Сверхвысокие цены на нефть—это миллиарды прибыли для российских нефтяных, угольных компаний, «Газпрома» и десятки миллиардов дополнительных налоговых поступлений в бюджет. Вроде бы повод открывать шампанское. Но одна «мелочь» омрачает праздник: дорогая энергия грозит разорением многим отечественным производителям—от металлургов и изготовителей цемента до перевозчиков и аграриев. Они могут просто не выдержать высоких цен, что окончательно превратит Россию в сырьевую страну.
Как действовать государству, чтобы получить максимум от удачной конъюнктуры и при этом защитить отечественную промышленность, «Огоньку» объяснил вице-спикер Госдумы, президент Российского газового общества Валерий ЯЗЕВ.
Осенью нефть стоила 70 долларов за баррель, сейчас—140, к 2011-му Алексей Миллер обещает 250. Что дальше?
Недавно на экономическом форуме в Петербурге об этом спрашивали руководителей крупнейших нефтяных компаний мира. Разброс мнений очень большой: на 2010 год прогнозируют цену от 50 до 150 долларов, на 2020-й—от 100 до 500.
Сегодня спрогнозировать цену крайне сложно. Есть ряд объективных факторов, которые толкают цену вверх, например рост затрат по добыче и транспортировке нефти, а есть еще и субъективные —политические и экологические риски, спекуляции.
Цены долгое время не росли такими темпами. Потенциал для их роста накапливался годами, и в итоге мы получили такой резкий скачок. Думаю, мы находимся на максимуме цен, и такого резкого подорожания больше не будет. Другое дело, что есть ряд долгосрочных факторов, которые толкают цены вверх. Если говорить о 2020 годе, нужно помнить: население планеты к этому времени вырастет на 3 миллиарда, при этом у жителей ряда стран, которые сейчас в прямом смысле слова живут при лучине, появится доступ к электричеству, ряду других элементарных услуг. Совершенно очевиден очень большой рост потребления энергии, а значит—рост цен.
А что происходит с ценами на другие виды топлива?
Цена на газ зависит от цены на корзину нефтепродуктов, так что вслед за подорожанием нефти с лагом в полгода подорожает и газ. Это касается экспортных поставок. Внутренний рынок газа мы регулируем и продолжим регулировать в ближайшие годы. Для сравнения: внутренняя цена для потребителей сейчас 60 долларов за 1 тысячу кубометров, в Европе конечные потребители получают его по 850 евро за 1 тысячу кубометров. Разница почти в 20 раз. И я считаю, что наша задача—удержать цены на уровне существенно более низком, чем будет в Европе и мире. У нас для этого есть все необходимые элементы политики—экспортно-импортная, таможенная, налоговая.
С другой стороны, разрыв в ценах внутри России и за рубежом не может быть чересчур большим: в этом случае тут же вырастет спрос на контрабандные поставки нефти, бензина, газа. Похожим образом события развивались в начале 1990-х, когда внутренние цены на сырье были намного ниже, чем в Европе. Тогда огромные потоки ресурсов были выведены из страны с использованием «серых» схем.
Вы говорите: цены на внутреннем рынке нужно удерживать на более низком уровне, чем в Европе. Однако правительство приняло решение о переходе на принцип равнодоходности при поставках газа: к 2011 году наши потребители должны будут получать его по той же цене, что и европейские, за вычетом затрат на транспортировку и пошлин. Одно противоречит другому…
Не надо понимать равнодоходность буквально—все же разница между ценами внутри страны и в Европе даже при введении этого принципа сохранится и будет достаточно велика. К тому же мы не знаем, какой будет цена на нефть и газ в 2011 году. Так что пока отказываться от принципа равнодоходности преждевременно.
Сегодня разница между ценами на внутреннем и внешнем рынке совершенно несуразная. Так что цены будут расти. Правда, при определенных обстоятельствах график роста цен можно будет скорректировать.
А что будет с углем?
Нефть, уголь, услуги по обогащению урана—все эти виды топлива конкурируют друг с другом, так что цены на них взаимосвязаны. Уголь—альтернатива газу в электроэнергетике, так что цена на него зависит от цены на газ. Уголь дорожает где-то через полгода-год после роста цен на газ.
Дорожать будут все ресурсы, в оборот будут вводиться новые виды топлива, например торф и древесные пилеты (гранулы и брикеты.—«О»), вопреки росту цен на продовольствие будет расти использование биодизеля.
Как власти сдерживают внутренние цены на уголь, нефть и нефтепродукты?
Рынок угля и нефтепродуктов напрямую не регулируется, здесь мы используем косвенные механизмы. Например, можем сдерживать цены на нефтепродукты с помощью экспортных пошлин и налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ).
Сегодня действуют экспортные пошлины на нефть в 400 долларов за тонну. Размер пошлины растет вместе с ценами на нефть. При 250 долларах за баррель она достигнет 800 долларов за тонну.
Это стимулирует нефтяные компании вкладывать деньги в переработку нефти, продавать нефтепродукты в первую очередь на внутреннем рынке.
Второй способ сдержать рост цен—снижение налогов на нефтяную отрасль. Так, с 1 января следующего года необлагаемый налогами минимум увеличится с 9 до 15 долларов за баррель. Это—важный сигнал для рынка. Главный эффект, которого мы ждем от снижения НДПИ,—у нефтяников появятся средства для инвестиций и технического перевооружения. Но мы будем давить на них, требовать: раз мы понизили налоги, то вы будьте поаккуратнее с ценами на внутреннем рынке.
Как на дорогую нефть реагирует мировая экономика?
Есть такое понятие—«эластичность спроса»: как меняется спрос в зависимости от цены. При нынешнем уровне цен очевидно—он начинает сокращаться: Америка пересаживается на малолитражные автомобили, что для нее было немыслимо, Германия—на велосипеды. Меняется и энергополитика: у ряда государств—в Америке, Китае, некоторых европейских странах—приняты программы по развитию атомной энергетики. В Германии впервые за последние 18 лет выдают лицензии на строительство электростанций на угле! Но попытки построить их наталкиваются на непонимание местных жителей.
Простой пример. Недавно я был в Грайфсвальде, городе, куда должен прийти «Северный поток». Голландцы получили лицензию на строительство там угольной станции. Но для строительства необходимо согласие жителей. А они согласия не дают. Считают, что электричество «берется из розетки»—хотят иметь электроэнергию, дешевое дизтопливо, тепло, но при этом не хотят электростанции по соседству. Необходимо менять общественное мнение.
Кто в России страдает от дорогой нефти больше всего?
У нас сейчас на рубль ВВП расходуется в 3—4 раза больше энергии, чем в США, Японии и Европе, а в некоторых отраслях разница достигает 10 раз.
Пока что больше всего страдает транспорт, в первую очередь авиация. Ее парк состоит из отечественных самолетов с российскими двигателями, которые для перевозки 1 кг груза на километр расходуют в 2—3 раза больше топлива, чем зарубежные. Серьезно растут расходы у производителей цемента и кирпича—для обжига они используют газ и мазут. Страдает нефтяная и газовая химия.
Следующие на очереди—предприятия жилищно-коммунального хозяйства, которые закупают уголь и мазут для отопительного сезона. В сложном положении армия—она потребляет огромное количество горючесмазочных материалов. При этом ГСМ закупаются на рынке, так что военные рост цен уже чувствуют.
Вы будете субсидировать потребителей? Например, из средств от НДПИ?
Через бюджет можно субсидировать население, ЖКХ, сельское хозяйство, промышленность стройматериалов—отрасли, необходимые для решения важнейших национальных задач. Однако необходимо жестко контролировать эти средства и добиться того, чтобы шло техническое перевооружение и отрасли уменьшали расход энергоресурсов. Мы не можем без конца субсидировать свою промышленность, она в этом случае будет неконкурентоспособной.
Как будут выплачивать субсидии?
Промышленности—через госкорпорацию «Ростехнологии», объединенную авиастроительную и объединенную судостроительную корпорации. Для них предусмотрены преференции и бюджетная поддержка. Мы просто будем увеличивать размеры этой поддержки с учетом роста цен на нефть. То же касается аграриев—мы субсидируем часть затрат на дизтопливо. По мере роста цен будут расти и субсидии.
Дорогая нефть подстегнет разработку трудных месторождений?
Стоит выделить два типа таких месторождений. Первые—обычные, но с низкой отдачей. Разрабатывают их или нет, зависит в первую очередь от величины налогов. Например, в США, при их налогах, выгодны скважины с дебетом в 200 кг нефти в сутки, у нас же скважина с дебетом меньше 7 тонн в сутки нерентабельна.
Второй тип—неконвенциальные. Их при низком уровне цен невыгодно разрабатывать вне зависимости от налогообложения. Это битуминозные пески в провинции Альберта в Канаде и у нас в Татарстане, шельфовые месторождения в Гренландии, месторождения гидратов газа в Катаре и России. Там сосредоточены огромные запасы нефти и газа. Только на гренландском шельфе по предварительным оценкам запасы составляют около 31 миллиарда баррелей нефти. Сейчас есть стимул для их разработки.
Когда на них начнется добыча нефти?
В Канаде разработка и добыча уже идет, правда, объемы пока невелики. Канада с учетом песков Альберты—вторая в мире по запасам нефти (на 2005 год), а производит порядка полутора миллионов баррелей в сутки и занимает 8—10-е место среди экспортеров. В течение 10—15 лет Канада войдет в пятерку: рядом США—крупнейший потребитель, для них Канада—альтернатива Ближнему Востоку.
А вот на месторождениях в Гренландии добыча еще не начиналась, они подоспеют позже канадских, лет через 15.
Сколько мировых запасов нефти приходится на трудные месторождения?
Более 40 процентов, и их доля стремительно растет.
А в России?
Добрая половина запасов нефти—это трудноизвлекаемые либо истощенные месторождения.
Какие трудные месторождения начнут разрабатывать в России?
Месторождения в Татарстане и ряд отдаленных месторождений: Ванкорское в Красноярском крае, Приразломное на арктическом шельфе. Еще одна важная задача—повышение отдачи пластов на действующих месторождениях.
Как сейчас нефтяники и бюджет делят сверхприбыли?
Грубо говоря, сегодня с каждого доллара 80 центов идет в бюджет. И эта нагрузка стала чрезмерной.
Добыча нефти в России падает. Изменение НДПИ сможет переломить ситуацию?
Нефте- и газодобыча в мире подвержена циклам. Сегодня пик цен, а добыча где-то падает. Завтра при более низких ценах будет рост добычи—заработают месторождения, в которые вкладываются сейчас. Серьезный прирост к 2015 году дадут Ванкорское и Приразломное месторождения. Думаю, мы преодолеем тенденцию к сокращению добычи. Но я не сторонник того, чтобы любой ценой добиваться увеличения добычи и экспортировать нефть. Главное—чтобы нефтяники хорошо зарабатывали, а государство собирало хорошие налоги.
Надо найти баланс между объемом добычи и ценой на нефть. Если перестараемся с добычей, завтра будем выкачивать больше, чем сегодня, а зарабатывать меньше. С другой стороны, не будем экспортировать мы, наше место займут Иран, Ирак, африканские страны. При этом надо экспортировать не сырую нефть, а нефтепродукты, наращивать нефтепереработку.
Иллюстрация РУСЛАНА ГОНЧАРА