Последняя надежда для людей, вложивших в «РуБин» свои кровные, живет по адресу: Заневский проспект, 59. Как пройти туда, знают многие в Петербурге—станция метро «Ладожская», длинный синий забор вдоль пустыря, мост через речку Оккервиль… В этом здании в приемной районного отделения городской Общественной палаты собирает пострадавших петербургский депутат Игорь Риммер. Здесь же—штаб координационного совета обманутых «пирамидчиков» (на фото).
Члены городской парламентской комиссии по законности и правопорядку обратились в городскую прокуратуру с просьбой провести тщательную проверку истории с «РуБином». Криминальная милиция возбудила уголовное дело по факту мошенничества и сейчас собирает заявления пострадавших. Пока этим делом занимается пара оперативников, но есть надежда, что вскоре будет создана специальная следственная группа при Главном следственном управлении МВД. Дело в том, что среди «инвесторов» много громких имен, известных не только в России,—крупные чиновники, адвокаты, артисты, фигуристы, даже отставной крупный чин из разведки.
Еще больше имен поражает другая деталь. В декабре 2007-го газета «Коммерсантъ» предупредила: «РуБин»—настоящая пирамида и она скоро лопнет. Никакой реакции правоохранительных органов или финансовых организаций, осуществляющих надзор за рынком инвестиций, не последовало. Зато сам основатель, г-н Польщенко, предупреждению внял. Когда обманутые вкладчики добрались до его тещи (Польщенко уже след простыл), она показала им документ о том, что зять продал фирму накануне Нового года. Цена этому «бизнесу» была 10 тысяч рублей. Всего-то один дешевый компьютер.
ЦЕПНАЯ РЕАКЦИЯ
Каким чудом скромная петербургская фирмочка умудрилась натворить столько всего? Вроде весь рекламный арсенал—примитивные наклейки в метро с обещанием 50 процентов от минимального взноса да «сарафанное радио» сетевиков. И вдруг выясняется: отделения «РуБина» действуют в 400 городах России, Белоруссии, Украины, Латвии, Литвы, Эстонии, Германии, Франции… Все «по-взрослому»: арендовались офисы, нанимались по трудовым книжкам сотрудники, деньги едва не чемоданами ежемесячно везлись на берега Невы. Судя по первым пачкам заявлений в ОБЭП, только в Петербурге—более 50 тысяч вкладчиков.
В тесном предбаннике общественной приемной не продохнуть. Ежедневно приходят и приезжают новые группы, просят спасти. Три десятка человек (по большей части дам бальзаковского возраста и старше) пишут за двумя столиками заявления, тихо обмениваются своими историями. Многие до сих пор не могут понять, как поверили в это. Кто-то из дам хватает за рукав депутата. Но тот спешит: в соседней каморке ждет телевидение. «Наша задача—остановить грабеж простого русского человека и государства Российского, за которое мы тоже в ответе перед нашими детьми!»—чеканит в камеру Риммер. Затем камера нацеливается на статную даму в красивой норковой шляпе, она с достоинством рассказывает свою историю. «Мой муж—член-корреспондент нескольких академий… Неужели он не имеет права на отдельную квартиру? Мы ведь живем в коммуналке».
Доктор технических наук, профессор Вениамин Федюкин долгие годы был завкафедрой управления качеством и машиноведения Санкт-Петербургского инженерно-экономического университета. Сейчас ему уже 70. «Понимаете,—на слезе произносит Нелли Петровна Федюкина,—его открытием по термоциклической обработке стали и чугунов пользуются многие заводы, его работы по бронетанковым сплавам знают и в мире. И я поверила, что у него хотя бы сейчас появится своя комната!»
В сторону «РуБина» мысли направила знакомая Нелли Петровны, показавшая свою «бизнес-тетрадочку» со словами: «Посмотрите, я получаю хорошие деньги уже целых четыре месяца!» В бизнес-клуб вступать не хотелось, но…
«Знаете,—объясняет мне Нелли Петровна,—там такие привлекательные условия… В первый же месяц я могла получить 65 тысяч 100 рублей—просто взять и уйти! Я внесла требуемые по условиям договора инвестирования 222 тысячи рублей. Своих накоплений было 50 тысяч рублей, еще 50 тысяч взяла у сына и у знакомой, она уборщица,—еще 100 тысяч. Когда вносила, сотрудники офиса и другие вкладчики рассказывали, что они квартиры уже купили, и документы показывали».
Нести одной такую крупную сумму в офис было страшновато, поэтому Нелли Петровна поделилась своей тайной с подругой—они дружат домами—Валентиной Михайловной. Дамы они образованные, с жизненным опытом. Поэтому для верности взяли пачку копий учредительных документов «РуБина» и отправились их проверять на Фонтанку, 15,—в отделение Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг. Там изучили и сказали, что хотя это и не ценные бумаги, но все же они вполне нормальные, вопросов не вызывают. Главное, что вписано право вкладчиков обращаться в судебные инстанции.
«УБОЙНЫЕ» АРГУМЕНТЫ
В корпоративном журнале «РуБина» черным по белому было написано, что фирма купила песчаный карьер под Кингисеппом. «Мой муж сказал, что этот песок он возил, там карьер и правда мощный,—говорит Валентина Михайловна.—Он еще удивился: как его продать-то могли, ведь золотая жила, идет бурное строительство, песок всем нужен. К тому же Польщенко сообщил, что его фирма приобрела крупную шипинговую компанию—право на перевозку судами этого самого песка».
Как выяснили инвесторы после краха пирамиды, «РуБин» приобрел фиктивную компанию Ocean View Project Ltd, якобы занимающуюся морскими перевозками. Компания как была создана, так и растаяла, но документы сделали свое дело—люди поверили.
Самым же «убойным» аргументом Польщенко были заверения в финансировании объектов к Олимпиаде в Сочи в 2014 году. Вкладчики, по их словам, были убеждены, что они участвуют в крупных государственных инвестиционных программах, одобренных российским правительством.
«Мужья нас ругают, очень страдают,—печально вздыхает Валентина Михайловна.—Да что мы! У нас в клубе такие люди… Вот известный писатель квартиру на Петроградке в банке заложил, хотел прокрутить 16 миллионов».
Ольга Зиятдинова из Челябинска приехала искать справедливость с мужем. Обоим по 50 лет, 25 лет работали в Магадане, год назад купили квартиру на Урале—на все сбережения. Четыре месяца назад продали и вложили 6 миллионов 300 тысяч рублей в «РуБин» под 50 процентов. Думали годик поснимать угол, зато потом получить около 10 миллионов. Остались ни с чем.
Они все старались не быть «лохами»: кто же не помнит Леню Голубкова? Внимательно вчитывались в документы, требовали лицензию. Им все показали—и лицензию на сделки с недвижимостью, и документы о приобретении порта, песчаного карьера. Но главное, по словам Ольги, все вкладчики верили: на дворе уже не лихие 90-е. Разве сегодня государство допустит, чтобы людей грабили?
ПОРВАННЫЕ СЕТИ
Оборотная сторона этой истории—Альфия Батршина из Набережных Челнов. Классическая бизнес-леди «за 40»—аккуратная укладка, маникюр, пронизывающий взгляд—Альфия стала региональным представителем фирмы «РуБин» в апреле 2007-го. После скандала детей (трех девочек) пришлось сорвать с учебы, спрятать. Сама тоже бежала в Петербург—ее ищут милиция, бандиты и разъяренные вкладчики.
По ее словам, сотни региональных представителей уже под следствием. Альфия считает, что бывшие региональные представители «РуБина»—тоже в числе пострадавших, поэтому и поехала искать правду в Петербург—хлопотать за коллег и вкладчиков.
При этом она, по образованию учительница, в бизнесе не первый год и не понаслышке знакома с принципами сетевого маркетинга. «РуБин» пирамидой не считает. «Люди хотели инвестировать! Вот здесь,—она потрясает корпоративным журналом, который рассылался по сотням городов,—расписана нормальная система работы денег. Земля ведь очень дорожает, а Польщенко выиграл тендер на покупку участков в Сочи. Все документы на эти объекты были на сайте в интернете! Как я могу не поверить в обещания «РуБина», если вижу в портфеле инвестиций земельные участки, строительство? Я уверена, что 50 процентов прибыли—это реально».
И уж совсем печально звучат слова Альфии о том, что в этот инвестиционный проект шли люди, которые уже чего-то добились,—выбившиеся или почти выбившиеся в средний класс. «И вдруг сломать этих людей, подорвать их моральный дух…» Это обвинение, пожалуй, единственное не в адрес «РуБина». Оно, скорее, в адрес тех, так и не возникших у нас доступных инвестиционных программ, без которых рынок остается всего лишь возможностью безоглядно тратить и потреблять.