Все это случилось потому, что я, идиот, поехал по Тверской. Мне надо было объехать это проклятое той ночью место. Но мне же хотелось посмотреть, есть ли в городе люди, способные отпраздновать эту великую победу. И пока я доехал до Тверской, я их что-то почти не нашел. Пять-шесть машин с российскими флагами из окон. Все очень вяло. Никак не соответствовало восторгу внутри меня.
То, что я увидел через одну минуту, тоже не соответствовало этому восторгу. Но уже совсем по другой причине. Я въехал на Тверскую и встал. Она была парализована. Люди с флагами заняли ее всю. Я хотел уйти на встречную, о мою машину уже терлись люди, которые шли, обхватив головы, раскачиваясь и постанывая. Они стонали от восторга, охватившего их, а раскачивались от пива. Потом древки флагов стали стучать о капоты машин — эти люди не чувствовали обратной связи с автолюбителями. Раздавшиеся автосигналы они приняли за поддержку и заколотили по капотам с утроенной силой. Я приготовился. За любую царапину на машине я готов был ответить тремя на их рожах. И я наконец-то понял, зачем я так долго делал разрешение на газовый пистолет. Потом я увидел, как они побежали по крышам автомобилей. Строго говоря, я видел двух таких. Да, далеко они не ушли, парней сняли с крыш их владельцы. Разгрести эту помойную яму, казалось, уже невозможно. Правда, волна этих людей через некоторое время сама укатилась, по-моему, на Манежную площадь, но пробка не могла рассосаться еще долго.
Когда я уже выехал на Ленинградский проспект, то увидел одно приличное кафе и зашел выпить чаю. Кафе работает до шести утра, и здесь как будто не было никакой войны. Два десятка человек сидели и о чем-то тихо разговаривали, причем в основном на английском. Я смотрел на них и не верил глазам. Они были, в конце концов, в нескольких сотнях метров от ада. Они были в раю.
И тут зашли два новых посетителя. Он — человек лет шестидесяти, деликатно и очень дорого одетый, несмотря на то, что время летнее и что на нем вообще не так уж много чего было надето. У этого человека был какой-то серьезный бизнес. Я сидел у окна на втором этаже и видел его машину и машину сопровождения, и охрану, которую он оставил у входа. Она — его спутница. Или внучка его друзей. В самом крайнем случае — его внучка.
— Россия, вперед! — заорал он.
Черт, подумал я. Они меня все-таки достали.
— Всем радоваться! — крикнул он. — Мы победили! Официант, шампанского! Всем!
Где-то я, конечно, слышал эту фразу. Но главное, где-то ее слышал он.
Я посчитал занятые столы. Восемь или девять. Через пять минут мне принесли шампанское в ведерке.
— «Вдова Клико», — хихикнула официантка.
— Не открывайте, — сказал я.
— А, вы с собой возьмете, — догадалась она.
— Нет, вы, — сказал я.
Она очень обрадовалась.
— Так! — услышал я. — Как тебя зовут? — этот дядька схватил за руку проходившего парня. — Боб? Ну все, Боб, ты сегодня отсюда не выйдешь!
Договаривал он это уже на хорошем английском.
Вышел оттуда в конце концов только я. Рассвело.