Я вчера смотрел кино. Оно произвело на меня сильное впечатление. Но совершенно не своими художественными достоинствами. Просмотр фильма происходил в только что открывшемся московском кинотеатре. Кинотеатр находится, в свою очередь, в только что открывшемся торговом центре. Это распространенная (теми, кто строит торговые центры) в Москве практика.
Я пришел за полчаса до начала и пил чай. Зрителей было уже много. Поскольку фильм не начался, они смотрели друг на друга. Девушки здесь выглядели так, как и должны выглядеть девушки, которые ходят в кино, то есть хорошо (девушки, которые выглядят плохо, обычно сидят дома).
И даже парни здесь выглядели так, как должны выглядеть девушки, которые ходят в кино.
Здесь не было парада амбиций. Люди просто коротали время перед сеансом.
Фильм начался. Это был не тот фильм, который способен поразить воображение девушек, которые ходят в кино. То есть это был не «Самый лучший фильм». Нет, не самый. И это было не «Очень страшное кино».
Я вот подумал: а чего я так старательно скрываю название этого фильма? Я ведь смотрел фильм «Нефть».
И я знаю, почему его смотрел не только я, но и почти все остальные люди в зале. Только потому, что билетов на фильм «Старикам здесь не место» не стало после того, как он получил несколько «Оскаров». А «Нефть» получила только одного, и на нее билеты были. И все, кто хотел пойти на «Стариков», пошли на «Нефть».
И теперь все сидели и покорно смотрели ее, потому что полтора часа своей жизни отвели на это, и что же, теперь надо было сидеть и смотреть.
Нет, ну можно было, конечно, встать и выйти. Но только в таких случаях встает вопрос: и что? Во-первых, самое интересное все-таки может начаться сразу после твоего ухода. Во-вторых, скорее всего придется ехать домой. А именно этого и не хотелось бы, уверен, людям в зале. И даже больше всего на свете.
И вот среди всех этих соображений, мелькавших в моей голове вперемешку с кадрами фильма, вдруг раздался громкий голос:
— Господа, а чей это «мерседес» на тротуаре выезд загораживает?
Я оглянулся и увидел, что спрашивает парень, лицо которого трудно было разглядеть в проеме выхода, но зато очень легко было угадать выражение этого лица—именно по голосу.
Я посмотрел в зал. Молчание было ему ответом. Тогда этот парень повторил свой вопрос. Причем он произвел на меня настолько сильное впечатление, что я даже успел подумать, не мой ли это «мерседес», но потом одернул себя: нет же у меня никакого «мерседеса».
— Ребят,—взмолился парень,—ну я ж выяснил, больше никаких сеансов не осталось, только в этом зале кино идет! Ну отъехать же не могу! А?! Завтра на работу рано!..
И тут я стал свидетелем впечатляющей картины. Человек двенадцать встали со своих мест и гуськом пошли к выходу.
Надо было то есть просто попросить по-человечески.