Джордж Буш может считать себя счастливчиком. Заглянув на заре своего правления в глаза Владимиру Путину, он не только разглядел его душу, но и раз и навсегда научился произносить фамилию. (С виду несложную, но для человека, и по сей день безнадежно блуждающего в фонетических лабиринтах, вроде «Азербайджан» и «Ахмединиджад»,—заслуга немалая.) Хотя, как говорят, вначале были проблемы. Не вполне связав твердость окончания фамилии с характером своего российского визави, в кругу ближайшего окружения Буш игриво называл Путина «Пути-Пу». Затем освоил «VlА-dimir» (с ударением на первый слог) и настолько привык к этому имени, что, по свидетельству остроумных, но не вполне информированных источников, перспектива необходимости заучивания других, вроде «Зюганов» или «Жириновский», страшила американского лидера едва ли не больше, чем победа их партий на российских выборах.
Как ни странно, о Дмитрия Медведева первыми споткнулись демократы. И не кто-нибудь, а Хиллари Клинтон, чьи обширные знания в области международной политики и безупречную дикцию не ставят под сомнение даже ее самые ярые критики. (Говорят, что в бытность свою первой леди она славилась умением с обезоруживающей непосредственностью выговаривать не только сложнейшие имена глав государств и правительств, но и их родственников.) Тем досаднее было ее faux pas, вызвавшее такую же злорадную реакцию в обществе, какую вызывает у школьников неожиданно обнаружившийся очевидный пробел в знаниях строгой учительницы.
Дело было в Кливленде (штат Огайо), в ходе последних предвыборных дебатов с Бараком Обамой. Один из модераторов попросил назвать имя преемника президента Путина, и, к немалому удивлению зала, Клинтон осилила его лишь на две трети: «Медвед». Модератор пришел на выручку, подсказав окончание, и тогда она поправилась, произнеся нечто, впоследствии воспроизведенное дотошной «Нью-Йорк таймс» как «Med—vay-deva» (то есть исковеркала не только фамилию, но и пол). После чего добавила совсем уж не к месту: «Whatever...»—восклицание, содержащее целую гамму значений: от «какая разница?» до «ну, чего привязались?».
Армия ведущих лингвистов выступила на ее защиту, объясняя оплошность не недостатком осведомленности, а чуть ли не строением языка и гортани, формирующимся в раннем детстве и не позволяющим американцам правильно произносить русские имена. Припомнили всех: и Бориса Ельцина, который конечно же был БО-рисом, и Михаила Горбачева, ставшего ГОР-би, и даже Никиту Хрущева, который мало того что сменил ударение, так еще и оброс частоколом латинских букв—KHRUSTCHEV.
С кем нет и не было проблем, так это со Сталиным и Лениным, которые дальновидно подошли к выбору псевдонимов. Но по мне так лучше проблемы с именами, чем с политическим курсом.
Хиллари, конечно, исправится. Если же нет, в русском языке всегда найдется достойный «ответ Чемберлену». Уверен, что строение наших гортаней не помешает нам говорить Клин-ТОН вместо Клинтон. Но для этого ее сначала должны избрать президентом...