Нет, в подвал я больше не полезу.—Зоя, в недавнем прошлом продавщица мороженого, ныне пенсионерка, смотрит на сцену, где Валерий Гергиев только что опустил руки после исполнения финала Шестой «Патетической» симфонии Чайковского.—За четыре дня насиделась, испугалась на всю жизнь. Пятьдесят с лишним человек в одном подвале нашей девятиэтажки. В следующий раз, если не дай Бог,—не полезу. Пусть что будет, то и будет.
Люди Цхинвали поставлены в жуткое положение. Теми, кто в первые дни провопил: «Город Цхинвали стерт с лица земли». Те журналисты, которые приехали в Цхинвали на концерт Валерия Гергиева и оркестра Мариинского театра, увидели город впервые, но они были во многих других городах—например, в Грозном. Поэтому, видя разрушения в Цхинвали, они могут сравнивать. Безусловно, в данном случае лучшей реакцией было бы «слава богу, что Цхинвали—не Грозный». Но—«стерт с лица земли» уже не подходит под заявленное.
—У меня все живы, тьфу-тьфу-тьфу,—слышится то там, то тут. Журналисты в ожидании Валерия Гергиева опрашивают жителей цхинвальской улицы Тельмана. Здесь разрушений, пожалуй, больше всего в городе.—Но вот у соседей…
Западные журналисты понимающе и сочувственно кивают. Дальше им можно рассказывать все, что видел и слышал. О том, что вон там, в соседнем доме, погибшего во время грузинского обстрела «Градами» похоронили прямо на огороде. И еще через два дома—нет, не в разбомбленном, оттуда семья вовремя успела уехать во Владикавказ (снова понимающая улыбка), а рядом. И еще двое в огороде дома напротив. А наискосок в первый день убило пожилую женщину и девушку 16 лет. Но у них соседка—уважаемый в Цхинвали химик. И она с помощью чачи двойной перегонки сделала так, что их тела сохранились…
—Валерий Гергиев сожалеет о том, что российские войска вошли в Южную Осетию,—по-английски диктует корреспондент одного из агентств. Через полминуты он продиктует полную цитату из Валерия Гергиева: «Сожалею о том, что российские войска вошли сюда через 36 часов после начала обстрела, а не через шесть: жертв было бы гораздо меньше». К этому времени первую цитату уже наверняка кто-нибудь выдаст аудитории.
—Здесь нет трагедии Тбилиси,—в который раз акцентирует Валерий Гергиев, приехавший на улицу Тельмана.—Здесь есть трагедия Цхинвали. Идут два сценария: один—тот, который имел место на самом деле. Другой—очень эффективно и мощно раскручивающийся в зарубежных СМИ. Информационная война, которую Россия, по-моему, даже не собирается выигрывать.
—Я занимаюсь внутренней информацией и могу сказать, что мы не проигрываем, это абсолютно точно,—уверен генеральный директор ВГТРК Олег Добродеев, лично приехавший в Цхинвали организовывать прямую трансляцию концерта.—О том, что мы не проигрываем, говорит общественная поддержка всех решений, которые были приняты. Вообще же отличие этой кампании в том, что иностранная пресса первые десять дней не слышала никаких аргументов, которые, безусловно, были. Я считаю, что, допустим, канал «Евроньюс» всегда показывает две точки зрения на этот конфликт, и это абсолютно адекватная работа. Проблема возникает, когда не просто превалирует, но существует только одна точка зрения. Это свидетельствует о тотальном нежелании выслушивать другую сторону. Но в этот раз, слава богу, и здесь ситуация меняется.
—Да, многие западные коллеги задают мне вопрос: «Что Россия делает в Грузии?»,—говорит Валерий Гергиев.—У меня нет желания объяснять моим коллегам то, что здесь происходит. Я также не сторонник того, чтобы останавливать любой концерт в его разгаре и переходить на крик, напрямую обращаясь к публике. Публика не должна узнавать от меня то, что она должна узнавать из новостей. Но я могу обратить внимание многих людей на то, что пока эта объективная информация им недоступна.
То, как обратили на это внимание Гергиев и Добродеев,—на самом деле фантастика, кто понимает. Меньше чем за неделю придумать идею концерта. Организовать его прямую трансляцию из разрушенного города. Сделать так, чтобы все занятые музыканты Мариинского театра и сам Гергиев смогли беспрепятственно добраться до Цхинвали, сыграть концерт и благополучно уехать. Даже если это были бы не Гергиев и Мариинка—это уже огромная, чисто пропагандистская победа.
Но это были Гергиев и Мариинка.
Валерий Гергиев выстроил программу совершенно необычно. Он начал с медленной части Пятой симфонии Чайковского, продолжил первой частью Седьмой «Ленинградской» симфонии Шостаковича—начав ее со знаменитой темы нашествия (если бы этот концерт смогли услышать жители ближайшего к Цхинвали грузинского города Гори, то у них, скорее всего, с этим фрагментом возникли бы несколько другие ассоциации, чем вкладывал в него осетин Гергиев). Далее—скерцо и финал Шестой «Патетической» симфонии Чайковского. Получилась Первая «Цхинвальская» симфония; Чайковский—Шостакович—Гергиев. Час великолепно сыгранной и плотно забетонированной безысходности. Никакого катарсиса, который обычно обещают произведения искусства.
Безысходность—это когда заходишь в единственный из открытых цхинвальских магазинов. На Привокзальной площади. И хочешь там купить воды. А она там, представьте, не продается. Равно как и соль, сахар, спички, консервы и другие вполне полезные продукты. Еще Евгений Шварц заметил: продукты—субстанция нервная. Как только начинают стрелять, они начинают прятаться. Здесь же продукты настолько нервные, что не появляются и через неделю после конца обстрелов. Весь ассортимент—пачка макарон на полке слева, немного пива и шампанского на полке справа, дорогие шоколадные конфеты россыпью на витрине. Зато в этот магазин каждое утро привозят воду из ближайшего родника, и продавщица разливает ее всем желающим бесплатно. Вкусная. Чем не катарсис?
Безысходность—это когда вечером ты встречаешь старого знакомца из боевых частей. Он только что вернулся из района Гори, где он и его рота провели четыре дня. А продуктов им выдали на один. И завтра им ехать снова туда же, а жратвы в нужном объеме, судя по разговорам,—все так же не предвидится. Но зато после концерта мы встретили человека, который как раз распределяет гуманитарную помощь. Сейчас в Цхинвали начали добираться фуры из России—Липецкая область, Свердловская область, Калмыкия… Помощи много, люди Цхинвали за нее благодарны. Так что и еда для армии тоже нашлась. Катарсис, поделенный на роту.
И самая прямая безысходность в том, что за пределами ярко освещенной концертной площадки—буквально тьма. Электричество восстановлено далеко не во всех домах, на улицах его нет вообще. Но—опять-таки—зато есть свечи, которые раздали слушателям на концерте. Их можно зажечь не сразу, а ближе к финалу Шестой «Патетической», он же—финал Первой «Цхинвальской». А потом нормально, без риска сломать ногу или шею, дойти домой. Да еще и комендантский час, который с 21:00, отменен. Но только на этот вечер, в честь концерта.