В четверг приемная должна была начать свою работу. Здесь все было готово к приему посетителей И прежде всего были готовы сами посетители. По списку их было шестеро. На самом деле их было десять человек. Просто два пункта списка шли парами.
Одна пара была семейная. Эти люди организовали салон красоты с нечеловечески привлекательным названием—то ли «Юдифь», то ли «Мельпомена», и сами выглядели при этом так интригующе, что Владимиру Путину пришлось спросить у них:
— Приглашаете?
Они замялись, потому что бизнес их был слишком уж семейным, то есть она была гендиректором, а он был главным бухгалтером, или наоборот, а вот расслабляющий массаж сделать было уже некому, потому что сами они не могли расслабиться ни на секунду, так как их душили то ли проверками, то ли налогами.
С ними лидеру партии как-то удалось справиться. Он рассказал им о государственной политике в области малого и среднего бизнеса, а также о стратегических целях одного из нацпроектов, который к ним никакого отношения, правда, не имел, но голос Владимира Путина производил на них терапевтический эффект такой силы, что они готовы были прослушать в его исполнении хоть даже аудиозапись книги «Москва—Петушки».
Потом была еще одна пара, два пацана с футбольным мячом, которые просили, чтобы лидер «Единой России» построил для них футбольное поле. Но там, оказалось, и делать ничего не надо: они даже показали ему, какую старую площадку надо привести в порядок. Я бы не удивился, если бы он прямо сейчас и привел: это было бы в логике происходящего в тот вечер в вестибюле метро «Двигатель революции».
Но Владимира Путина ждали еще другие люди. И вот пришел доктор. Он оперировал уже несколько лет, и все это за какие-то смешные деньги. Операции, которые он делал людям, были гораздо серьезнее.
Интересно, зачем он пришел? Он попросил лидера партии, чтобы жить ему не было еще хуже, потому что принимался какой-то новый закон и у хирурга появились какие-то новые законные опасения.
Ему Владимир Путин тоже рассказал всю правду: хуже уже не будет. Парень слушал очень внимательно и не всегда даже вовремя успевал кивать головой: он был просто поглощен каждым словом лидера партии, в которой, правда, как потом выяснилось, не состоял.
Наконец он вздохнул с облегчением и сказал:
— Ну ладно, спасибо, значит, будем надеяться.
Из этих его слов я понял, что дальше по жизни он намерен двигаться сам. Когда мы вышли на свежий воздух и Владимир Путин уехал, так как хирург был последним его пациентом в эту ночь (в городе давно стемнело), я спросил его:
— И как вот вы собираетесь жить дальше? Что-то, может, прояснилось?
Он посмотрел на меня ясными глазами, в которых и правда была полная ясность, и сказал:
— Я же не только хирург. Я председатель секции альпинистов. И мне вообще-то на все это наплевать. Я завтра в горы уезжаю. Вот там всегда полная ясность.