Минувшая неделя прошла под флагом демонстрации Москвой новых посткосовских отношений с непризнанными государствами — Приднестровьем, Южной Осетией, но прежде всего с Абхазией. После того как с этой частью Грузии были восстановлены прежде прерванные экономические связи, «Огонек» обратился за разъяснением к статс-секретарю — заместителю министра иностранных дел России Григорию КАРАСИНУ
Что включает в себя но-вый формат сотрудничества России с Абхазией?
Вы, видимо, имеете в виду недавний выход России из положений Решения Совета глав государств СНГ от 19 января 1996 года, снявший запрет на осуществление связей с Абхазией по государственной линии.
Это решение было продиктовано прежде всего гуманитарными и экономическими соображениями. 12 лет существования пресловутого эмбарго не принесли подвижек в процессе урегулирования грузино-абхазского конфликта и лишь усугубили и без того непростое положение жителей Абхазии. Теперь же мы сможем в больших масштабах и на ином, на государственном уровне оказывать социально-экономическое содействие народу Абхазии. Ожидаем роста торговли, укрепления сотрудничества в культурной, образовательной, научной сферах.
С учетом того, что сейчас подавляющее большинство абхазского населения составляют граждане Российской Федерации, для нас это и важный социальный аспект ответственности.
Речь не идет о начале поставок российского оружия в конфликтный регион, в чем нас уже пытаются обвинить. На сей счет мы строго придерживаемся международных правил.
Согласовывалось ли это решение с властями Грузии? И каких ответных шагов от Тбилиси мы можем ждать?
Поскольку в начале 1996 года упомянутое решение вводилось по инициативе России, то абсолютно логично, что его отмена так же была инициирована нами. В феврале мы предупреждали своих партнеров о своем намерении выйти из эмбарго. Какой-либо внятной реакции не последовало.
Напомню, что грузинская сторона ввела собственное эмбарго против Абхазии еще 31 января 1996 года. Оно не отменено до сих пор. Думаю, что для улучшения отношений между Тбилиси и Сухуми, а они заблокированы в связи с агрессивными действиями Грузии в верхней части Кодорского ущелья летом 2006 года, грузинской стороне следовало бы в первую очередь также подумать об отмене ограничений на собственные связи с абхазской стороной. В этом была бы и добрая воля, и конструктивизм отношений.
Наконец, следует учитывать и тот факт, что одновременно с отменой санкций СНГ в отношении Абхазии мы постепенно отменяем и введенные пару лет назад ограничения на связи с Грузией (в частности, речь идет о визах, воздушном и почтовом сообщении). В этом есть логика.
Можно ли увязывать снятие экономических санкций с началом совместного российско-абхазского олимпийского проекта? Остается ли в этом проекте место для Грузии?
Места хватит для всех. Пока я, честно говоря, не слышал о каких-либо конкретных разработках упомянутого вами российско-абхазского проекта, связанного с Олимпиадой 2014 года. Насколько мне известно, созданием инфраструктуры для будущих Олимпийских игр в Сочи будут заниматься корпорация «Олимпстрой», а также частные компании. Кого они сочтут нужным привлечь к участию в своей работе—это вопрос свободы выбора и рыночной экономики. Каких-либо ограничений по национальному признаку не будет.
Не подталкивают ли действия Москвы Грузию в НАТО?
Тут не то что подталкивать, а впору сдерживать. Еще в конце 2003 года, придя к власти, Саакашвили заявил о решении добиваться членства Грузии в НАТО любыми путями, невзирая на военно-политические реалии Закавказья и точки зрения соседних стран. Так что связь между этими процессами найти трудно. Кстати, руководство Абхазии, а также Южной Осетии четко заявило о своем неприятии грузинских планов по вступлению в НАТО. С их стороны было ясно сказано, что, вступив в альянс, Грузия потеряет эти непризнанные республики навсегда. Вот это учесть полезно.
Можно ли считать изменения в российской политике в отношениях с Абхазией и Приднестровьем реакцией на косовский прецедент?
Наше сотрудничество с Сухуми и Тирасполем началось не вчера, оно имеет давнюю историю. Я бы не стал жестко увязывать его расширение с односторонним признанием Косово и фактическим насилием ряда стран над международным правом. В Абхазии, Южной Осетии и Приднестровье были проведены референдумы на тему будущего развития этих регионов. Их население практически единодушно высказало свое мнение. Было бы несправедливо обрекать близкие и дружественные нам народы на дальнейшие страдания. Все мы живем уже в ХХI веке. С другой стороны, очевидно, что международное сообщество, да и Россия, пристально следят за развитием событий в Косово. Естественно, что выросли ожидания и надежды многих не признанных в мире, но давно живущих самостоятельной жизнью территорий. Понятно, что в этом смысле косовский сюжет уже изменил политический ландшафт.
Так что «беспрецедентности» не получилось. Вновь доказано, что международные нормы и правовые принципы действуют для всех одинаково. Иначе наступает хаос.
Фото: ИТАР-ТАСС; РУБЕН МАНГАСАРЯН/PATKER PHOTO