Никакого разочарования между тем нет. Книга Маклеллана — не попытка расквитаться с бывшим шефом, и именно это отличает ее от большинства российских политических мемуаров. Это и не отчет о собственной белоснежности (скорее напротив — бывший «рупор» Белого дома чаще кается в своих грехах, чем разоблачает чужие). Это трезвая попытка понять, что случилось с Америкой как таковой. И почему Буш-младший — человек «с задатками если не великого, то очень хорошего президента», как характеризует его автор — сделался в результате наименее популярным лидером за всю американскую историю.
Книга Маклеллана — хроника опасного заблуждения. В ней, собственно, две части, два главных события: иракская война и ураган «Катрина». «Катрина» выглядит не то чтобы расплатой за войну, а экзаменом, проверкой нового состояния страны; получается, что страна — а не только Буш — этого экзамена не выдержала. Ее растлили ложью, победными реляциями, скандалами, фальсификациями, установкой на лояльность, а не на ум и честь.
Первая часть книги бывшего пресс-секретаря — рассказ о том, как общество устало от раскола, как ему надоело искать внутренних врагов, как после президентства Клинтона сам жанр политического скандала (и политического расследования) смертельно утомил всех, кто этим занимался. И тогда Джордж Буш-младший провозгласил «свежий курс», как называл он его в отличие от рузвельтовского «нового». Свежий курс заключался не только в урезании налогов, в заботе о среднем классе, в образовательной реформе — все это быстро отошло на второй план, — но и в попытке сплотить нацию, расколотую шпионством и шантажом. А для сплочения ее не смогли выдумать ничего лучшего, чем маленькая победоносная война.
Маклеллан, не стесняясь, пишет, что планы уничтожить режим Саддама Хусейна Буш вынашивал с самого начала своего президентства, и большинство его соратников соглашались, что иракский режим должен быть разрушен. Если бы у Джорджа Буша был магический кристалл, уверяет Маклеллан, и он мог бы увидеть в этом кристалле 4 тысячи убитых и 30 тысяч раненных в Ираке американцев, и десятки тысяч мирных иракцев, погибших с 2003 года, он бы, конечно, не начал войны, что бы он сам ни утверждал сегодня, повторяя, что ни от чего не отрекается. Но нация — так ему казалось — устала от расколов и пресытилась политикой и нуждалась в мощных стимулах для объединения. Вот он и постарался.
Бывший пресс-секретарь Белого дома подробно описывает, как именно Джордж Буш прятался от самой мысли о своей ошибке. Как он лично ездил, не жалея времени, к родственникам убитых в Ираке — только чтобы услышать от матерей и жен: «Доведите дело до конца, господин президент. Чтобы наш мальчик погиб не зря». Как постепенно все реже готов был отвечать на вопросы прессы: «Скажите ИМ, что я не обсуждаю незаконченные дела и непринятые решения!», «Передайте ИМ, что я не собираюсь ничего говорить!» Сам Маклеллан не может простить Бушу одного, нет, не увольнения, не разносов, а того, что ему пришлось публично врать. И особенно часто он вынужден был это делать во время знаменитого скандала, разразившегося вокруг Валери Плейм. Ее муж, дипломат Уилсон, позволил себе покритиковать Буша за войну и вдобавок выступить с утверждением, что никакого ядерного оружия у Хусейна не было. В ответ американская администрация «слила» прессе сообщение о том, что жена Уилсона, Валери Плейм, — агент ЦРУ. Отдуваться за эту свинскую месть пришлось Маклеллану, ежедневно повторявшему, что утечка прошла не из Белого дома, что Белый дом не мстит Уилсону, что Уилсон тут вообще ни при чем и может сколько угодно критиковать президента... Как вдруг выяснилось, что Валери Плейм сдал не кто-нибудь, а Уильям Либби по кличке Скутер, глава администрации и правая рука Дика Чейни. И сделал это с ведома всего белодомовского начальства — в том числе и Чейни, и Буша.
Оказалось, что война перестала быть универсальным способом национального сплочения, каким некогда стал Пирл-Харбор, что для ведения войны в нынешних условиях надо подличать и врать в десятки раз больше, чем во время мирной политической борьбы...
И тут — «Катрина», столь закономерно выявившая всю глубину общенационального кризиса. Столь наглядная, что она кажется срежиссированной извне — как теракты 11 сентября.
Маклеллан не жалеет красок, чтобы изобразить нравы американской прессы, которая и ведет свою перманентную войну: вот, скажем, Буш в первый день урагана, снесшего половину Нового Орлеана. Он в Техасе, на ранчо, в отпуске (сколько на него обрушат упреков за то, что он не прервал этот отпуск немедленно! Даже его пресс-секретарь утверждает: надо было тотчас лететь в Вашингтон, это бы сильно помогло справиться с последствиями стихии). Он только что обратился к нации с пылкой сострадательной речью и стоит, общаясь с земляками, пожимая руки и выслушивая напутствия. Внезапно Маклеллан замечает, что корреспондентка ABC News в Пентагоне Марта Раддац подкрадывается к президенту, чтобы сделать компрометирующее фото: Марк Уилс, известный исполнитель в стиле кантри, вручает Бушу гитару в подарок. Захотелось человеку подарить гитару своему президенту, пусть несколько не вовремя. Буш берет, благодарит, улыбается, берет аккорд. Марта Раддац — клац! — делает снимок, обошедший всю прессу. Наш президент в день национального траура скалится и играет на гитаре. Что сделаешь с этими людьми?! Кажется, Маклеллан ушел не только потому, что вынужден был слишком часто врать на посту и подыстратил кредит доверия, но и потому, что, как всякий чиновник пресс-службы после трех лет работы, искренне возненавидел журналистов вне зависимости от их политической ориентации. Однако это не мешает ему задаваться вопросом: что ж они все так набросились-то на нас? И сам себе отвечает: они поняли, что от нас можно ожидать всего. И сами перестали стесняться.
Урагану и газетной буре, разразившейся сразу после него, посвящены самые горькие страницы книжки. Тут уж не только в Буше дело — Маклеллан описывает деморализованную нацию, которая разучилась справляться с вызовами. Какое сплочение — простейших вещей организовать не могут, а весь гнев и все отчаяние уходят в гудок: поливают друг друга и власть. Вот президент Буш на самолете облетает Новый Орлеан и с высоты оглядывает последствия разрушений; снимок обходит все первые полосы, и возмущенные комментаторы пишут, что этот кадр — символ бессилия и эгоцентризма! Люди бедствуют, имущества лишились, надеть нечего, больницы переполнены, добровольцы из сил выбиваются — а этот, изволите видеть, летает! Это еще одно последствие той централизации власти, которую затеял и о которой мечтал бывший губернатор Техаса. Сначала мы немного ужимаем гражданские права, потом берем на себя чуть больше, чем раньше... И вот он уже один отвечает за все, что бы ни случилось, и убедительный рейтинг (как все высокие рейтинги) обрушивается в неделю.
«Что случилось» — книга не только и не столько о том, что случилось с администрацией при Буше и с самим Бушем. Это книга о том, что случилось с Америкой, которая, страшно сказать, устала от самой себя и в самом деле решила было отойти от базовых принципов. И не сказать, чтобы Маклеллан был так уж неубедителен. Он не обвиняет простых американцев, боже упаси: без лести в их адрес не обходится ни один политик, хотя бы и бывший. Он просто описывает страну в состоянии глубочайшей фрустрации: ее не сплотишь внешним вызовом и не мобилизуешь внутренним. А все потому, что в последние пять лет ей непрерывно лгали и пренебрегали столь необходимой открытостью. Все потому, что в какой-то момент она соблазнилась простым выходом и сплотилась вокруг человека, который этот выход предлагал. Потому что базовый принцип, как выясняется, ровно один, и он сводится к тому, что вечная борьба силы и права есть единственная гарантия их общей победы.
Что же получается, граждане? — спрашивает Маклеллан и не находит ответа. Ведь задумывали, в сущности, хорошую вещь. Пытались окоротить диктатора и распространить демократию, а заодно прекратить бессмысленный внутренний спор и консолидировать страну на традиционных принципах. Чтобы это сделать, пришлось немного, совсем немного поврать. И после этого вранья, а также некоторого ограничения прав человека (вещь естественная при войнах, разве нет?!) страна впала в такую депрессию, такое тотальное недоверие и, главное, раскол, что предвоенные ее проблемы показались с овчинку. Что такое? Где мы ошиблись? Или война идет на благо только здоровым сообществам? Или Буш переоценил свой инстинкт?
К счастью, автору хватает здравомыслия вынести единственно возможный вердикт. Есть усталость от свободы, это нормально; у свободы бывают крайности и отвратительные последствия, и вообще свобода — это трудно. И тогда хочется простоты. Но эта простота неизбежно ведет к насилию и лжи и развращает так, как не снилось никакой свободе. И тогда, перед лицом первого же серьезного вызова, общество, парализованное недоверием и расколотое манипуляторами, вынуждено платить по двойному счету. А все потому, что в какой-то момент поверило в возможность лечить внутренние вызовы внешней экспансией, а единство и порядок поставило выше закона и ума.
Интересная книга, полезная. Перевести бы, да ведь не раскупят: была бы про платье Моники — другое дело.
Фото: RON EDMONDS/AP