Четыре года назад, в день закрытия афинских Игр, один китайский журналист, беря у меня интервью, спросил, сколько золотых медалей могут завоевать в Пекине его соотечественники. Я ответил полушутя: 100. Когда я пишу эти заметки, до окончания Олимпиады-2008 остается еще три дня, но уже ясно, что китайцы огребут золота больше всех. И объяснение этому факту состоит не только в том, что практически всегда и везде хозяева Игр показывают более высокие результаты, чем предписано объективными рейтингами. Китайский маховик в спорте только еще начинает раскручиваться, через четыре года в Лондоне, выступая на выезде, а не дома, олимпийцы этой страны завоюют медалей больше, а не меньше, чем сейчас, возможно, что и 100. Да и в целом Азия заметно прогрессирует в олимпийском спорте. Боюсь, что конкурировать с азиатами будет все сложнее и сложнее.
Думаю, что наибольшие огорчения испытали в связи с Пекином-2008 американцы. Начиная с Игр 1996 года в Атланте, США неизменно выигрывали неофициальное командное первенство. Соединенные Штаты вкладывают в олимпийское движение больше всех, процентов на 80 наполняя спонсорский пакет МОК. Кроме того, Америка крепко связана с МОК телевизионными узами: телекомпания NBC за 2 миллиарда долларов выкупила права на олимпийские телетрансляции, ожидая их высоких рейтингов и соответствующих поступлений от рекламы. Но американская телеаудитория оказалась разочарованной сокрушительной атакой Китая, это негативно отражается на рекламном рынке. Если бизнес США снизит уровень своего интереса к Олимпийским играм, ничего страшного в мировом масштабе не произойдет, площадку освоит Азия, а МОК может еще более повысить свою капитализацию. Нужно учитывать, что пять переплетенных колец—это самый узнаваемый бренд в мире (на втором месте идет вроде бы Coca-Cola). Олимпийские игры ведь в самом деле сделались любимой игрой человечества, а пекинская Олимпиада стала лучшей за всю историю. Но что странно, иностранных болельщиков в Пекине побывало мало, что-то около 600 тысяч. Обычно бывает несколько миллионов, так как у Запада Олимпийские игры котируются очень высоко. Но китайские болельщики заполоняли собою пустоты, с превеликой радостью шли они даже на те матчи, в которых Китай не играет. Вот, например, мужской волейбол Россия—Германия, китайцев на трибуне—90 процентов. Они болеют попеременно то за Россию, то за Германию, кричат, хлопают в ладоши, радуются, хотя не исключаю, что некоторые вообще только в этот день узнали, что такое волейбол. Когда наши в упорной борьбе победили, трибуны ликовали. Боюсь, победи немцы, они ликовали бы точно так же.
А что нам дала эта Олимпиада и что нас ждет в большом спорте вообще? Некоторые торопятся дать уничижительные оценки результатам Игр-2008. Причем эта риторика громогласно (по радио) прозвучала еще, что странно, в канун Олимпиады. Так было и четыре года назад: незадолго до начала афинских Игр один из главных наших спортивных боссов, опасаясь неуспеха российских олимпийцев, поспешил откреститься от них и сбросить с себя груз ответственности, а потом, когда итоги оказались вполне приличными, встал первым в очередь за правительственными наградами. И вот уже здесь, в Пекине, за неделю до финиша выступление было квалифицировано одним словом—провал. Это для поднятия боевого духа команды было сказано?
Кратко о межкомандной борьбе можно сказать так: мы выступили лучше, чем позволяет уровень развития спорта в стране в целом, и хуже, чем были готовы конкретно к этим Играм. Медалей у нас должно было быть больше, и золотых, и прочих. Кое-что отобрали судьи, смело можно говорить примерно о 3—5 золотых медалях, но это, увы, почти норма, характеризующая отношение к нам судейского корпуса. Многим нашим олимпийцам просто не повезло, от отчаяния по команде пошел даже слух: наших зомбируют, но это, конечно, чушь.
Чтобы спортсменов не сглазили, за ними глаз да глаз нужен. Особенность нынешнего большого спорта в России состоит в том, что абсолютный мандат доверия имеют федерации и клубы, в их профессиональную кухню никто особо не вмешивается, они творят, что хотят. И становится ясно, что до этих свобод мы не доросли. Не все могут без контроля и централизованной подготовки. Китайцы совершили рывок именно за счет централизации и железной дисциплины, которая в спорте нужна не меньше, чем в армии. А попробуй загони американцев на тренировочную базу, чтобы они видели близких раз в неделю. По какому нам пути идти? Это наш вечный вопрос: кто мы—Запад или Восток?
Есть в оценке олимпийских итогов не количественные, а качественные критерии. Золото ведь имеет разные пробы, эта градация распространяется и на спорт. На этой Олимпиаде разыгрывалось больше 300 золотых медалей, но ясно, что некоторые дисциплины не очень интересны публике, победы в отдельных из них имеют большое значение в основном для самих чемпионов, их родных и близких, их стран и для распределения мест в общекомандной борьбе. А есть соревнования, имеющие громадный рейтинг всеобщего внимания, в Пекине к их числу принадлежали женские прыжки с шестом. Лена Исинбаева властвовала одна на громадном стадионе. Она взяла рекордную высоту 505 не сразу, а с третьей попытки, и даже это было правильно—для остроты сюжета. Из не столь уж многих наших побед в Пекине большинство были такими—особыми, яркими, привлекающими всеобщее внимание. Борец вольного стиля Бувайса Сайтиев стал трехкратным чемпионом, Лариса Ильченко выиграла первую в истории олимпийского движения золотую медаль в марафонском плавании. Художественная гимнастика, синхронное плавание, самые эстетичные виды спорта—тоже наши. Все три первых места в женском теннисном турнире—это дорогого стоит. Пекин принес нам много новых спортивных героев, но принес и реальное понимание состояния нашего спорта. Например, спортивная база в России—это просто провал. За предыдущие 6 лет централизованно не сделано практически ничего, но при этом бюджеты были освоены громадные. По уровню спортсооружений мы в мире не только не попадаем в первую тройку—занимаем место где-нибудь в пятом десятке, не ближе. В Москве, Московской, Нижегородской областях и кое-где еще в последнее время спортивные объекты строятся по инициативе местных властей, но это мизер. Правда, министр спорта Виталий Мутко уже обнародовал наметки новой стратегии, в которой главное внимание будет уделено массовому спорту.
Еще одна наша беда в спорте—перевелись тренеры. Когда-то тренерская профессия была у нас в стране примерно такой же престижной, как сейчас, к примеру, банкирская. Тренеры получали много, ездили за границу, о них часто писалось в газетах и журналах. Ныне мы почитаем одного Гуса Хиддинка, зарплата у которого больше, чем у всех российских тренеров вместе взятых. Возможно, я несколько преувеличиваю, но тенденция именно такова, потому-то тренеров у нас с каждым годом становится меньше и меньше. У меня есть друг Евгений Загорулько, он подготовил олимпийских чемпионов по прыжкам в высоту: Елена Елесина и Сергей Клюгин победили в Сиднее, Андрей Сильнов—в Пекине. У Загорулько еще много учеников, он принадлежит к основной возрастной группе нашего тренерского корпуса—ему под 70, но он чрезвычайно бодр, здоров и крепок, у него хорошая наследственность (мама немножко не дотянула до 100 лет). И вот я думаю: Женина мама прожила почти 100, значит, и Женя имеет шансы. Хотят этого наши великие тренеры или нет, но они обязаны жить долго, желательно до 100 лет, и продолжать тренировать. Потому что при таких зарплатах появление молодых тренеров у нас не предвидится.
В чем мы, несомненно, первенствовали в Пекине, так это в тусовке, в устройстве светской жизни: VIPов здесь побывало множество. Это по-своему хорошо: известные люди демонстрируют свой интерес к спорту и тем самым популяризируют его. Но и в этом у нас все было сделано по известному принципу: верхам—все условия, а простые болельщики так и не имели своего общего дома. Но ничего, переболеем и этой болезнью, перевернем пирамиду в устойчивое положение и тогда начнем побеждать.
Фото JERRY LAMPEN/REUTERS, ДМИТРИЯ АЗАРОВА/КОММЕРСАНТ, JASON LEE/REUTERS