курносая армянка (что само по себе необычно)—готова была стоять на площади и днем и ночью. «Я люблю Левона и хочу перемен в Армении»,—упорно твердила она на все мои провокационные вопросы. На площади было много таких студентов. Из медицинского института, например, ходили целыми группами. Они не помнили Ереван, погруженный во мрак, они так же хотели перемен, как когда-то их отцы.
По ночам Тер-Петросян переходил из одной палатки в другую и часами разговаривал со своими сторонниками. Он откликался на любую просьбу журналистов об интервью, что раньше было огромной проблемой. Он танцевал на площади, танцевал неуклюже, даже смешно. Эти кадры многократно прокручивали по государственным телеканалам, чтобы высмеять взбунтовавшегося лидера оппозиции. Но Левона это не обижало и не останавливало, он поймал кураж.
СЕРЖ
За премьер-министра Армении Сержа Саркисяна проголосовало более половины избирателей, пришедших на участки для голосования. Его давно прочили на пост президента, поэтому победа должна была быть триумфальной.
Считается, что Арменией правят военные—герои карабахской войны. Победоносная война сделала многих крестьян, водителей или строителей героями, командующими и генералами. Военный синдром, конечно, постепенно преодолели, и на смену буйным героям и генералам давно пришли генералы незаметные.
Серж Саркисян руководил во время войны комитетом самообороны Карабаха, потом был министром госбезопасности, министром внутренних дел и госбезопасности, наконец, 7 лет—министром обороны. Он явно проигрывает своим оппонентам в яркости и красноречии, но новый армянский президент чрезвычайно искушенный в борьбе и интригах человек.
Предвыборную кампанию Саркисян провел не очень напористо и убедительно. В его предвыборном штабе находилось сразу четыре группы советников и пиарщиков, что создавало неразбериху и снижало эффективность. Через неделю после начала оппозиционных митингов наконец и сторонники Саркисяна решили устроить собственный митинг, более массовый, чем у противников. Получился дежурный и слегка натужный концерт популярной музыки. Каждый день государственное телевидение демонстрировало воодушевленных сторонников Сержа Саркисяна. Даже мне—человеку, ни слова не понимавшему по-армянски, это казалось чудовищным перебором и глупостью.
Но рядом с премьер-министром Сержем—все еще президент Кочарян. Уходить с политической сцены Армении он не собирается. Все уверены, что президент Кочарян теперь станет премьером при президенте Саркисяне. Если, конечно, жестокое подавление акции оппозиции не поставит жирный крест на альянсе двух выходцев из Карабаха.
ЧИСТО АРМЯНСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
Председатель Хельсинкского комитета Армении Аветик Ишханян показывает журналистам кадры с одного из избирательных участков, на которых видно, как тайком кто-то вбрасывает «левые» бюллетени в урну для голосования. Аветик возмущается, но довольно формально. Он привык, что каждые выборы в Армении сопровождаются нарушениями и скандалами. «Но в этот раз такое впечатление, что противоборствующие стороны сожгли мосты. Столько всего было сделано, столько грязи друга на друга вылили, что примирение едва ли возможно»,—признается правозащитник.
Серж Саркисян получил 52,28 процента голосов, Левон Тер-Петросян—всего 20 процентов. Оппозиция, однако, убеждена в собственной победе и обвиняет власти в массовых фальсификациях. Об украденных голосах говорят еще несколько кандидатов в президенты, всего баллотировалось 8 человек.
Тигран Карапетян тоже готовился к этим выборам давно. Еще 7 лет назад он купил телеканал, назвал его «Альтернативное телевидении» и создал Народную партию. На «Альтернативном телевидении» почти ежедневно он несколько часов общается с жителями Армении. Тигран Карапетян ведет сразу три программы на собственном телеканале. Причем временными рамками эти программы не ограничены. Накануне выборов он еще регулярно появлялся в программе, которую ведет его дочь, и—реже—в передаче у зятя. Тигран Карапетян раздал людям подарков, по его словам, на 600 тысяч долларов и вывез отдохнуть на озеро Севан 24 тысячи человек. «Больше возить не буду,—печально признается телемагнат.—Они все меня обманули». На выборах он получил всего 9 тысяч голосов из более чем миллиона избирателей. Кроме неблагодарных телезрителей в партии Карапетяна каждый второй—неблагодарный член, поскольку в партии 18 тысяч человек.
— Значит, члены Народной партии тоже вас обманули?—спрашиваю у обманутого политика.
— Нет. Голоса украла власть,—настаивает Карапетян.
Он подал иск в Конституционный суд. Иск странного телемагната объединили с иском Тер-Петросяна, тем самым уравняв их по статусу.
Первые дни власти старались не замечать митинг на площади Свободы, демонстрируя безразличие. Но это была не слабость, в этом заключалась тактика власти: публичное миролюбие при полном контроле над ситуацией Чиновников, которые поддержали оппозицию, увольняли. В первые же дни арестовали тех, кто мог оказать вооруженное сопротивление. Репрессии не сдержали ни «оранжевую революцию» на Украине, ни «революцию роз» в Грузии. Но в Армении все иначе.
Заход на площадь по дороге домой для многих жителей Еревана и гостей столицы—просто ритуал. Журналисты тоже ходят вокруг довольно безразлично—революционный ажиотаж как-то незаметно растворился. Мой приятель с российского телеканала изнывает от безделья. У него приказ из Москвы: оппозицию показывать только в крайнем случае, в случае массовых столкновений. Он уже вторую неделю проводит вечера и половину ночи в стриптиз-баре на углу площади Свободы. Одна радость—среди стриптизерш есть девочка из Киева и танцовщица из Белоруссии. Но после нескольких дней манифестаций стриптиз-бар закрыли, подальше от греха и разгоряченных оппозиционеров. Мы бродим в окрестностях площади, чтобы найти себе новый комфортный наблюдательный пункт. Где-то на подступах к площади останавливаем двух человек, как оказалось, отца и сына. Спрашиваем дорогу к какому-нибудь бару. Отец неожиданно хватается за нас как за соломинку. «Давай покажем людям дорогу»,—умоляюще просит он сына. «А как там на площади?»—с надеждой спрашивает нас молодой парень. «Да ничего особенного»,—отмахиваемся мы. «Вот видишь, нечего там делать. Не те там люди собрались. Пойдем поможем ребятам, дорогу покажем»,—отец уговаривает сына, слишком горячо демонстрируя безразличие к тому, что происходит на площади. Он быстро увлекает нас и своего ребенка-революционера в ночь, подальше от площади и долго нам объясняет, что тоже верил в новую жизнь когда-то давно, а сейчас не хочет, чтобы «сын пострадал из-за разборок одной мафии с другой».
Конфликт разочарованных отцов и воодушевленных детей—один из признаков современной армянской ситуации.
«Мои сыновья тоже ходят на площадь, а потом вечером я все им объясняю. Я не позволю, чтобы Левон их обманул»,—говорит нам известный армянский актер и драматург. Мы сидим в новом джазовом клубе «Малхас-клаб». Это сейчас самое популярное и модное место в Ереване. Надрывается саксофонист, распаляется и наш собеседник. Ему не мешает саксофонист, ему мешает Левон и его митинг. «Их надо всех разогнать, они негодяи. Левон—негодяй. Рядом с ним стоят страшные люди. Двадцать лет назад я стоял сутками на этой площади. Он уже обещал нам светлую жизнь, он нас всех предал. Вы не понимаете, что мы пережили при Левоне!—интеллигентный актер кричит, рычит, клокочет.—Я звонил министру обороны, я звонил министру внутренних дел. Пусть прекратят этот балаган». «Но ведь армянин не пойдет против армянина. Если это случится, то властям этого не простят»,—осторожно пытаюсь возражать. «Ничего, простят! Левон—не тот человек, за которого люди пойдут до конца»,—в глазах драматурга ненависть обманутого солдата. Не каждые выборы в бывших республиках Советского Союза заканчиваются революциями.
«Я не за власть, но я и против Левона!»—типичная фраза обычного жителя Еревана, которую я слышал много раз за эти дни. В нынешней Армении только Левон мог всколыхнуть ситуацию, но именно из-за него огромное число людей отвернулось от оппозиции. Левон хотел сыграть на памяти карабахской борьбы, но не мог поднять это знамя, потому что у власти сейчас много выходцев из Карабаха, от которых в Ереване уже устали. Он выбрал главной темой своей программы борьбу с коррупцией, но в его окружении были олигархи, которые сделали состояние благодаря близости к президенту Тер-Петросяну. Ему хотелось революции, но исключительно мирной, потому что для серьезных жертв у него не осталось физических сил. Как не было этих сил и внутри армянского общества.
Еще недавно в Ереване отапливали дома печками-буржуйками, вырубая сады и парки. Только недавно восстановили газовую систему столицы и почти отремонтировали дороги. Любое напоминание о холодных 90-х вызывало у людей ужас. Победившая власть не вызывает у людей искренней симпатии, но нет пока ни явного нового лидера, ни яркого и близкого людям лозунга, ради которых следовало идти на баррикады.
В ночь с субботы на воскресенье беснующаяся толпа то ли оппозиционеров, то ли провокаторов, то ли обычных хулиганов устроила в центре Еревана короткий, но яркий погром: разграбила около двух десятков магазинов и сожгла столько же машин. Левон Тер-Петросян из своей мрачной резиденции из черного камня не вышел, боясь покушения.
Утро 2 марта Армения встретила в условиях чрезвычайного положения. Мы бесцельно бродили по центру Еревана с известной журналисткой Нунэ Саркисян. Не было ни сил, ни желания обсуждать случившееся. «Главный результат поражения Левона и того, что произошло,—это тотальная депрессия, которая накроет Армению. Ничего не изменится, мы так и продолжим жить в блокаде, и внешней, и внутренней»,—в глазах Нунэ столько тоски, что мне немного стыдно за свой профессиональный цинизм и хладнокровие.
Фото: ДМИТРИЙ ЛЕБЕДЕВ/КОММЕРСАНТ; КИРИЛЛ ТУЛИН/КОММЕРСАНТ